Анхен и Мари. Прима-балерина
Шрифт:
– Сильно, – сказал господин Потапов, кивая и прикрывая глаза.
Это было уже делом принципа увидеть, как всё происходило. Поэтому Анхен, не задумываясь, снова схватила руку
Mon Dieu! Как же она визжит! У меня сейчас уши взорвутся. Ей не в балерины надобно было идти, а в оперные певицы. А может и не надобно. Голос противнейший. Mon Dieu!
Мариус сморщил крупный нос с французской горбинкой, прикрыл глаза и отвернулся. Как он мог с ней грешить?! Нет, он бы не решился. Сама вешалась. Сама!
– Ты знаешь, кто я и с кем я? – заявила нахалка, склоняясь над ним, как надзиратель в каторжной пересылке.
Прима намекала на покровителя. Ну, ну. В театре уже стало известно, что князь подал в отставку и лишился своего могущества. Говорят, распрощался со всеми, покинул Петербург и уехал с женой в родовое имение.
– Я помню, кто ты. А ты помнишь, кто я?
Мариус тряхнул остатками некогда кудрявой шевелюры и резко встал. Прима отшатнулась от неожиданного отпора.
– Кто? – глупо спросила она, округляя красивые, но воспалённые глаза.
– Главный! Ба-лет-мей-стер! Понимаешь? Главный.
Он пошёл в наступление. Прима-балерина сделала шаг назад.
– Кто мне срывает репетиции из-за нелепых капризов?
– Кто слухи про меня распускает?
– Кто ни во что не ставит ни меня, ни мои распоряжения?
С каждым вопросом Мариус продвигался на шаг вперёд, а балерина отступала.
Конец ознакомительного фрагмента.