Аномалия
Шрифт:
Саша имел влияние на Валентина, да и сама идея казалась правильной, будет потом над чем посмеяться. И над собой. Уже сейчас все происшедшее казалось курьезом. Хорошо, что обратился к Саше.
Они со смехом стали выбирать пожелания. В конце концов прошел вариант Валентина. Он так долго в автобусе думал о судьбе бедного, заброшенного власть имущими «старого города», что по инерции предложил:
– Давай пожелаю, чтоб в ближайшее время этот Некрасовский переулок привели в порядок. Дорогу, асфальт, тротуары, цветы. Такое возможно?
Они посмотрели на запущенный квартал, по которому даже транспорт почти не ездил, тупиковое место. А ремонта переулок не видел
– Идет. Подходит, реально, но практически невероятно. Кому он нужен?
На том и порешили. Валентин хотел шаманство – так он назвал процедуру – перенести на дом, но Саша настоял:
– Здесь и сейчас. Во-первых, ты можешь передумать, а во-вторых, мне интересно.
Пришлось сдаться. Саша настроил его на серьезный лад: любое дело нужно делать ответственно и серьезно, тем более если это эзотерика, мистика! Они прыснули, пришлось настраиваться заново.
Наконец Валентин решительно повернулся к переулку лицом: вид был не из лучших – почувствовал раздражение и довольно сердито сказал:
– Я хочу, чтобы этот злосчастный переулок наконец привели в божеский вид, заасфальтировали и… – он неожиданно остановился. В глазах удивление.
– Ну, почему скис? – нетерпеливо спросил Саша.
– Я не скис, я увидел картинку. Каток на асфальте…
Саша насторожился, внимательно посмотрел на друга, потом успокаивающе проговорил:
– Вот и хорошо, условия соблюдены. Будем ждать результата.
Они помолчали. И Саша добавил:
– Но к Гольдбергу все-таки пойди.
Валентин согласно кивнул – он понял, почему это предложение прозвучало. Саша снова попытался поговорить о своих проблемах, но было ясно, что Валентин сейчас мало что может воспринимать.
– Ладно, ты зациклен, я понимаю. Давай завтра-послезавтра встретимся, у меня тоже есть чем тебя удивить. Договорились?
– Хорошо, созвонимся.
Валентин после кафе пошел домой, нужно было отдохнуть, немного поспать, снять напряжение. Правда, с этой целью они с Сашей взяли еще по пятьдесят – не помогло. Недалеко от своей парадной он встретил Спиридона, и это настроения не улучшило.
– За злодейство всем придется отвечать, – алкаш явно собирался произносить большой монолог. Валентин так посмотрел на него, что Спиридон осекся, повернул назад и засеменил во двор. Он определенно испугался. Но и Валентин пережил шок не меньше. Он с трудом удержался, чтобы не сказать Спиридону: «Заткнись, а то я отправлю тебя вслед за псом!» До чего дело дошло! Нет, без Гольдберга не обойтись.
Саша
Саша понуро возвращался после планерки. Пешком. Некуда было спешить, да и не мешало пораскинуть мозгами.
«Ямщик, не гони лошадей,Мне некуда больше спешить».Но ничего путного в голову не приходит. А должно бы. Редактор, он же босс, он же старший компаньон, он же по совместительству дядя Любы, сказал:
– Иди и не возвращайся без бомбы, а то читатели уже забыли, что есть такое название – «Одесский листок». Больше месяца мы не продержимся, нужна сенсация.
Да, торопиться некуда. Дома сейчас уже вернувшиеся из школы девочки, ими занимается бабушка Любы, спасибо ей. Работать они все равно не дадут, через каждую минуту дверь в кабинет будет открываться. Вот когда придет с работы Люба и скажет: «Не трогайте папу, он работает», – тогда будет тихо. Любу они слушают. Любу все слушают, она признанная царица бабьего царства. Так сложилось.
Когда они поженились, десять лет тому назад, Люба настояла на том, чтобы купить квартиру недалеко от ее семейства. С Сашиными родителями пока – тьфу-тьфу – все в порядке, отец и мать еще работают, недалеко от них живет замужняя младшая сестра Наташа. А семейство Любы нуждалось в мужской заботе. Состав: Любина мама, тетя, бабушка и прабабушка, которой ориентировочно было девяносто – девяносто пять лет. По документам – девяносто два, но во время эвакуации документы теряли, потом заполняли со слов. Хотя практического значения это уже давно не имеет: в таком возрасте небольшой плюс-минус погоды не делает. Мужья у них не сохранились – карма! – они их выгоняли, все, кроме Любы и ее тети, у которой его вообще не было. Помня эту печальную традицию, они трясутся над Сашей, тем более что подозревают, что он может подать повод для громов и молний.
Я уже сообщил, что у Саши две дочки, но еще не уточнил, что они близнецы. Уточняю. Когда Саша узнал, что ожидаются близняшки, он официально отказался участвовать в продолжении воспроизводства.
– Я знаю, что будет. Будет восемь девок, один я – и это в лучшем случае, если не будет близнецов. С меня хватит семи.
Но, по правде говоря, он напрасно жаловался, Люба без проблем управляла всем семейством, включая его, и при этом получала неплохую зарплату: она была бухгалтером солидной фирмы.
Так, бомбу, бомбу… Где взять бомбу? Хорошо бы эффектное уголовное дело кого-нибудь из элиты.
Все знали, что основные перемены в стране начались с «большой двадцатки». Только после этого события Украина нажала на газ и рванула вперед. Конечно, реформы, конечно, налоговая система, конечно, социальные сдвиги – все это сыграло свою роль и было необходимо. Но Украина находилась в критическом состоянии: на последнем месте в Европе по всем показателям, кроме коррупции, по коррупции – на первом! Это была агония государства. Поэтому обычные методы для лечения не годились, только экстраординарные, хирургические! Новое правительство применило шоковую терапию. Суды почти одновременно посадили двадцать высших элитных воров во главе с их лидером. Только тогда все и началось. Никто даже не думал, что эти «весенние посадки» – народная острота – дадут такие бурные всходы. До шестнадцати процентов роста годовых! Казалось бы, сажать – слишком примитивно, из серии простых решений, которые предлагают популисты. Большинство полагало, что из украинского народа тягу к коррупции, взяткам и воровству за долгие годы никакими посадками не выбьешь. Это большинство возражало малочисленным оптимистам: не приводите в пример Грузию, сколько там этих грузин?.. С гулькин нос. А нас сорок миллионов, и все разные.
Но оптимисты оказались правы: украинцы доказали, что дело не в количестве, а в политической воле. На удивление быстро все всё поняли. Сообразили, когда посадки, продолжаясь в верхних эшелонах, опустились в средние, а потом и в нижние и в лучшем случае заменялись солидными штрафами. Дольше всех держались врачи, но и их прижали. Десять лет большинством в парламенте была партия «Неотвратимость», и она свое название оправдала.
И оказалось – не так уж это примитивно. Во-первых, почти не воруют, а во-вторых, если нельзя выжимать нетрудовые доходы, то какой смысл чиновникам не разрешать, вмешиваться, запрещать, указывать, то есть мешать желающим работать. А если никто не мешает, то люди могут многого добиться, что Украина и доказала. В этом и суть либертарианства.