Another. Часть 2. Как?.. Кто?..

Аяцудзи Юкито

– Ты не против, если я узнаю? Ты мне расскажешь?

Чуть помолчав и по-прежнему глядя в пол, Мей ответила:

– Да.

2

– Мы с Мисаки Фудзиокой были двоюродными сестрами. И одногодками. Но – как бы это сказать? Так было не с самого начала.

Мей чуть подняла голову, тихим голосом начав свой рассказ. Такое вот она выбрала интригующее введение. Я склонил голову набок, изо всех сил пытаясь понять смысл ее слов.

Она как ни в чем не бывало продолжила:

– Маму Мисаки

зовут Мицуё, у моей – Кирики – настоящее имя Юкиё. Они сестры и при этом ровесницы.

– Ты имеешь в виду… – перебил я, по-прежнему сидя со склоненной набок головой, – что они близнецы?

– Разнояйцовые, по-видимому. А фамилия их Аманэ. Мне рассказывали, что бабушка Аманэ за всю жизнь так и не вышла замуж.

Я думал, «бабушка Аманэ», та старушка в «Пустых синих глазах» – двоюродная бабушка Мей по материнской линии?

– Они разнояйцовые близнецы, но очень похожи; кроме того, они выросли в одной среде, получили одно и тоже воспитание… Мицуё вышла замуж первой. За человека по фамилии Фудзиока. Я слышала, он был офисным работником в мелкой фирме, как-то связанной с продуктами. Многообещающий молодой человек.

Вскоре Юкиё вышла за Котаро Мисаки – моего отца. Он успешный бизнесмен и круглый год летает всюду по своим делам. В общем, можно сказать, полная противоположность мужу Мицуё.

Мицуё, жена Фудзиоки-сана, родила первой.

– Она родила Мисаки-сан?

Мей молча кивнула, ее взгляд скользнул в мою сторону. Потом она добавила:

– И еще одну девочку.

– Э?..

– Она родила двойню.

Мей снова уткнулась взглядом в пол.

– Двух девочек. Тоже разнояйцовых близнецов, и тоже очень похожих друг на друга.

У Мисаки Фудзиоки была сестра-близнец?

Я снова склонил голову набок.

Неужели же?.. Нет, не может быть.

– Юкиё тоже забеременела – через год после Мицуё. Но у нее при родах возникли осложнения.

– Да, ты мне уже говорила.

– Ей было очень, просто невероятно грустно. Почти до сумасшествия. Самым подлым ударом стало то, что из-за неудачных родов она больше не могла иметь детей в принципе.

– …Аа.

Тут-то я начал примерно догадываться, к чему все идет.

– В семье Фудзиока, вознагражденной двойней, было не все в порядке с деньгами, и они были не уверены, что сумеют вырастить двух детей сразу. В то же время семья Мисаки должна была сделать что-то, чтобы спасти Юкиё, которая все глубже впадала в отчаяние. И я уверена, что Мицуё тоже было очень жаль сестру. И тогда, можно сказать, был найден баланс между спросом и предложением.

– Спросом… и предложением?

– Да. Ты ведь понял, что я имею в виду? – спросила Мей. Все это время ее тон оставался таким же тихим и спокойным, как в начале рассказа. – Одну из близняшек Фудзиока удочерила семья Мисаки.

– Значит…

– Это была я. Я превратилась из Мей Фудзиоки в Мей Мисаки, когда мне было два года. Я ничего не помню, что могло бы подсказать, почему выбрали меня, а не Мисаки.

Мей сделала короткую паузу, но тут же продолжила, как бы отгоняя вопрос:

– Думаю,

это из-за наших имен.

– Из-за имен?

– Если бы семья Мисаки удочерила Мисаки, она бы стала Мисаки Мисаки. Думаю, они приняли решение из-за какой-то такой глупости.

Тень улыбки возникла на бледно-розовых губах и тут же исчезла.

– Таким образом, сколько я себя помню, я росла в семье Мисаки как единственная дочь Юкиё – Кирики. Мне даже не рассказывали, что я приемная. Когда я была маленькая, я была уверена, что Мицуё – это моя тетя. А Мисаки – двоюродная сестра, и просто так получилось, что мы с ней ровесницы и очень похожи. Даже то, что у нас один и тот же день рождения, – это было просто «Уаа! Ничего себе совпадение!». Думаю, это из-за того, что наши матери тоже были близнецами.

Правду я узнала, кажется, в пятом классе. Бабушка Аманэ случайно что-то ляпнула, а потом все мне рассказала; Кирика… моя мать тогда была просто в панике. Думаю, дай ей волю, она бы это от меня всю жизнь скрывала.

Хотя Мей рассказывала мне нечто очень важное о своем происхождении, голос ее оставался еле слышным, а выражение лица – совершенно неподвижным. Я понятия не имел, как реагировать на ее слова, и все, что мне оставалось, – лишь молча слушать.

– Для нее я по сути была заменой ее собственного мертворожденного ребенка. Заменой. Для отца – тоже чем-то подобным. Думаю, они обо мне заботились больше, чем большинство настоящих родителей о своих детях. Когда была эта история с глазом, они сделали все, что только могли, и мать даже создала для меня этот специальный искусственный глаз… Я им благодарна за все это. Но…

«Я одна из ее кукол».

– Но замена есть замена. Она всегда видела во мне своего родного ребенка, того, которого она должна была родить.

«Я живая, но ненастоящая».

– Я уверена – она запирается в своей мастерской и продолжает делать всех этих кукол, потому что ее сердце по-прежнему разбито смертью ее ребенка. Я просто не могу думать как-то по-другому. И для меня, как только я узнала правду, она стала матерью, которая меня вырастила, но не настоящей мамой…

Слова Мей увяли, и я влез с вопросом:

– А что ты подумала сразу, когда узнала?

Мей долго подбирала нужные слова, наконец ответила:

– Я… захотела встретиться с ней. С настоящей матерью, Мицуё. И с отцом.

Мне показалось, что ее щеки при этих словах чуть-чуть порозовели.

– Я вовсе не собиралась ругать их, винить их за то, что они отдали меня, а не Мисаки. Правда не собиралась. Я просто хотела их увидеть, поговорить с ними по-настоящему, самой убедиться, что это те самые люди, которые дали мне жизнь.

Но примерно в то время семья Фудзиока переехала. Раньше мы с Мисаки ходили в начальные школы по соседству, и наши дома тоже были недалеко; но тут Мисаки сменила школу и стала жить далеко, хотя и в том же городе, и видеться нам стало не так уж просто. Но я все равно решила встретиться с мамой и сказала это Кирике. У нее тогда стало такое печальное лицо, а потом она так сильно рассердилась…