Анна Фаер

Фаер Анна

Я же стала рассказывать о том, как сидела на лавочке в парке, наблюдая за людьми, и про то, почему у меня из кармана выглядывает цветок шиповника.

– А ещё там была такая влюблённая парочка,- сказала я и презрительно высунула язык.

Дима рассмеялся, а Макс спросил:

– Странная у тебя реакция на влюблённые парочки.

– Потому что меня от одного вида какого-нибудь глупца воротит, а когда они собираются парами, то становится ещё хуже! – весело сказала я.

– Все влюблённые,

по-твоему, глупцы? – спросил он.

– Конечно! А кто же они? Верят в то, чего не существует!

– Ты это про любовь?

– Про неё!

– Думаю, ты просто не понимаешь, о чём говоришь.

Я бросила на него вызывающий взгляд:

– Думаешь?

– Уверен.

Дима молча наблюдал за нашим спором.

– Хорошо,- Макс задумался. – Послушай меня и ответь на нетрудный вопрос. Любовь – это когда двое смотрят друг другу в глаза или когда двое смотрят в разные стороны?

– Это же просто! – сказала я радостно. – Когда смотрят друг другу в глаза, разумеется.

– Нет,- Макс улыбнулся победно.

– Что значит нет?! – начала возмущаться я.

– По-твоему, когда смотрят в разные стороны, то это любовь? – удивился не меньше меня Дима.

– Нет,- улыбнулся своей фирменной улыбкой Макс.

Да, у него есть своя собственная улыбка. Так он улыбается, когда всё идёт по его плану. Брови сдвигаются, глаза немного сужаются, а улыбка просто дьявольская. Так, должно быть, улыбается тот, кто знает обо всём, что происходит в мире. Нет, так улыбается тот, кто управляет всем, что происходит.

– Мы не понимаем,- начала трясти его за руку я. – Объясни!

– Любовь – это, когда двое смотрят в одном направлении. Экзюпери сказал: «Любить – это не значит смотреть друг на друга. Любить – это значит смотреть в одну сторону». Когда люди видят только свою любовь и забывают окружающий мир, то это всего лишь влюблённость. Но, когда пара идет в одном направлении, когда у них общий путь и общая цель, то у любви есть шансы.

Дима только присвистнул.

– Так ты, выходит, веришь в любовь? – спросила я напрямую.

Макс рассмеялся.

– Против этого невозможно идти. Даже если сильно хочешь. Это простая биохимия. Гормоны не станут спрашивать твоего мнения.

– Нужно контролировать своё тело!

– Пустые и жалкие попытки,- Макс принялся объяснять. – Люди наркоманы любви. Им всегда будет нужна новая доза. Особенно, если они уже попробовали. Легче тем, кто ещё ничего не принимал. Но если попробовал, то всё. Тогда ты уже зависим. Каждый человек эгоистичен. И в этом нет ничего зазорного. Все хотят, чтобы их кто-нибудь любил. Они могут не любить в ответ, но чтобы их кто-то любил – этого так или иначе хотят все.

Когда кто-то, кроме меня, говорит весьма дельные вещи, меня это обычно раздражает. Так

произошло и сейчас.

Я деловито отвернулась и стала смотреть в сторону. Нечего тут меня учить! Я немного обиделась, поэтому стала молчать. Но Максу было плевать. Вместо меня теперь ему рассказывал разные истории Дима. И знаете, что хуже всего? Он не только слушал его, но ему было ещё и интересно! Им было весело без моего непосредственного участия! Они будто совсем забыли о моём присутствии. Я словно исчезла. А ведь так нельзя делать. Нельзя забывать уделять другу внимание. В человеческих отношениях нет ничего важнее доверия и внимания.

Они даже хохотали, когда Макс удачно острил или Дима рассказывал свои глупые шутки. Я не могла этого стерпеть, поэтому, когда они снова рассмеялись я ткнула со всей силы Диму локтем в бок.

– Ты чего?!

– Палатку пора ставить,- сказала я безразлично, будто бы и не ударяла его только что в бок. – Уже темнеет.

Макс почему-то сильно засмеялся, а потом, успокоившись, сказал:

– Но она всё-таки права и пора уже ставить палатку. Когда стемнеет, придётся с этим дольше возиться.

Мы начали спускаться вглубь леса, вдоль которого до этого шли.

– Ну, зачем в лес? – ныл Дима. – Там же насекомые!

– Не будь тряпкой! – весело сказала ему я. – Насекомые везде.

Макс остановился у двух елей, которые росли рядышком.

– Здесь! – указал он на это место и сбросил с себя свой большой рюкзак.

Они с Димой начали возиться с палаткой. Я наблюдала за ними и ходила по упавшему дереву.

– Не хочешь нам помочь, Фаер? – крикнул мне Макс.

– Не очень!

– Собери хотя бы что-нибудь для костра! – крикнул мне Дима.

– Надо бы, надо бы,- беззаботно проговорила я. – Как же мы без костра? На нём, между прочим, отлично будет жарить зефир, Макс. А ты ещё говорил, что это бесполезная покупка.

Макс начинал злиться. Он стал ворчать, как старый дед:

– Бестолковая девка! Из тебя выйдет ужасная жена. И вообще никто на тебе не женится.

– Это я не за кого не пойду! – весело крикнула ему я, удерживая равновесие на бревне, по которому я ходила.

Как сами понимаете, пользы от меня было не много. Единственное, что я сделала полезного – это сорвала три веточки, чтобы жарить на них зефир.

Когда небо уже потемнело, мы сидели у потрескивающего костра. Дима пытался нас напугать и ужасно смешно обижался от того, что мы смеёмся и нам не страшно. На веточках, которые мы держали над костром, темнел зефир. Дима быстро съел свою часть и теперь искал в рюкзаке, что можно было бы съесть ещё.

– Только не трогай, ради бога, печенье,- говорил ему Макс. – Из-за кого-то это будет главное блюдо завтрашнего дня.