Аномальщик 4
Шрифт:
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Она снова ударила по струнам, и дальше уже пела, с каждой строчкой всё громче.
Жди, когда из дальних мест
Писем
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души…
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: — Повезло.
Тут её голос предательски дрогнул, а по щеке скатилась крупная слеза, сверкнув в свете костра.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой, —
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
— Простите, — Ольга промакнула глаза тыльной стороной ладони. — Это всё дым.
Впрочем, этот самый дым не только ей в глаза попал.
— Спасибо, — тихо сказал кто-то.
Потом были и другие песни. Особенно запомнилась одна, прозвучавшая, как некий знак.
Нет ни жалости, ни печали,
Просто вспомнилось про любовь.
Как мы в очереди вставали
И сдавали на юность кровь
Я прошу об одном всего лишь,
признавая свою вину:
То
не откладывай на весну.
Когда огонь в костре начал угасать, люди стали потихоньку расходиться, направляясь к пропускному пункту — пришло время прощаться.
Интересно, что Валентина, обычно охотно общающаяся с нами в Майей, в этот раз держалась ближе к генералу Ковалёву и полковнику Сайфутдинову. Они о чём-то оживлённо беседовали, и Валентина, казалось, была полностью поглощена разговором.
Майя подошла ко мне, взяв за руку.
— Пора, — тихо сказала она. — Маму надо отвезти в гостиницу.
Я кивнул, и мы направились к машине. Ольга уже ждала нас на КПП, прощаясь с поклонниками и раздавая приглашения в свой чат.
Дорога до гостиницы прошла в молчании. Каждый из нас был погружен в свои мысли. У входа в гостиницу Ольга крепко обняла Майю, а потом неожиданно и меня.
— Берегите друг друга, — сказала она, и в её голосе я услышал сдерживаемые слезы.
— Обязательно, — ответил я, чувствуя, как к горлу подступает комок.
Когда мы вернулись домой, Майя сразу начала собирать вещи. Я же отправился к бабе Клаве, чтобы рассчитаться за постой.
— Ну что, уезжаете, голубки? — спросила баба Клава, пряча деньги в передник. — Дай бог вам удачи. Вы заходите, как вернётесь-то. Я вам пирогов напеку!
— Обязательно зайдём, баб Клав, — улыбнулся я. — Спасибо вам за всё.
Вернувшись в комнату, я застал Майю сидящей на кровати. Она подняла на меня задумчивый взгляд.
— Знаешь, — заговорила она первой, — я вдруг поняла, что совсем не боюсь. То есть, конечно, страшно немного, но… Мы ведь делаем что-то действительно важное, правда?
— Правда, — я сел рядом и взял её за руку, чувствуя, как от этого простого жеста по телу разливается тепло. — И мы справимся. Вместе.
Майя прильнула ко мне, уткнувшись лицом в плечо. Я гладил её по волосам, вдыхая знакомый аромат. Мы просидели так еще какое-то время, не говоря ни слова. Иногда молчание красноречивее любых слов.
Наконец, Майя выпрямилась и решительно тряхнула головой:
— Ладно, хватит рассиживаться. Надо закончить сборы.
Тут я с ней спорить не стал. Действительно, время уже позднее, а у меня ещё планы…
Впрочем, вещи собрали быстро. У нас их не так и много пока. Но всё же копятся понемногу. В общагу переезжали с одной сумкой, сейчас уже — пять. Когда успевают?
Всё приготовленное стаскали вниз, в сенки, чтобы утром только закинуть в багажник и выехать. А вернувшись, остановились посреди комнаты, напротив пустого шкафа.
— Будешь скучать? — тихо спросила Майя, глядя на наше отражение в зеркале.
— Буду немного, наверное, — признал я, обнимая её сзади. — Но знаешь, что? Дом — это не место. Дом — это люди, которые рядом с тобой. Когда ты со мной — я дома.