Анналы. Малые произведения
Шрифт:
51. Чтобы разорить возможно большую площадь, Цезарь разделил рвавшиеся вперед легионы на четыре отряда и построил их клиньями; огнем и мечом опустошил он местность на пятьдесят миль в окружности. Не было снисхождения ни к полу, ни к возрасту; наряду со всем остальным сравнивается с землею и то, что почиталось этими племенами священным, и прославленное у них святилище богини Танфаны, как они его называли. Среди воинов, истреблявших полусонных, безоружных, беспорядочно разбегавшихся в разные стороны, ни один не был ранен. Эта резня возмутила бруктеров, тубантов и узипетов, и они засели в лесистых ущельях, по которым пролегал обратный путь войска. Полководец узнал об этом и, выступая в поход, приготовился к отражению неприятеля. Впереди шла часть конницы и когорты вспомогательных войск, за ними первый легион; воины двадцать первого легиона прикрывали левый фланг находившихся посередине обозов, воины пятого – правый, двадцатый легион обеспечивал тыл, позади него двигались остальные союзники. Враги, пока войско не втянулось в ущелья, оставались в бездействии, но затем, слегка беспокоя головные части и фланги, обрушились всеми силами на двигавшихся последними. Под напором густо наседавших врагов когорты легковооруженных начали было приходить в замешательство, но Цезарь, подскакав к воинам двадцатого легиона, стал зычным голосом восклицать, что пришла пора искупить участие в мятеже; пусть они постараются, пусть торопятся покрыть свою вину воинскими заслугами. И сердца воинов распалились; прорвав боевые порядки врагов стремительным натиском, они гонят их на открытое место и там разбивают наголову; одновременно передовые отряды вышли
52. Эта весть доставила Тиберию и радость, и заботу: он радовался подавлению мятежа, но был встревожен возросшей военною славой Германика и тем, что раздачею денег и досрочным увольнением ветеранов он снискал расположение воинов. Тем не менее он доложил сенату обо всем, им достигнутом, многократно напоминая о его доблести в таких напыщенных выражениях, что никто не поверил в искренность его слов. Менее пространно он воздал хвалу Друзу и пресечению иллирийского мятежа, но высказал ее с большей ясностью и в речи, внушавшей доверие. Все уступки Германика он распространил и на паннонское войско.
53. В том же году скончалась Юлия, некогда из-за распутного поведения заточенная своим отцом Августом на острове Пандатерии, а затем в городе тех регийцев, которые обитают у Сицилийского пролива [84] . При жизни Гая и Луция Цезарей она была замужем за Тиберием, но пренебрегала им как неравным по происхождению; это и было главнейшей причиной его удаления на Родос. Теперь, достигнув власти, он извел ее – ссыльную, обесславленную и после убийства Агриппы Постума потерявшую последние надежды – лишениями и голодом, рассчитывая, что ее умерщвление останется незамеченным вследствие продолжительности ссылки [85] . По сходным побуждениям он расправился и с Семпронием Гракхом, который, знатный, наделенный живым умом и злоязычный, соблазнил ту же Юлию, состоявшую в браке с Марком Агриппой. Но его любострастие не успокоилось и тогда, когда она была выдана замуж за Тиберия. Упорный любовник разжигал в ней своенравие и ненависть к мужу; и считали, что письмо с нападками на Тиберия, которое Юлия написала своему отцу Августу, было сочинено Гракхом. И вот, сосланный на Керкину, остров Африканского моря, он прожил в изгнании четырнадцать лет. Воины, посланные туда, чтобы его умертвить, нашли его на выдававшемся в море мысе не ожидающим для себя ничего хорошего. По их прибытии он обратился к ним с просьбою немного повременить, чтобы он мог написать письмо с последними распоряжениями своей жене Аллиарии. После этого он подставил шею убийцам; своей мужественной смертью он показал себя более достойным имени Семпрониев, чем при жизни. Некоторые передают, что воины были посланы к нему не из Рима, а Луцием Аспренатом, проконсулом Африки, по приказанию Тиберия, который тщетно рассчитывал, что ответственность за это убийство молва возложит на Аспрената.
