Ани из Персикового дома
Шрифт:
Глаза девочки закрылись, и она мгновенно уснула.
Глава 7. Персиковый дом
Витя проснулся в незнакомом месте. Комнату заливал теплый дневной свет. Мальчик лежал на мягкой кровати, укрытый по шею толстым разноцветным одеялом.
Тело ужасно болело. Казалось, что каждая его косточка и каждая мышца гудела и кричала. Последнее, что Витя помнил, это как он, почти теряя сознание, добрался до леса и рухнул в снег. Дальше была только чернота.
Прилагая невероятные усилия, мальчик приподнялся с кровати, опустил сначала одну ногу на деревянный пол, затем другую. Держась за стену, Витя медленно, по шажочку, вышел из комнаты. Каждый шаг отдавался болью, стиснув зубы, мальчик осторожно спустился по лестнице. Пройдя небольшую гостиную, он оказался в кухне.
За плитой, спиной к нему, стояла та самая девочка из леса. Он сразу узнал эти каштановые, отливающие красным, кудри. Девочка пока не заметила его и тихонько напевала себе под нос, мешая что-то в глубокой розовой миске:
– Солнце скушал Слонцепёк,
Мир накрыл ночной тенёк.
Но наутро новый день
Снова прочь прогонит тень.
– Что еще за «С-с-слонцепёк» т-такой? – хрипло пробормотал Витя вслух.
Девочка вздрогнула и резко обернулась. Ее глаза в испуге расширились.
– Не подходи ближе! – вскрикнула она, выставив перед собой руку.
– И что м-меня остановит? Т-твоя л-ложка?
Ани перевела взгляд на ложку, которую она направила на мальчика, словно меч.
– Ложка – не единственное мое оружие, – прищурилась она.
Витя почувствовал, как его губы против воли растягиваются в улыбке.
Ани замерла. Улыбка полностью преобразила мальчика. Несмотря на синяки и ссадины, покрывающие его лицо, он был очень красивым. Его глаза, в первую их встречу нахмуренные, как грозовое небо, теперь искрились всеми оттенками зеленого.
Вдруг темно-красный клубок с шипеньем выскочил из-за Ани, и острые иголки воткнулись в раненую ногу Вити. Мальчик и девочка одновременно вскрикнули.
– Хлюп, нет! Оставь его в покое! – воскликнула Ани.
Еж сразу же отпустил добычу, но, отойдя на безопасное расстояние, все еще подозрительно поглядывал на Витю.
– Ч-ч-что это т-такое? – ошарашенно закричал мальчик, от неожиданности став еще больше заикаться.
– Не «что», а кто. Это Хлюп, мой фамильяр.
– П-почему оно б-бросилось на меня?
– Может, потому что ты человек? – разозлилась Ани. – Люди опасны для нас, стоит ли удивляться, что Хлюп защищает меня?
– Опасны для в-вас? – пробормотал Витя.
Странная девочка, живущая в лесу, еж с красными иголками, которого девочка назвала фамильяром. Догадка пронеслась у мальчика в мыслях.
– Так ты в-в-ведьма? – выдохнул он.
– Ведьма, которая спасла тебе жизнь, – ядовито уточнила девочка.
Витя осторожно огляделся вокруг. Он стоял посреди открытой кухни-гостиной. Пол и стены были из дерева, в комнате лежал толстый пушистый ковер. Яркий огонь весело трещал в небольшом камине. Из широких окон открывался завораживающий вид на лес.
– Странно, – произнес он. – Это м-место совсем не п-похоже на жилище ведьмы.
– И каким же оно должно быть? Мрачной и зловещей хижиной, где повсюду развешана паутина и ветер завывает в трубах?
– Н-ну… да, – покраснел мальчик.
Ани пару секунд пристально смотрела на него, а потом неожиданно расхохоталась.
– Какое разочарование для тебя! – заливалась она.
Витя снова невольно улыбнулся.
– Ладно, – отсмеявшись, сказала девочка. – Ты слишком слаб для того, чтобы причинить мне вред, даже если бы захотел. Так что пока предлагаю объявить перемирие. Садись, скоро будут готовы оладьи.
На слове «оладьи» странный еж сменил красные иголки на желтые.
– Он что, ц-цвет м-меняет? – поразился Витя.
– Да, разное настроение – разные иголки, – пояснила девочка, вернув ложку в миску.
Еж продолжал сверлить мальчика взглядом.
– Хлюп, хватит. Я же сказала, у нас перемирие, – пожурила Ани.
Девочка и еж пару секунд смотрели друг на друга, а затем Хлюп, сменив цвет на малиново-обиженный, демонстративно протопал мимо.
– Кстати, меня зовут Ани, – представилась девочка. – Это сокращенно от «Аниматора», но коротко мне больше нравится.
– А меня з-з-зовут Витя, – произнес мальчик, осторожно пытаясь примоститься на кресло.
Раны, о которых мальчик забыл на минуту, пока препирался с Ани, снова напомнили о себе острой болью. Девочка мигом подскочила к нему, помогла утроиться в глубоком плетеном кресле и накрыла ноги пледом.
– Спасибо, – до ушей покраснел мальчик.
Ему было неловко, что Ани так о нем печется.
– После завтрака я постараюсь вылечить твои раны, – деловито произнесла девочка. – Я уже достаточно отдохнула и магии мне хватит.
– Нет, не н-надо! – выпалил Витя. – Не б-б-беспокойся, все с-само заживет.
– Но почему ты отказываешься? – искренне удивилась Ани. – Разве тебе нравится испытывать боль?
– Это не п-первый раз, когда я залечиваю т-такие раны. Сам. Без в-всякой магии.
– Ну что ж, как хочешь! – вспыхнула Ани. – Я просто хотела тебе помочь, но если тебе нравится мучиться – пожалуйста.
Обычно молчание не тяготило Витю, он всегда старался поменьше говорить. Однако тягостная тишина, наступившая после его отказа, заставляла мальчика нервничать. Спустя пару минут он, стараясь растягивать слова, чтобы поменьше заикаться, произнес: