Антанати. Первородная
Шрифт:
– Я помолюсь за тебя. И за твоих друзей, чтобы искоренить то зло, что ты принесла в их души. – Она ехидно хмыкнула и, развернувшись с тихим шорохом одежд, процокала в сторону выхода с этажа.
Последняя её фраза мне крайне не понравилась. В ней определённо читался двойной смысл и угрожающий подтекст. За себя я не переживаю в любом случае, а вот подвергать опасности людей вокруг себя отчаянно не хочется.
После такого сумбурного утра, день потянулся очень медленно и лениво. Ко мне больше никто не приходил, даже стражники и те не заглядывали. Завтрака я так и не увидела, как впрочем и обеда.
Весь день я занималась тем,
И хоть я сама так решила, но дискомфорт эти, казалось бы, царапины причиняли колоссальный. Я уже и не помню как жила без регенерации. Как говорится – к хорошему быстро привыкаешь. Вот и я слишком быстро привыкла к тому что неуязвима и что любое повреждение исчезает в считанные секунды. А теперь вот, неприятно ощущать эти покалывания.
Так время тянулось до самого захода солнца. И вот уже когда совсем стемнело, в коридоре снова послышались шаги.
В голове сразу возникла куча вариантов того, кто бы это мог быть. Тим и жрица уже у меня побывали, и я подумала что ко мне в гости идёт очередной неприятный посетитель, но и в этот раз я не угадала. К решётке подошёл стражник. Этот на вид был куда более добрым чем все предыдущие, плюс ко всему прочему в руках он держал поднос с едой.
– На, вот. – Слегка хриплый голос показался мне очень мягким, особенно в сравнении с его хозяином. Вообще, стражник на вид был суровый, строгий и мощный. – Эти оболтусы совсем распоясались. Знают же что заключённые должны питаться дважды в день, а всё туда же… зла на них не хватает. – Он аккуратно поставил поднос на пол у специального отверстия. – Ты это, обязательно всё съешь. Завтра у тебя днём суд. Там будут решать какое наказание ты заслужила…
– И что? – я подняла поднос с пола и пристроилась на кровати. А этот раз в кружке оказалось что-то горячее и пахнущее хвоей, а в тарелке пара картофелин и ломоть хлеба, пусть и не свежеиспечённого, но и не сухая краюха. Я с удовольствием принялась за еду. – Вы разве не в курсе что у меня только одна дорога – на эшафот. Ведь тот, в убийстве кого меня обвиняют, был аристократом. Вы же знаете.
Стражник помялся пару секунд, но затем всё равно кивнул.
– Ага, знаю. Как не знать? – Он привалился одним боком к решётке и сложил руки на груди. – Торгаш Ланиор. Тоже мне, аристократ… барыга он, вот кто. Как был барыгой, так им и остался до самой смерти.
– Вы его знали? – я запила сухую картошку из кружки и внимательно посмотрела на стражника.
– Как можно не знать того, кто собственную сестру и мать продал в рабство? – Горького усмехнулся мужчина. – Они с нами по соседству жили. Бедный район, бедные люди. Его отец тоже стражником работал, да только вот убили его ещё по-молодости, когда Ланиору лет шестнадцать было. А как только малец стал главой семьи, так быстро смекнул, что мать и сестра его до нитки обдерут, ну и продал их за три медяка. – Стражник вздохнул. – А потом он как-то резко разбогател, назвался купцом, начал торговать. Даже фамилию себе взял, чтоб его никто за оборванца не принял. Уж не знаю всей истории, да только честные люди, у которых руки не испачканы в крови, за такой короткий срок не становятся аристократами…
–
– Ну и в общем, никто не станет грустить по этому отбросу. – Так же мягко закончил стражник, забрал поднос и ушёл, так больше ничего и не добавив.
Я совсем не хотела знать и части истории о жизни этого ублюдка. Но внимание со стороны стражника и его неуклюжая поддержка, вызвали во мне тёплое чувство, которое я давненько не испытывала.
Сытая, в приподнятом настроении, я легла спать. Как и сказал стражник, я должна набраться сил, чтобы с честью и достоинством вынести унизительное действо под названием «суд».
Утро встретила от скрежета решётки и грубого толчка в бок.
Мне даже не дали толком проснуться, а сразу поволокли наружу. Снова этот путь по коридорам и дворам замка, и вот меня уже второй раз сгружают в телегу.
Кандалы на руках звякнули, оставляя после себя очередную кровавую ссадину. Я могла только вздохнуть, оперевшись на деревянную стену телеги. За решёткой мелькнуло удручённое лицо вчерашнего стражника, который решил устроить мне настоящий пир для заключённого по местным меркам. Один его вид добавил мне уверенности и воодушевления.
«Я всё делаю правильно» - шепнул внутренний голос. – «Осталось совсем чуть-чуть».
Обратная дорога заняла не в пример дольше времени. Мне на какое-то мгновение даже показалось, что стражники специально тянут время, задерживаясь в дороге. Но от любопытства выглянув из телеги, я увидела что всё это вряд-ли получилось бы спланировать. Наверное ночью шёл сильный дождь, так как дорогу развезло настолько, что колёса телеги еле двигались, ноги лошадей увязали в тягучей глине, от чего глава сопровождающего отряда бранился на чём свет стоит.
В итоге, в город мы прибыли ближе к вечеру, а мой суд отложили на утро следующего дня. И вот последнее меня никак не радовало. Хотелось быстрее провернуть эту авантюру и избавиться уже от всех надоедливых вещей, таких как кандалы и Тим.
Ожидать суда меня отправили в острог – подземелье в главном корпусе городской стражи. Тут было не так комфортно как в замке Леончиль. Скорее я попала в большую версию подвала башни магистра Эдара – сырые каменные стены и пол, никакого ночного горшка, а вместо кровати горстка гнилой соломы. Окон тоже небыло, но зато везде на стенах висели факелы и было не так уж и холодно. Длинный коридор заканчивался местом для стражи, а по бокам располагались камеры с железными решётками. Эти выглядели куда прочнее тех что были в замке, однако, и ржавчины на них было больше.
Моя камера оказалась настолько маленькой, что лёжа меня бы тут могло поместиться не больше двух.
– Шевелись! – рыкнул сопровождающий меня солдат и с силой впихнул в камеру.
Я споткнулась у свои же ноги и приземлилась на многострадальные руки. Кандалы брякнули, снова оцарапав запястья, а ладони оказались в чем-то мокром и холодном. Сзади с грохотом закрылась решётка и стражник ушёл, при этом громко топая.
Выдохнула.
Мда, с преступниками никто не сюсюкается, даже если их вина ещё не доказана. Я как будто уже обвинена и наказана, хотя ещё даже суда небыло. Ну, этого следовало ожидать, ведь скорее всего с лёгкой руки жрицы и других аристократов, меня приговорили к смерти уже заранее.