Английский язык с Р.Л.Стивенсоном. Остров сокровищ
Шрифт:
сapsized [kæp`saɪzd] pursued [pə`sju:d] assurance [ə`ʃuərəns] recharge [ri:`tʃɑ:ʤ]
We were both of us capsized in a second, and both of us rolled, almost together, into the scuppers; the dead red-cap, with his arms still spread out, tumbling stiffly after us. So near were we, indeed, that my head came against the coxswain’s foot with a crack that made my teeth rattle. Blow and all, I was the first afoot again; for Hands had got involved with the dead body. The sudden canting of the ship had made the deck no place for running on; I had to find some new way of escape, and that upon the instant, for my foe was almost touching me. Quick as thought, I sprang into the mizzen shrouds, rattled up hand over hand, and did not draw a breath till I was seated on the cross-trees.
I had been saved by being prompt; the dirk had struck not half a foot below me, as I pursued my upward flight; and there stood Israel Hands with his mouth open and his face upturned to mine, a perfect statue of surprise and disappointment.
Now that I had a moment to myself, I lost no time in changing the priming of my pistol, and then, having one ready for service, and to make assurance doubly sure, I proceeded to draw the load of the other, and recharge it afresh from the beginning.
My new employment struck Hands all of a heap (мое новое занятие ошеломило Хендса; to struck all of a heap — поразить, привести в замешательство, ошеломить; heap — груда, куча, масса; to strike — ударять(ся), наносить удар, бить); he began to see the dice going against him (он начал понимать, что удача идет против него = отвернулась от него; dice — игральная кость; удача); and after an obvious hesitation, he also hauled himself heavily into the shrouds (и после очевидного колебания он тоже ухватился за ванты; to haul — тянуть, волочить, тащиться, добираться с трудом; ванты — канатные растяжки между мачтами и бортом парусного судна, служащие для придания мачтам устойчивого вертикального положения), and, with the the dirk in his teeth, began slowly and painfully to mount (и с кинжалом в зубах, он начал медленно и мучительно взбираться /по мачте/). It cost him no end of time and groans to haul his wounded leg behind him (это стоило ему массы времени и стонов, чтобы волочить за собой раненную ногу); and I had quietly finished my arrangements (и я спокойно закончил свои приготовления) before he was much more than a third of the way up (прежде чем он проделал больше, чем треть пути наверх = не намного больше, чем треть пути). Then, with a pistol in either hand, I addressed him (затем, с пистолетом в каждой руке, я обратился к нему).
“One more step, Mr. Hands (еще один шаг, мистер Хендс),” said I, “and I’ll blow your brains out (и я вышибу вам мозги)! Dead men don’t bite, you know (мертвые не кусаются, как вы знаете),” I added, with a chuckle (добавил я, с усмешкой; chuckle — тихий смех; хихиканье, хмыканье).
He stopped instantly (он остановился сразу). I could see by the working of his face that he was trying to think (я видел по выражению его лица, что он пытался думать; working — работа, деятельность, подергивание /лица/), and the process was so slow and laborious (и этот процесс был таким медленным и напряженным) that, in my new-found security, I laughed aloud (что, /радуясь/ своей свежеобретенной безопасности, я рассмеялся громко). At last, with a swallow or two, he spoke (наконец, сделав глоток или два = сглотнув, он заговорил), his face still wearing the same expression of extreme perplexity (его лицо все еще несло то же выражение чрезвычайной растерянности). In order to speak he had to take the dagger from his mouth (для того, чтобы говорить, ему пришлось вынуть кинжал изо рта), but, in all else, he remained unmoved (но во всем другом он остался неподвижным; to move — двигаться).
hesitation [hezɪ`teɪʃn] shroud [ʃraud] arrangements [ə`reɪnʤmənt] laborious [lə`bɔ:rɪəs]
My new employment struck Hands all of a heap; he began to see the dice going against him; and after an obvious hesitation, he also hauled himself heavily into the shrouds, and, with the the dirk in his teeth, began slowly and painfully to mount. It cost him no end of time and groans to haul his wounded leg behind him; and I had quietly finished my arrangements before he was much more than a third of the way up. Then, with a pistol in either hand, I addressed him.
“One more step, Mr. Hands,” said I, “and I’ll blow your brains out! Dead men don’t bite, you know,” I added, with a chuckle.
He stopped instantly. I could see by the working of his face that he was trying to think, and the process was so slow and laborious that, in my new-found security, I laughed aloud. At last, with a swallow or two, he spoke, his face still wearing the same expression of extreme perplexity. In order to speak he had to take the dagger from his mouth, but, in all else, he remained unmoved.
