Аниськин и шантажист
Шрифт:
– Ой! Совсем забыл! – звучно хлопнул он себя ладонью по лбу, – мне же надо Мухтара выручать, а я тут с вами задержался.
– Мухтарушка? Что с ним? Помер? – оживились старушки, – никак наших пирожных облопался. Вот неприятность-то!
– Так это вы его безе кормили? – удивился Костя.
– А кто ж еще его, страдальца, приголубит? Тебе все некогда, сенца-то не всегда бросишь, а нас он веселит, спектакли показывает.
– Вот где он всегда пропадал. И допропадался.
Костя вкратце рассказал бабусям о письме Белокуровой – пусть страна знает своих героев –
Кириллу не свойственно было страдать, томиться, вздыхать на луну. Все свои проблемы он привык решать быстро, не раздумывая, сплеча. Сплеча же решил развязаться и с этой. И к Белокуровым он напросился не столько ради спасения Мухтара, сколько ради встречи с Калерией. Отпуск заканчивался, а уехать, не приняв решения, он не мог.
На свое счастье, первыми он встретил Зиту и Гиту.
– Орлы! – не стал разводить турусы на колесах Кирилл, – вы в курсе того, что ваша мамаша нашего Мухтара в плен взяла?
– Мухтара? – девочки переглянулись, – так вот почему она только Миртопию заставляет корову кормить! Раньше папа и Калерия Ночкой занимались, а теперь она сама и Митропия. А мы-то голову ломаем, что случилось!
– Значит так, – снова гаркнул Кирилл, – бейте в горны, трубите в барабаны.
– Наоборот, – пискнула Гита.
– Да. Бейте в барабаны. В общем, собирайте отряд и освобождаете козлика. Мамашу с сестрицей не боитесь?
– Калерия поможет.
– Где она, кстати?
– На почту пошла. Уже вернуться должна.
Кирилла неприятно кольнуло «на почту».
– Я ее подожду, мне с ней о микробах потрещать надо. Заодно завербую на нашу сторону. А вы бегите, поднимайте пионеров, спасайте редкое животное.
Девочкам не надо было повторять дважды. Хорошо, что побежали они в другую сторону. Иначе сами столкнулись бы с сестрой и у Кирилла не было бы повода завести с ней разговор.
– Мухтар? – удивилась она, – ну, маменька, дает. Пойдемте, меня она не посмеет тронуть.
– Вы что, можете поднять руку на родную мать?
– Что вы! Просто она меня жалеет, вот и не связывается. Для нее что-то вроде убогенькой, несчастненькой.
– Вы? – совершенно искренне вытращил глаза Кирилл.
Как-то не вязалась в его представлении роскошная по всем параметрам Калерия и слово «убогенькая».
– Я – старая дева, – без сожаления в голосе произнесла девушка, – человек, в представлении сельчан, конченный. Мамаша всеми правдами и неправдами пытается выдать меня замуж за вашего братца, Костика. А ему жениться еще рано, совсем мальчик он у вас.
– Ой, – не сдержался Кирилл, – вы что, не принимаете меня за вашего брата?
– Вы же совсем разные, – улыбнулась Калерия, – Костик более мягкий, наивный, порывистый. Вы не думайте, уже все село знает, что вы его брат.
– Откуда? Мы никому не говорили.
– Я сказала. А мне – Печной. И вовремя сказала. А то Пензяк от вас так и не отстал бы.
– Значит, вы знаете, что я не Костя. И что вы можете сказать обо мне? Костик порывистый, мягкий, наивный, а я какой?
– Неглупый, – медленно, словно вглядываясь в него, произнесла Калерия, – немного тщеславный, любите посматривать на предметы и людей свысока, но не гнушаетесь опуститься с этой своей высоты до того, кто вам интересен.
– Так. Значит, самодовольный индюк. И смогли бы вы уехать с этим индюком из Но-Пасарана? Не смотря на то, что он такой тщеславный и неглупый? – рубанул сплеча Кирилл.
– Не надо, Кирилл, – положила ему руку на плечо Калерия, – не будем больше говорить на эту тему. Я люблю другого. Пойдемте лучше вашего козла освобождать.
– Ни за что, – остановил ее Кирилл, – предоставьте это пионерам. Раньше были «Зарницы» всякие, а теперь пусть помогают милиции. Запишем это как мероприятие по подготовке смены.
– Если что, я всегда помогу, – предупредила Калерия.
– И тут братец обскакал, – бормотал себе под нос Кирилл, удаляясь от дома Белокуровых, – тоже мне, принц из сказочки: порывистый, мягкий, наивный.
Дома Костя, захлебываясь и перебивая сам себя, рассказал Кириллу все, что узнал в «Улыбке».
– С Настенькой, кажется, все ясно, – констатировал Кирилл, – либо он ненавидит учительницу лютой ненавистью и поэтому пытается найти на нее компромат, либо он нежно ее любит и помогает ей наводить порядок в бумагах, во что верится больше.
– Почему они скрывают, что давно знакомы?
– Именно поэтому. Конспирация брат, конспирация.
– С ним надо встретиться, – рубанул рукой воздух Костик, – и как можно быстрее. С ним и с этим уголовником Гришанькой.
– А почему ты не хочешь сразу прижать ее к стенке?
– Мне надо хоть одно свидетельство против нее. Что-то, что основано не на подозрениях, а на фактах. Решено. Едем в райцентр к Настеньке. А уголовника оставим на закуску.
Анастасий Иванович долго не запирался. Он сдался практически сразу.
– Только не тюрьма. Вы понимаете, с моим именем… Я и так много страдал.
Анастасий действительно был учеником Инессы Васильевны. Мальчик с красивым именем сказочной героини был мелок, мелочен, прыщав и злобен. Но злоба его вытекала не из воспитания или особенностей характера, а из комплексов, которые основывались на имени, гротескно оттеняемом жалкой внешностью. К тому же он еле-еле выкарабкивался из двоек. Скорее всего, учителя ставили бедному Анастасию тройки из жалости и даже некоторой брезгливости: Бог с ним, лишнего трояка не жалко, лишь бы не ныл под ногами.