84.
Помимо Регия у Мессинского залива (ныне Реджо), был еще один Регий – в Циспаданской Галлии на Эмилиевой дороге (ныне Реджо д’Эмилиа), чем и объясняется уточнение Тацита.
85.
Юлия Старшая пребывала в ссылке 16 лет (со 2 г. до н.э. по день смерти, последовавшей в 14 г. н.э.).
54. В том же году учреждается жреческая коллегия августалов [86] , подобно тому как некогда Титом Татием была основана для поддержания священнодействий сабинян коллегия титиев [87] , и вводятся новые религиозные празднества. Ее членами были по жребию избраны наиболее видные граждане в количестве двадцати одного, не считая Тиберия, Друза, Клавдия и Германика. Впервые устроенные тогда августалами публичные зрелища были омрачены беспорядками, вызванными соревнованием мимов. Август снисходил к этой забаве из уважения к Меценату, страстно любившему Бафилла, да и сам он не чуждался развлечений подобного рода, считая гражданской заслугой разделять с толпой ее удовольствия. Взгляды Тиберия были иными, но он еще не решался навязывать более суровые нравы народу, на протяжении стольких лет привыкшему к мягкому управлению.
86.
Августалы – жреческая коллегия, созданная Тиберием для отправления и поддержания культа обожествленного после смерти Августа.
87.
В «Истории» (II, 95) Тацит говорит о том, что коллегия титиев была создана Ромулом; версия о создании этой коллегии Титом Татием приводится у Варрона Реатинского (О латинской речи, V, 85).
55. В консульство Друза Цезаря и Гая Норбана Германику назначается триумф, несмотря на то что война еще не закончилась. Хотя он деятельно готовился к тому, чтобы развернуть ее с наступлением лета, он выступил раньше и в начале весны внезапным набегом устремился на хаттов. Дело в том, что появилась надежда на разделение врагов на два стана – приверженцев Арминия и Сегеста, из которых один был примечателен своим коварством по отношению к нам, другой – верностью. Арминий – возмутитель Германии; а Сегест неоднократно извещал нас о том, что идет подготовка к восстанию [88] , и в последний раз он говорил об этом на пиршестве, после которого германцы взялись за оружие; больше того, он советовал Вару, чтобы тот бросил в оковы его самого, Арминия, и других видных вождей; простой народ ни на что не осмелится, если будут изъяты его предводители; а вместе с тем будет время разобрать, на чьей стороне вина и кто ни в чем не повинен. Но Вар пал по воле судьбы и сломленный силой Арминия. Сегест, хоть и был вовлечен в войну общим движением племени, все же оставался в разладе с Арминием; к тому же между ними усилилась личная вражда, так как Арминий похитил у него дочь, обещанную другому; зять был ненавистен тестю, и то, что у живущих в согласии скрепляет узы любви, у них, исполненных неприязни друг к другу, возбуждало взаимное озлобление.
88.
Это восстание под предводительством Арминия произошло в 9 г. н.э. Арминий ранее служил в римском войске, получил от Августа римское гражданство и был возведен во всадническое достоинство; пользуясь полным доверием Вара, он тайно подготовил восстание и нанес римлянам тяжелое поражение, в результате которого римляне лишились плодов своих предшествующих успехов.