“Jim (Джим),” says he, “I reckon we’re fouled, you and me, and we’ll have to sign articles (полагаю, мы натворили много лишнего, и нам надо подписать /мирный/ договор; to foul — пачкать, портить, нарушать правила, нечестно играть; article — договор, устав, исковое заявление). I’d have had you but for that there lurch (я бы прикончил тебя; если бы не этот крен): but I don’t have no luck, not I (но я несчастливый); and I reckon I’ll have to strike (и, думаю, мне придется сдаться; to strike — ударять; спускать, убирать /о чем-то натянутом или поднятом: парусах, палатке и т. п./; сдаваться, потерпеть поражение), which comes hard, you see (что тяжело, видишь ли), for a master mariner to a ship’s younker like you, Jim (опытному моряку /уступить/ корабельному юнге, вроде тебя, Джим).”
I was drinking in his words and smiling away (я упивался его словами и улыбался), as conceited as a cock upon a wall (самодовольный, как петух на стене = взлетевший на забор), when, all in a breath, back went his right hand over his shoulder (когда, в один миг, его правая рука взметнулась над плечом; to go back — возвращаться, простираться, тянуться). Something sang like an arrow through the air (что-то просвистело в воздухе, словно стрела); I felt a blow and then a sharp pang (я почувствовал удар, а потом внезапную резкую боль), and there I was pinned by the shoulder to the mast (я был пригвожден плечом к мачте). In the horrid pain and surprise of the moment (от ужасной боли и удивления в тот момент) — I scarce can say it was by my own volition (вряд ли могу сказать, что это было по моему желанию = не знаю, обдуманно ли), and I am sure it was without a conscious aim (уверен, это было без сознательного прицеливания = не целясь) — both my pistols went off, and both escaped out of my hands (оба мои пистолета выстрелили, и оба выпали из моих рук). They did not fall alone (они упали не одни); with a choked cry, the coxswain loosed his grasp upon the shrouds (с приглушенным криком рулевой ослабил хватку = выпустил из рук ванты), and plunged head first into the water (и нырнул головой вперед в воду).
mariner [`mærɪnə] conceited [kən`si:tɪd] volition [və`lɪʃn] grasp [grɑ:sp]
“Jim,” says he, “I reckon we’re fouled, you and me, and we’ll have to sign articles. I’d have had you but for that there lurch: but I don’t have no luck, not I; and I reckon I’ll have to strike, which comes hard, you see, for a master mariner to a ship’s younker like you, Jim.”
I was drinking in his words and smiling away, as conceited as a cock upon a wall, when, all in a breath, back went his right hand over his shoulder. Something sang like an arrow through the air; I felt a blow and then a sharp pang, and there I was pinned by the shoulder to the mast. In the horrid pain and surprise of the moment — I scarce can say it was by my own volition, and I am sure it was without a conscious aim — both my pistols went off, and both escaped out of my hands. They did not fall alone; with a choked cry, the coxswain loosed his grasp upon the shrouds, and plunged head first into the water.
Chapter XXVII (глава 27)
“Pieces of Eight” (пиастры; piece of eight — песо / испанская монета в восемь реалов/)
OWING to the cant of the vessel (из-за накренения судна; owing to — по причине, вследствие; to owe — быть должным /кому-л./; быть в долгу /перед кем-л./; быть обязанным), the masts hung far out over the water (мачты нависли прямо над водой; far out — далеко наружу), and from my perch on the cross-trees I had nothing below me but the surface of the bay (и под моим насестом на салинге не было ничего, кроме поверхности /воды/ бухты; perch — жердь, насест). Hands, who was not so far up (Хендс, который был не так высоко = взобрался ниже меня), was, in consequence, nearer to the ship (был в результате /этого/ ближе к кораблю), and fell between me and the bulwarks (и упал /в воду/ между мной и фальшбортом). He rose once to the surface in a lather of foam and blood (он поднялся один раз на поверхность = всплыл в кровавой пене; lather — пена /от мыла, моющего средства и т. п./; foam — пена), and then sank again for good (и затем погрузился снова навеки; to sink). As the water settled, I could see him lying huddled together on the clean, bright sand in the shadow of the vessel’s sides (когда вода успокоилась, я видел, как он лежал, съежившись, на чистом светлом песке в тени бортов судна; to settle — установиться, улечься, устраиваться; to huddle — съеживаться, свёртываться калачиком). A fish or two whipped past his body (рыбка или две проплыли быстро над его телом; to whip — хлестать; юркнуть, выскочить). Sometimes, by the quivering of the water (иногда, при колебании воды), he appeared to move a little, as if he were trying to rise (казалось, что он немного шевелится, как если бы пытался встать). But he was dead enough, for all that (но он был мертв достаточно = вполне, тем не менее), being both shot and drowned (будучи и застреленным, и утопленным), and was food for fish in the very place where he had designed my slaughter (и был пищей для рыб на том самом месте, где задумал убить меня; slaughter — кровопролитие, резня, забой).