Анти-Горбачев 3
Шрифт:
— Евгений Максимович, — поморщился генсек, — им одного Степанакерта мало что ли показалось? Опять снайперов наймут?
— Я бы не исключал и такой вариант, — вполне серьезно парировал романовскую иронию Примаков.
— Так… — вспомнил генсек о главном, — а что у нас со Щербицким?
— Не проявлялся с тех самых пор, как вы ему о Крыме объявили.
— Надо укреплять украинское руководство, — решительно припечатал лист бумаги к столу Романов, — куда это годится — он же наверняка лично эти протесты инициировал.
— Я тоже придерживаюсь такого мнения, — корректно ответил Примаков, — но немедленная смена украинского руководства приведет по всей вероятности только к эскалации волнений.
— Вы меня убедили… — недовольно сказал Романов, — прямо сейчас менять Щербицкого не будем… а на кого, кстати, его менять — можете посоветовать?
— На Кириленко, — тут же вылетело изо рта Примакова, — старый конь хоть и пашет неглубоко, но и борозды не испортит.
— Хорошо, но это вопрос среднесрочной перспективы, а прямо сейчас что делать?
— Я думаю, надо вводить в Киев войска, — вздохнул Примаков, — для начала оцепить эту их площадь Революции, а затем, если не очистят, применить уже силовые методы.
— Поднимется страшный вой на Западе, — тут же предположил Романов, — у нас только-только отношения стали налаживаться, а тут…
— Ничего, переживем, — хладнокровно ответил Примаков, — не в первый раз. Американцы сами первыми нарушили перемирие.
Глава 20
Киев и киевляне
На площадь Октябрьской революции люди собрались, конечно, не по щучьему велению — нужные товарищи провели активную работу, вот и организовалось это сборище в двадцать тысяч душ.
— Хватит кормить Москву, — это было самое распространенное высказывание на Майдане… на площади Революции то есть, — мало того, что мы все свое зерно и мясо туда отдаем, так еще у нас и Крым собираются забрать, — так продолжали наиболее продвинутые митингующие.
— И мову нашу не дадим на поругание, — почему-то на русском продолжали другие продвинутые граждане, — Украина для украинцев! А разные москали пускай собирают чемоданы и едут в свою Москалию!
С трибуны выступал Вячеслав Черновил, диссидент и оппозиционер со стажем.
— Дай Боже нам любити Україну понад усе сьогодні — маючи, щоб не довелося гірко любити її — втративши. Настав час великого вибору: або єдність і перемога та шлях до світла, або поразка, ганьба і знову довга дорога до волі, — говорил он.
А потом добавлял:
— Над Україною нависає зловісна двоголова тінь російського імперіалізму, який тільки й чекає остаточного колапсу нашого суспільства, щоб запустити хижі пазурі в живе тіло нашого народу. Немає страшнішої кари за муки нечистого сумління, бо немає вищого судді за правду.
Ну и еще немало такого же. Собравшиеся встретили его выступление дружными криками одобрения. После Черновила на трибуну забрался совсем никому неизвестный гражданин с длинными вислыми усами и провозгласил призыв брать власть в свои руки.
— Геть злочинну владу! — надрывался он с угрозой сорвать голос, — до зброи, браты да сестры!
Курирующий этот митинг офицер КГБ (из Москвы, местным органам не доверили это дело), контролирующий процессы из номера верхнего этажа гостиницы «Москва» сообщил в наушники:
— Ситуация начинает выходить из-под контроля… формируется по крайней мере один отряд, готовый выступить в направлении ЦК КП Украины… да, на Банковой… жду ваших указаний.
— Крещатик мы сейчас перегородим, — сообщили ему в микрофон, — а ты оставайся на своем посту и фиксируй самых эктремистски настроенных. Потом пригодится.
— Первый-первый, — взволнованно почти прокричал офицер, — в номер кто-то ломится, похоже, меня раскрыли. Сейчас дверь выломают — прекращаю связь.
— Гэбэшник, — радостно сообщил остальным главный из тех, кто выламывал дверь, — я их нутром чую. Оружие вынул и на пол положил, — приказал он офицеру.
— Нет у меня оружия, — угрюмо ответил тот, — а кто вы такие?
— Инициативная группа неравнодушных граждан, — бойко сообщил этот главный, — а я руководитель группы Богдан Матвиенко. А ты кто такой?
Офицер молча вынул из кармана удостоверение КГБ СССР и показал его Богдану.
— Так я думал, — повернулся он к остальным, — хлопцы, вяжите его — разбираться потом будем.
Но далеко эти ребята уйти не смогли — в фойе на первом этаже им преградила путь группа крепких парней в гражданской одежде. Разговаривать они не стали, а просто без слов вырубили всех неравнодушных активистов хитрыми приемами. Администраторы с ресепшн смотрели на это с совершенно круглыми глазами. Потом, когда группа крепких парней забрала своего товарища и скрылась, они помогли подняться тем, кто лежал на полу.
— Они за это ответят, — мрачно сказал главный, выплюнув на ковер сгусток крови вместе с передним зубом.
Здание ЦК на Михайловской также было занято взводом спецназа — остановить митингующих на Крещатике не удалось, и они подошли вплотную к дому. В окна полетели камни, кирпичи и куски арматуры.
— Внимание, — сказал хриплый голос через мегафон, — последнее предупреждение — если через две минуты вы не очистите улицу перед зданием ЦК, у нас есть указание открывать огонь на поражение.
— Та брешет он, сученыш! — радостно выкрикнул один самый прыткий, — дави москалей!
Двое других прытких ребятишек залезли друг на друга и начали срывать красные флаги с флагштоков. Остальные продолжили кидать камни, и вдобавок откуда-то появилось бревно, которое нападавшие явно собирались использовать как таран для взлома входных дверей.
— Ну в общем я вас предупредил, — последний раз раздался усиленный голос, — пеняйте на себя.
И в этот момент позади разгоряченной толпы возник и начал тиражироваться крик «Танки!», те, кто стоял впереди, притормозили с дальнейшей эскалацией конфликта. Грозный рокот и скрежетание гусениц по асфальту теперь услышали уже все… а вскоре и увидели — со стороны Житомирской улицы к ним приближались приплюснутые силуэты Т-72… а может и Т-64. Но много их там было, два десятка точно. Буквально через пять минут танки подкатили к толпе и мегафонный голос продублировался уже со стороны головной машины.