56. Итак, Германик отдает под начало Цецине четыре легиона, пять тысяч воинов из вспомогательных войск и наспех собранные отряды германцев, обитавших по эту сторону Рейна; сам он ведет на врага столько же легионов и двойное число союзников. Построив крепостцу на развалинах оборонительных сооружений, возведенных его отцом на горе Тавне, он устремляется ускоренным походом на хаттов, оставив Луция Апрония для прокладки дорог и постройки мостов. Ибо, двигаясь благодаря сухости почвы и низкому уровню вод (что бывает в этих краях очень редко) быстро и беспрепятственно, он опасался дождей и подъема рек на обратном пути. К хаттам он подошел настолько внезапно, что все, кто из-за возраста или пола не мог спастись бегством, были либо захвачены в плен, либо перебиты на месте. Мужчины зрелого возраста, переправившись вплавь через реку Адрану, мешали римлянам приступить к наведению моста. Отогнанные затем метательными снарядами и стрелами лучников и тщетно попытавшись начать переговоры о мире, некоторые из них перебежали к Германику, а остальные, покинув свои поселения и деревни, рассеиваются в лесах. Предав огню Маттий (главный город этого племени) и опустошив открытую местность, Цезарь повернул к Рейну; враги не осмелились тревожить тыл отходящих, что у них было в обыкновении, когда они отступали больше из хитрости, чем из страха. У херусков было намерение оказать помощь хаттам, но их устрашил Цецина, то здесь, то там появлявшийся с войском; и марсов, отважившихся напасть на него, он обуздал удачно проведенною битвой.
57. Немного спустя прибыли послы от Сегеста с просьбой о помощи против насилия соплеменников, которые его осаждали; Арминий был влиятельнее, так как настаивал на войне; ведь у варваров в ком больше дерзости, тот и пользуется большим доверием и, когда поднимается народное движение, берет верх над всеми другими. Вместе с послами Сегест направил и своего сына по имени Сегимунд; но тот медлил, зная за собою вину перед нами. Ибо назначенный жрецом при святилище убиев [89] в том же году, когда восстала Германия, он, сорвав с себя жреческие повязки, перебежал в лагерь восставших. Все же, положившись на милость римлян, он доставил письмо отца и, принятый благосклонно, был переправлен с охраной на галльский берег. Германик решил, что ради этого дела стоит повернуть войско; произошел бой с державшими в осаде Сегеста, и он был вызволен с большим числом родичей и клиентов. Здесь были и знатные женщины, и среди них жена Арминия, она же – дочь Сегеста, более приверженная устремлениям мужа, чем отца, и не унизившая себя до слез или мольбы, со скрещенными на груди руками и глазами, опущенными к своему отягощенному бременем чреву. Тут же несли доспехи, захваченные при поражении Вара и в качестве военной добычи розданные многим из тех, кто теперь передался римлянам; вместе со всеми был тут и Сегест, выделявшийся ростом и осанкою и спокойный от сознания, что всегда безупречно соблюдал союз с нами.
89.
В городе убиев (в последующем Colonia Agrippina – ныне Кельн) существовал храм в честь Августа; Сегимунд, имея римское гражданство, как и его отец Сегест, был назначен жрецом при этом храме.
58. Он сказал следующее: «Сегодня я не впервые приношу доказательства моей верности и преданности народу римскому; с той поры как божественный Август даровал мне права гражданства, я избирал себе друзей и врагов, помышляя только о вашем благе, и не из ненависти к родной стране (ведь предатели омерзительны даже тем, кому они отдают предпочтение), а потому, что считал одно и то же полезным для римлян и германцев и мир мне был дороже войны. Итак, похитителя моей дочери и нарушителя договора, заключенного с вами, я обвинил пред Варом, который тогда начальствовал вашим войском. Встретив равнодушие со стороны полководца и не находя достаточной защиты в правосудии, я просил бросить в оковы меня самого, Арминия и остальных заговорщиков: свидетельница – та ночь, – о если б она была для меня последнею! Все случившееся в дальнейшем позволительнее оплакивать, чем оправдывать; и Арминий был закован мною в цепи, и я сам претерпел их от его приверженцев. И когда явилась возможность обратиться к тебе, я предпочел старое новому и покой – волнениям, и не ради награды, но чтобы снять с себя подозрение в вероломстве и стать полезным германскому народу посредником, если он предпочтет раскаяние гибели. Прошу снисходительно отнестись к юношеским заблуждениям сына; о дочери скажу откровенно, что она прибыла не по своей воле: тебе дано рассудить, что перевешивает: то ли, что она зачала от Арминия или что порождена мною». Цезарь в милостивом ответе обещает его детям и родичам безнаказанность, а ему самому – пребывание в прежней провинции. После этого он отвел назад войско и по внесенному Тиберием предложению получил титул императора. Жена Арминия родила ребенка мужского пола, который был воспитан в Равенне; о том, как над мальчиком насмеялась судьба, я расскажу в своем месте [90] .
