Анифа. Пленница Севера
Шрифт:
А вот Далии больше нравился Свен — и об этом он тоже знал. Сестра глядела на него восторженно и с благоговением, а тот нашел верный подход к взбалмошной девчонке, чутко уловив и ее характер, и ее планы на будущее. Свен не вёл себя с ней, как с дитя, а воспринимал взрослой и самодостаточной, поощряя желание девчонки стать воительницей. Юноша не раз видел, как воин учил ее пользоваться метательными ножами и коротким клинком, хотя в Торхилде было достаточно наставниц и учителей, как Далия тянулась к нему, будто уже видя в том отца, которого лишилась
А ведь до нее, возможно, уже дошли определенные слухи — мерзкие и неприятные. А если еще нет — так только потому, что Далия была еще слишком мала, недальновидна и неопытна. И порой не замечала очевидных фактов, если, конечно, не тыкнуть ее в них прямо носом. Но сам Ран слышал, о чем шепчутся всякие глупые девицы. Не к лицу воину, даже молодому и не участвующему еще ни в одном бою, прислушиваться к легкомысленному шушуканью, но любопытный от природы, юноша просто не мог пройти мимо. Оставлял пока, конечно, без замечания и наказания, но запоминал и делал в голове зарубку, решив разобраться с этой проблемой позже.
Несомненно, он переживал за свою мать. Но так же безотчетно верил и в необоснованность всех домыслов и слухов, то есть — в ее полную невиновность. И готов был в любой момент прийти к ней на помощь, стоило ей лишь словом или даже взглядом попросить о ней.
Ведь это была его мать! Его прекрасная и неповторимая мама, самая чудесная и добрая на свете женщина, которая своей мудростью и нежностью скрашивала самые неприятные минуты его пока что непродолжительной жизни и давала веру в то, что она не может быть неправой или слабой.
Но сегодня он уже во второй раз почувствовал себя беспомощным. Он снова не мог ослушаться ее и привычно подчинился. К тому же его беспокойство явно разделяла лишь Лиа, а вот Далия и Инг уже вернулись к игре. Они доверяли сероглазым братьям и не видели ничего особенного в просьбе Свена поговорить. И хотя Ран был уверен — если тот и задумал что-то дурное, то Сигурд не допустит даже малейшей грубости, — все же беспокоился и волновался.
И тут младший брат совершенно беззаботно спросил:
— А как вы думаете, когда уже мама выйдет замуж?
Сразу три пары глаз скрестились на мальчике, а рука, в которой Далия держала фигурку, на секунду замерла в воздухе над доской, на которую девочка собиралась ту поставить.
— Инг… — неуверенно начала Лиа, — А ты хочешь, чтобы мама снова вышла замуж?
— Ну… — мальчик внимательно вгляделся в игровую доску, будто задумавшись над следующим ходом, а не над вопросом служанки, — Я раньше об этом не думал. Но она нравится Свену и Сигурду. А они нравятся мне. Почему бы и нет? У меня появится братик или сестричка, и я перестану быть младшим…
— Ты хочешь братика? — недоуменно спросила Далия, неверяще поглядев на Инга.
— Или сестричку, — подтвердил мальчик, кивнув, — Или обоих. Было бы здорово!
Ран усмехнулся. Он-то
— Инг, — позвал он брата, — Но ведь у нас появится новый отец. Разве ты этого не боишься? Я перестану быть старшим мужчиной в нашем роду и нам придется подчиняться воле другого человека.
— Я не против, — рассеянно дернул плечом мальчик. И повторил, — Мне нравятся Сигурд и Свен. Но кто из них нравится маме?
— Кого бы она не выбрала, главное, чтобы мама была счастлива, — отметил Ран, пытливо взглянув на Далию.
Но та довольно спокойно кивнула и вроде как снова задумалась об игре, а не о поднятой семьей теме. И Ран тоже посмотрел на доску, одновременно чутко прислушиваясь к звукам, которые могли раздаться из коридора.
***
Воспользовавшись тем, что она шла впереди, Анифа не остановилась на второй этаже, а спустилась вниз и прошла в светлицу, где женщины иногда занимались совместным рукоделием. В это время суток комната пустовала, и лишь пара масляных ламп освещала небольшое помещение со скамьями, ткацкими станками, прялками и веретенами.
Но, оказавшись наедине с мужчинами, она поняла, что совершила ошибку. Очень большую ошибку. Потому что, по сути, сама загнала себя в самую настоящую ловушку и лишилась и малейшего шанса на отступление.
Ведь одно дело — разговаривать с каждым из братьев по отдельности. И иметь возможность убежать в любой момент. Сейчас же такой возможности не было. Она оказалась одна, напротив мужчин, желающих ее с одинаковой силой и страстью, и ей придется ответить за все свои действия. И если инициатором этого случайным образом оказался Свен, это не значит, что она не была виновата.
Была, еще как была.
Но ведь за все и всегда приходится расплачиваться. И, наверное, она неожиданно оказалась к этому готова.
Поэтому, приняв строгий и неприступный вид, она заговорила первой:
— Я слушаю, Свен. Ты хотел поговорить.
Мужчина решительно шагнул в ее сторону, но Сигурд оказался быстрее и ловко обошел его, чтобы не дать тому пройти дальше. И даже выставил вперед руку, чтобы схватить того за предплечье. Свен раздраженно ругнулся.
— Твою мать, Сигурд! Руки убери! — прошипел он с яростью.
— Не сейчас. Ты же не в себе.
— Да ничего я не сделаю!
— Отпусти его, пожалуйста, — попросила Анифа, вызвав у старшего из братьев недоуменный взгляд. Но Сигурд действительно отступил, но лишь для того, чтобы обойти женщину и встать за ее спиной.
Свен сделал еще шаг навстречу Анифе и тихо, но с напряженными нотками в голосе проговорил:
— Как долго ты еще собираешься с нами играть, женщина?
Анифа болезненно поморщилась. Ей не понравилась подобная постановка вопроса, но, к своему сожалению, должна была признать правоту Свена. Со стороны это выглядело именно так.