Антарктида online
Шрифт:
За поезд Ерепеева он не волновался. В «ишимбаевском» вездеходе отличная рация. Ерепеев соблюдал радиомолчание, но никто не мешал ему слушать вещательные станции. Спустя час-другой после начала вторжения, а то и раньше сенсационными новостями будет забит весь эфир. Если «Е в кубе» уже успел выйти из Солнечного, то он туда и вернется.
Поэтому в первые минуты после нападения Непрухин все внимание сосредоточил на обороне Новорусской.
Он знал, что будут жертвы. Знал, что впоследствии найдется немало желающих обвинить в напрасно пролитой
Что ж, люди часто грешат против элементарной логики. Правда, бывают случаи, когда не погрешить против нее нельзя. Даже если это логика выживания.
А потом начался бой и длился гораздо меньше времени, чем хотелось Непрухину. Бронемашинам нечего было противопоставить. От огня их крупнокалиберных пулеметов не защищали стены домиков. Через несколько минут после начала атаки единое поле боя распалось на отдельные очаги, подавляемые планомерно и без спешки. И тогда мэр вспомнил о Солнечном.
Смерть в бою входила в планы Непрухина не больше, чем в планы любого другого антаркта. Но единственный человек, знающий местоположение нового поселка, должен был исчезнуть.
Выскользнуть. А если не удастся… ну что ж, в пистолете еще оставалось пол-обоймы.
Пробиться к аэрологическому куполу оказалось гораздо труднее, чем он думал. Пришлось расстрелять три патрона из четырех. Не начнись пурга – вовек бы не пробиться. Но когда завыло как следует, Непрухин понял, что удача на его стороне.
Он рванул кратчайшим путем, не обращая внимание на бестолковую пальбу в метели. Попасть в него могли только случайно.
Один раз пришлось круто свернуть – путь впереди пересекла бронемашина. Задев за угол домика, она развалила его и поперла дальше.
Непрухин не опасался заблудиться. «Зацепившись» за любой знакомый ориентир, он, как и все старожилы, мог свободно достичь любой точки поселка с завязанными глазами.
Судя по состоянию снегоходов, близ аэрологического купола тоже порезвилась бронетехника, но сам купол не тронула. Трактор тоже был с виду цел – полыхнул сквозь пургу оранжевым пятном. И снова удача: пускач сработал с первой попытки, и дизель завелся. Наверное, стоило бы его прогреть…
Да. Если бы было время. Тогда уж, кстати, можно было бы забежать в купол и на скорую руку приготовить оккупантам хар-р-роший сюрприз из водородного генератора, ракетницы и веревочки. Взрыв гремучего газа стал бы замечательным салютом в честь погибающей Новорусской, а заодно заставил бы кое-кого полетать по небу. В виде фрагментов.
Некогда! Непрухин утешил себя соображением: задеть растяжку запросто мог бы кто-нибудь из антарктов. Кто знает, куда занесет последнюю кучку обороняющихся?
Со стороны поселка еще доносились выстрелы.
Ах, как трудно было Непрухину трогаться на первой скорости! Шебутной темперамент требовал: гони! гони! Рывком с места! Не думай ни о движке, ни о коробке – выдержат! Обязаны выдержать, потому что от них сейчас зависит очень-очень многое!..
«Ни черта они не обязаны сверх того, что вложено в них инженерами и рабочими, понял?»
«Вполне».
«Тогда не дури. Вот сейчас можешь плавно перейти на вторую…»
«Йес, сэр. Яволь. Будет исполнено».
На этом мысленный диалог прежнего Непрухина с нынешним пришлось прервать – справа в метели обозначилось движение. Кто-то бежал наперерез. Забыв о том, для чего берег последнюю пулю, Непрухин бросил рычаги, вырвал из кармана «пэ-эм».
Бабахнуло. Блин, мимо!..
Непрухин швырнул в метель пустой пистолет. Выла пурга, и бывшему – теперь уже бывшему – мэру тоже хотелось завыть. Прошло несколько убийственно долгих мгновений, прежде чем он осознал: бегущий был безоружен и облачен не в полярный камуфляж.
Свой!
Бегущий человек поравнялся с трактором, вспрыгнул на ходу. Отдуваясь, свалился рядом на сиденье.
– Хорошо, что я в тебя не попал, – буркнул Непрухин.
– Я тоже так думаю, – осклабился Женька Большой. Глаза у него были шалые. Он сейчас же зажмурил их, спасая от секущей лицо снежной крупы.
– А не комфорт тут без кабины, однако…
– Это специальный трактор! – прокричал Непрухин. – Трещиноискатель. А где твоя команда? Живы?
– Когда я их потерял, были живы.
– Ну и иди к ним!
– Что?
– А то! Выжди время, чтобы морпехи успокоились, и топай сдаваться. Вот тебе мой совет.
– А ты?
– А я сматываюсь. Как можно дальше.
– Ну так и я с тобой!
– Хорошо подумал?
Женька не ответил. Может быть, не услышал.
Ах, как прекрасна Женева ранним майским утром!
Рассвет уже отполоскал свое, вынырнув из-за воды Женевского озера, разбудил птиц и вызолотил крыши. Еще минут пять – и заиграла бликами мелкая зыбь на воде, а большой фонтан украсился радугой. Свежо, чисто. Приятной прохладой веет с гор. На французской стороне сверкает Монблан. Поскольку на улицах в такую рань почти никого, в голову забредают странные мысли: о том, например, что надо любить ближнего. А то и дальнего. Люди, будьте человеками! Братайтесь! Вы только посмотрите на этот прекрасный мир – ну разве можно, живя в нем, испытывать к кому-то ненависть?
Но люди спят. Лишь громоздкие мусоросборные машины пыхтят на улицах да изредка пройдет прохожий. Совсем редко прокатит, шурша толстыми шинами, полицейский автомобиль с выключенной мигалкой. Женева не исключение – во всех городах в этот час перед пробуждением люди видят самые сладкие сны. Эй, вставайте, граф! Вас ждут великие дела. Взгляните в окно – ведь мир лучше, чем ваши сны. Успейте удивиться его совершенству, прежде чем вас оглушат шумом, забьют ноздри бензиновой вонью и отдавят мозоли в муниципальном транспорте. Торопитесь!