90.
Рассказ о судьбе сына Арминия был приведен Тацитом в не дошедших до нас книгах «Анналов»; по сообщению Страбона (VII, 1), этого сына Арминия звали Тумеликом.
59. Слух о том, что Сегест передался римлянам и ему оказан благосклонный прием, воспринимается одними с надеждой, другими – с горечью, смотря по тому, были ли они против войны или стремились к ней. Похищение жены и то, что ее будущее дитя обречено рабству, приводили Арминия, гневливого и от природы, в безудержную ярость, и он носился среди херусков, требуя, чтобы они подняли оружие на Сегеста, оружие на Цезаря. Не воздерживался он и от поношений: превосходный отец, выдающийся полководец, храброе войско, столько рук, которыми увезена одна женщина! Перед ним полегли три легиона и столько же легатов [91] ; он ведет войну не предательски и не против беременных женщин, но открыто и против вооруженных врагов. В священных рощах германцев еще можно видеть значки римского войска, которые он там развесил в дар отечественным богам. Пусть Сегест живет на покоренном берегу [92] , пусть его сын снова станет жрецом у алтаря смертному [93] , – германцы вовек не простят, что между Альбисом и Рейном им пришлось увидеть розги, и секиры, и тогу [94] . Другие народы, не знакомые с римским владычеством, не испытали казней, не знают податей. Германцы же избавились от всего этого, и с пустыми руками ушел от них этот причисленный к богам Август, этот его избранник Тиберий; так неужели они станут бояться неопытного юнца [95] и мятежного войска? Если они предпочитают родину, предков и старину господам над собою и новым колониям [96] , пусть лучше пойдут за Арминием, который ведет их к свободе и славе, чем за Сегестом, ведущим к постыдному рабству.
91.
Речь идет о поражении, нанесенном Арминием Вару.
92.
Т.е. на левом (галльском) берегу Рейна.
93.
Т.е. Августа, которого Арминий не желал признавать богом.
94.
К 5 г. н.э. римляне, как им казалось, прочно закрепили за собой территорию между Рейном и Эльбой и создали на ней провинцию Германия. Восстание Арминия лишило их господства на этой территории. Розги, секиры и тога – символы римской власти (как военной, так и гражданской).
95.
Германику во время летнего похода 15 г. н.э. было неполных 30 лет.
96.
Т.е. римским поселениям на правом берегу Рейна, на территории германцев.
60. Эти речи подняли не только херусков, но и соседние племена; примкнул к Арминию и его дядя со стороны отца Ингвиомер, издавна пользовавшийся у римлян большим уважением, и это еще больше озаботило Цезаря. Чтобы не встретиться с объединенными силами неприятеля, он посылает Цецину с сорока когортами римлян пройти через земли бруктеров к реке Амизии и отвлечь врага, а конницу ведет в область фризов префект Педон. Сам Цезарь перевозит на кораблях по озерам четыре легиона; пехота, конница и корабли одновременно прибыли к названной реке. Нашими союзниками в этой войне стали и хавки, предложившие выставить вспомогательные отряды. Бруктеров, поджегших свои селения, рассеял Луций Стертиний, посланный Германиком с отрядом легковооруженных; истребляя неприятеля, он среди добычи обнаруживает орла девятнадцатого легиона, захваченного врагами при поражении Вара. Затем войско проследовало до наиболее отдаленных границ бруктеров и опустошило земли между реками Амизией и Лупией, неподалеку от Тевтобургского леса, в котором, как говорили, все еще лежали непогребенными останки Вара и его легионов.