Анклав
Шрифт:
– Но если ты не хотел вступать в банду, почему остался с нами?
– Старейшины не оставили мне другого выбора, – отозвался он. – Ну, теоретически, да, выбор был. Когда Охотники меня изловили, мне сказали: дерись за нас или умри.
– Отлично, – пробормотала я.
Неудивительно, что он нас ненавидел. Мы же захватили его в плен.
– Но теперь я вырос и хорошо дерусь. Теперь, когда мы встретимся с бандитами, все будет иначе.
– А что в них плохого? В смысле, что в них лучше, а что хуже – по сравнению с анклавом?
Разочарование все
Он приобернулся, а руку положил мне под голову:
– Ты же помнишь правила? Ну, те, в которые ты так верила? Что их придумали для нашего же блага, что старейшины действуют в общих интересах?
Я кивнула, хотя очень хотелось скривиться, как от боли.
– Ну так и чего?
– У банд никаких правил нет. Вообще нет. И это… мерзко, Двойка. У отца было оружие, и они обходили нас стороной. Но когда отец умер, все изменилось. Они хотели заполучить меня во что бы то ни стало. А они не всегда заботятся о своих мелких. Иногда…
И он пристально поглядел мне в глаза, словно пытаясь сказать: пожалуйста, не заставляй меня договаривать.
Меня аж встряхнуло от отвращения:
– Ой…
В анклаве случалось такое. Старейшины время от времени обнаруживали, что Производители занимаются такими извращениями. Таких не просто изгоняли – им специально наносили раны, чтобы Уроды побыстрее напали на след.
– Вот почему я не хотел проходить инициацию.
Я бы сама на его месте сопротивлялась сколько могла.
– Расскажи мне об этих бандах все, что знаешь. Я должна знать, с кем нам предстоит сражаться.
– Они захотят размножиться с тобой, – проговорил он, отводя глаза. – А выдвинуться в них можно, только убивая. Беспрерывно убивая – пока никого сильнее тебя не останется.
– Совсем не похоже на анклав. Там считается, что чем ты старше, тем мудрее.
Он рассмеялся:
– Нет, конечно! В банде мы бы сошли за старейшин! Там долго не живут.
– Но умирают не от старости и болезней? Правильно я думаю?
– Правильно. Бандиты убивают, если хотят что-то отобрать. Или если ты просто стоишь у них на пути.
– Хм. С такими потерями они должны беспрерывно размножаться…
Невидимка откинул мне волосы со щеки. И легонько задел скулу. Пальцы его были горячими, и во мне все вздрогнуло, отзываясь на прикосновение. Я склонила голову – так, чтобы лечь затылком на его ладонь. Он водил большим пальцем по коже, и я вся ежилась от удовольствия. Он осторожно вытащил ладонь, и я обнаружила, что не помню, о чем мы разговаривали только что.
– Ну да. Они считают, что девушки только на это и годятся. И никаких правил насчет этого тоже не существует. У женщин нет никаких прав. И власти тоже нет.
И тут меня продрал жуткий холод: так вот о чем он толковал, когда сказал, что здесь нас поджидают опасности – но не такие, как в туннелях… На Поверхности быть женщиной значило нечто совсем другое! Шрамы на руке никого не остановят. Зато умение управляться с оружием – да.
– Похоже, с меня на сегодня хватит вопросов и ответов, – тихо проговорила я, стараясь
– Ты уже знаешь самое главное.
– Подожди. Я хочу задать еще один вопрос.
– Давай.
– Как ты получил свое имя?
Меня всегда разбирало любопытство – и правда, как?
Он молчал, и я решила, что ответа не будет. Потому что по правилам анклава такие вопросы считались слишком личными. Если я не присутствовала при имянаречении, не приносила подарков, нужно ждать, пока он сам первый не расскажет. Но правила больше не действовали.
Он полез в сумку и вытащил обрывок бумаги. Я взяла его, подняла к свету – несильному, но вполне достаточному, чтобы разобрать буквы. Настолько старые, что многие уже стерлись:
«Кр…ск… – нев…д…мка» [3] .
Кровь капнула на второе слово. Я пощупала бумагу – шелковистую и очень гладкую, совсем не такую, как в анклаве. А еще она светилась в темноте. Я бы сейчас вытащила свою карту, но Невидимка присутствовал на моем имянаречении. Он все видел. И знал. Теперь и я все знаю – и это большая честь. Я с уважением протянула талисман обратно.
– Я оторвал это от старой банки, – пробормотал он. – Большой такой, не утащишь. Так что я просто бумажку оторвал.
3
Над именем главгера пришлось поломать голову, и я остановилась на романтичном прозвище «Невидимка». В конце концов, здесь речь о юношеской влюбленности в черноволосого и черноглазого красавца с белоснежной кожей и длинными ресницами. Ради этого пришлось основательно переделать абзац, в котором Двойка размышляет над смыслом имени – иначе не получилось бы поддержать игру слов.
– А что здесь написано?
Он разгладил полоску пальцами – от них по краям остались темные следы. Видно, Невидимка не раз теребил бумажку после имянаречения.
– Думаю, вот что: «Краска-невидимка».
Ух ты! Как интересно! Вроде как она есть, эта краска, а вроде как ее и нет. Но она есть, и когда понадобится, себя проявит. Невидимка. Подходящее имя для человека, который не бросил напарника в трудную минуту, хотя до этого не выказывал преданности и верности. Для человека, который готов последовать за тобой повсюду, даже на Поверхность.
– Тебе подходит.
Тут я осеклась, не зная, задавать следующий вопрос или нет. Возможно, он и сам не помнит. А может, просто не захочет сказать.
– А как тебя звал твой Производитель?
– Ты же сама говорила – теперь я Невидимка. И я не очень-то хочу вспоминать все по новой.
Понятно. То, старое имя ему дал мертвый человек. Покойник. Зачем такое повторять? Не надо. Когда он обнял меня, я не стала сопротивляться. Он немного помедлил, словно ждал, как я себя поведу, а потом положил голову мне на плечо. Его окутывала невидимым плащом печаль. И память о потерях, которую я никогда не смогу с ним разделить.