Антанати. Первородная
Шрифт:
Не знаю что Тим хотел сделать и как именно, но мои рефлексы сработали раньше чем я успела что-либо подумать. Стоило только его руке потянуться в мою сторону, как ненавистные кандалы стали не плохой заменой оружия. С звонким лязгом цепь проехалась по наглой роже, оставляя ссадины. Тим и охнуть не успел, как та же самая цепь повалила его на холодный каменный пол. Я уже была готова забить подлеца насмерть, но передумала. В какой-то момент мне захотелось не просто убить его, а растоптать его самомнение, раздавить волю и уничтожить рассудок. А для этого,
– Я тебе не дамся. – Прошипела ему в лицо. – Я приму наказание, умру на эшафоте и вернусь к тебе призраком! Я заставлю тебя пожалеть обо всех своих грехах и молить о том, чтобы я забрала тебя с собой на тот свет!
Уж не знаю что бы я ещё наговорила и сделала, если бы не вернувшийся стражник. Не уверена что уже прошли те самые десять минут, которые он обозначил для Тима, а может он просто решил придти пораньше чтобы посмотреть на «представление», но сейчас он наблюдал совсем не ту сцену на которую рассчитывал.
– Что здесь… - растеряно просипел он.
– Помогите! – Тут же оживился Тим, барахтаясь на полу. – Она напала на меня! Убивают!
Стражник быстро зазвенел ключами, открывая решётку. Тим мгновенно вскочил на ноги и пригнувшись выбежал наружу. Решётка с лязгом снова закрылась.
– Ты пожалеешь о своем решении! – Бросил мне Тим, развернулся и припустил на выход.
Стражник последовал за ним, а я выдохнула с облегчением, и только сейчас почувствовала во рту привкус железа. Эта мразь оказывается разбила мне губу.
До самого вечера ко мне больше никто не приходил. Ужина я так и не дождалась, хотя, я итак не стала бы есть то, что здесь считается едой. Однако, маленький червячок обиды, всё же поселился во мне. Внимание со стороны стражников я бы оценила гораздо больше, чем съедобный ужин, но ни того, ни другого всё равно так и не дождалась.
Губу залечивать не стала и вообще заблокировала всё что только можно было. Перед сном удобнее устроилась на кровати и поправила уже порядком надоевшие кандалы.
Уже засыпая, промелькнула мысль о том, что сейчас бы сломать ко всем чертям кандалы, выломать решётку, навести шороху в тюрьме и спокойно уйти куда-нибудь подальше. Но я её всё же отмела. К меня, вообще-то есть план, и я собираюсь полностью привести его в действие.
Как не странно, но уснула я на удивление быстро и легко. Однако сон меня не очень-то порадовал. Мелькали обрывки прошлого, люди, места, разговоры. Казалось, будто я вот-вот ухвачу какую-то очень важную мысль за хвост и всё станет кристально ясно.
Ещё чуть-чуть…
Ещё немного…
– Вставай! – Громогласно донеслось из коридора. – К тебе посетитель!
Я еле протёрла глаза, поправила платье и пригладила волосы. Солнце за окном уже встало, но висело над самым горизонтом. «И кого в такую рань принесло?» - тут же подумалось.
Завтрака у
Очень скоро со стороны лестницы зазвучали звуки шагов, и не просто обычных шагов, как у стражников или приходившего вчера Тима, нет, шаги были чёткими, уверенными и были сделаны обувью с каблуком. Это было понятно по характерному цокающему звуку, который эхом разносился по гулкому помещению.
Шаги прекратились, когда посетители остановились прямо напротив входа в мою камеру. И вот уже второй раз, я вижу перед собой того, кого точно не ожидала бы увидеть ни за что на свете: в белоснежных одеждах, в длинном плаще с большим капюшоном, передо мной стояла Пресветлая жрица Единого Бога, Серения дэ Асмот.
ГЛАВА 44
ГЛАВА 44
Она была бесподобна в своей элегантности аристократки, как впрочем и всегда, вот только выражение лица жрицы её подводило. В отличии от её образа благочестивой служительницы церкви, образ уравновешенной и холодной дворянки удавался ей в разы хуже. Сейчас она ещё пыталась держать лицо, но в глазах уже скакали искорки злорадства.
– Как печально видеть протеже моего любимого дядюшки запертую в клетке и ограниченную кандалами. – Пропела она лукаво, при этом пытаясь изобразить вселенскую скорбь. Даже тяжело вздохнула в конце фразы. Не знаю почему её ещё не уличили во лжи, ведь её игра на публику была абсолютно бездарна. Лично у меня от этого её поведения сводило скулы. – А ведь я говорила, при нашей первой встрече, что вижу в тебе тьму. Именно поэтому я отказалась тебя обучать. Как же это печально, оказаться правой в столь скорбном деле… но не переживай, моя дорогая, я помолюсь за исцеление твоей души в чертогах Единого Бога.
Она театрально сложила ладони у груди и склонила голову. В этот момент, сопровождающие её стражники и двое послушников в таких же белых одеждах, восторженно вздохнули и чуть ли не готовы были упасть на колени и целовать её ноги. Тут же вспомнилось как в первую нашу с ней встречу, на службе в храме, меня чуть не взяла к себе под контроль её магия. Видимо, иммунитет от этой заразы есть только у меня. Потому что сейчас, наблюдая за этим фарсом, у меня, кроме тошноты, не возникало никаких высоких чувств.
– Благодарю, ваша светлость, - я так же чопорно, в соответствии с вызубренным этикетом, сложила руки на юбке и склонила голову. – Надеюсь ваши молитвы будут услышаны Единым Богом, ведь Вы самачистотаиневинность, Ваш голос, наверняка достигнет и Его, так же, как достигает и вашу паству.
Ух! Жрица полоснула меня таким взглядом, что будь он чем-то осязаемым, то наверняка отсёк бы мне голову. Но она быстро взяла себя в руки и продолжила свою актёрскую игру.