Анимон

Долин Александр Аркадьевич

Подогнав скафандр и разобравшись с его настройками, капитан вызвал мостик:

– Акива на связи, капитан.

– Я готов, начинайте открывать шлюзы.

– Есть капитан. Первый открыт, – капитан шагнул через двери, которые тут же закрылись у него за спиной. – Второй готов, – он прошёл дальше. – Начинается разгерметизация. Готово. Удачи, капитан, – шлюзовая мембрана распахнулась, и капитан Гедеон-Ульрих фон Хотторн шагнул навстречу неизвестному.

Оказавшись снаружи, он с минуту любовался открывшимся перед ним пейзажем бескрайнего космоса с грозно висящей прямо по курсу сингулярностью. Ему вдруг показалось, что она его изучает и будто бы приглашает к диалогу. Капитан тряхнул головой, отбросив эти мысли и запустил субсветовой ранец 12 на скафандре, который понёс его навстречу судьбе.

12

Позволяет преодолевать значительные расстояния в космосе одному человеку вне корабля. Запас хода, тем не менее, ограничен по времени.

Всё врем полёта сердце фон Хотторна бешено колотилось и, казалось, готово было выпрыгнуть наружу. Мысли путались, как ни старался он собраться и успокоиться. И вот, достигнув непосредственной близости с чёрной дырой, он выключил двигатели ранца и остановился. Она была прямо перед ним, снова осязаемая, он мог видеть своё отражение на её гладко отполированной поверхности. Капитан протянул вперёд правую руку и коснулся её. Даже сквозь рукавицы скафандра ощутил он сильный, почти обжигающий холод. Фон Хотторн еле слышно произнёс:

– Ну здравствуй! – на «Ипсилоне» все члены экипажа наблюдали за ним, словно завороженные, и никто из них даже не догадывался, что видят они его в последний раз. Сингулярность снова пошла мелкой рябью и в миг проглотила капитана.

Ощущение пространства и времени для Гвидо перестало существовать, он двигался по длинному туннелю с бешеной скоростью. Взглянув на своё тело, он с ужасом обнаружил, что оно растянулось настолько, что уже не видит своих ног, которые скрылись где-то в точке вхождения в сингулярность. Он слышал в голове чужие мысли. Их было столько, что создавалось впечатление, будто разговаривали представители сразу всех возможных миров во всех уголках Вселенной.

Они говорили ему, что родились внутри сингулярности и она является одновременно им домом, и оружием защиты. Родной мир существ погиб, и они вынуждены скитаться по Мультивселенной в поисках нового пристанища. Сами они называют себя исследователями. Их сингулярности необходимо питание, поэтому сейчас их выбор пал на этот мир, чтобы накормить её. Такова природа сингулярности и существ, их судьба и наказание.

Они позволили капитану прийти сюда и предприняли попытку общения, потому что они слышали просьбу одного человека перед тем, как поглотить его корабль, о том, чтобы его сын остался в живых и прожил долгую жизнь. Они – представители разумной цивилизации, прибегающие к насилию только в исключительных случаях. Они исполнили просьбу. Отсрочили гибель Вселенной ради одного маленького мальчика, впоследствии ставшего капитаном. Теперь они забирают своё.

Перед гибелью этого мира они решили проявить великодушие и дали Гвидо возможность узреть все многообразие миров, в которых они уже побывали и которые только собираются посетить. Капитан видел, как целые миры умирают после появления голодных сингулярностей на их границах. Его взору предстали пустые космические пространства, но вместе с тем он чувствовал ту боль, которую испытывали существа при этом, их одиночество. Он сопереживал им и ненавидел их. Он видел восход и закат их цивилизации, а также многих других, которые пронеслись перед его взором в одно мгновенье. Он понял, что оказался в межпространственном хабе, этаком пересадочном узле между Вселенными.

После всего пережитого капитан космического корабля «Ипсилон» Гедеон-Ульрих фон Хотторн принял единственно верное решение. Собрав всю свою волю и силы, он послал предупреждение о грядущей опасности во все миры, в которые сумел найти выход отсюда, сам прекрасно сознавая то, что ему отсюда не выбраться. Прошлое и настоящее погибло, но будущее должно быть спасено. Существа больше не видели смысла в продолжении разговора. Тело капитана, не выдержав, распалось на атомы, а его разум стал частью единого разума существ. Он, наконец, встретился с отцом. Последним словом капитана было: «спасибо».

Поглотив «Ипсилон», сингулярность пришла в движение и отправилась прочь другим к обитаемым мирам.

КНИГА ВТОРАЯ. ГЛАВА 1. «ОТКРОЙ СОМКНУТЫ НЕГОЙ ВЗОРЫ»13

Он пробудился с жуткой головной болью в стеклянной капсуле, верхняя часть которой была открыта так, что он смог, упершись неокрепшими руками в стенки капсулы и подтянув к себе ноги, вывалиться наружу. Сделав это, он вновь потерял сознание. Открыв глаза во второй раз, он обнаружил себя уже на холодном полу незнакомого помещения, и первой мыслью была мысль о том, что произошло и как он сюда попал. Стоит отметить, что помещение казалось незнакомым не из-за того, что он прежде тут не бывал, а по причине расфокусированного зрения: в глазах мутилось, предметы двоились, а в голове гудело.

Ему было около сорока лет. Несмотря на то, что тёмные волосы его были коротко подстрижены, на висках всё же была заметна пробивающаяся седина, которая вкупе с бородой в стиле известного в прошлом земного актёра Шона Коннери, придавали ему аристократический вид. Серые затуманенные глаза смотрели усталым взглядом, а по впалым щёкам можно было сделать вывод о проблемах с питанием. Одежда на нём была практичная, что было свойственно военной униформе: тёмно-синий комбинезон, выполненный из плотного нейлоуретана, достаточно плотно прилегал к телу и предотвращал от большинства возможных воздействий. На ногах были надеты спайковые сапоги, начинавшиеся от уровня чуть ниже колен. На обоих плечах покоились похожие на эполеты прямоугольные вставки, под правой из которых тянулась чёрная портупея, переходившая в ремень. На левой стороне груди красовалась эмблема: золотистый круг с вписанными в него по окружности четырьмя четырехконечными звездами, над эмблемой располагалась табличка с инициалами: «кпт. Д. Рилвэйдж».

«Так, Дирк Рилвэйдж, во что ты вляпался на этот раз?» – обратился он к самому себе, собираясь с силами, чтобы подняться. Зрение понемногу приходило в норму. – «Светло-зелёный мультиплекс 14 , прекрасно, это медотсек А где все остальные? Надо их найти».

Не успел он выйти за дверь, как в корабельных динамиках раздался спокойный чёткий голос:

– Добрый день, капитан! Наконец-то вы очнулись! За время вашего отсутствия на мостике никаких происшествий не произошло.

14

Специальный материал покрытия внутренней части корабля, отличающийся высокой прочностью, малой пропускной способностью веществ и внешнего воздействия, а также высокой стабильностью.

– Это еще кто? – спросил капитан вслух.

– Я ХэлБи 15 , по классификации Азимова – соматид 16 . Я был готов к возможной потере вами памяти, сэр, но всё же очень жаль, что вы не помните меня, – в голосе ХэлБи явно слышалась печаль.

– Отчего же, я помню тебя, ХэлБи. Видимо, ещё не отошёл от пребывания в медотсеке и мои чувства, говоря твоим языком, дают сбой. Скажи, где ты сейчас, нам надо многое обсудить, – спросил капитан.

15

От англ. «helping being» – вспомогательное живое существо или сокр. «HelBe».

16

От греч. «somat'idio» – частица.