Анти-Горбачев
Шрифт:
Кто там у нас остался? Научная и творческая интеллигенция – у этих всё было гораздо сложнее, зарплаты мизерные (если ты не пролез наверх или не выгрыз зубами диссертацию), престижность тоже не очень (учись, сынок – вырастешь, будешь инженегром), маялись они короче говоря, от безделья в своих НИИ и мечтали о лучшей жизни без КПСС. А если взять творческую элиту, то там совсем всё грустно было… но об этом чуть попозже.
10 марта 1985 года, утро. Москва, здание Моссовета
Романов
– Виктор Васильевич, – без всяких предисловий начал он разговор, – вы наверно и сами понимаете всю сложность текущего момента.
– Григорий Васильевич, – поморщился Гришин, – выражайтесь пожалуйста яснее, абстрактными рассуждениями я уже сыт по горло.
– Хорошо, тогда сразу к конкретике – по данным моих источников вакантное место генерального секретаря освободится сегодня… примерно через два-три часа, может даже раньше.
– Интересные у вас источники, – Гришин пошарил в столе, вытащил пачку «Союз-Аполлон», предложил собеседнику, а когда тот отказался, закурил сам. – Вы им доверяете?
– Абсолютно, – отрезал Романов. – Более того, тот же самый источник сообщает, что в умах большей части Политбюро уже устоялась кандидатура нового генсека…
– И кто же это? Неужели Горбачёв? – ехидно усмехнулся Гришин.
– Да, это он… зашёл вот побеседовать на эту тему – как вам видится Горбачев в должности генсека?
– Кандидат как кандидат, – ответил Гришин, пуская дым в потолок, – молодой по крайней мере, не придётся хоронить через пару лет.
– Молодой это неплохо… а остальные его достоинства?
– Григорий Васильевич, – прямо сказал Гришин, – заканчивайте со своими туманными заходами и формулируйте уже то, что планировали сформулировать, когда шли ко мне.
– Формулирую, – подчинился тот, – Виктор Васильевич, а вы не хотите побороться за пост главного? Опыта у вас хоть отбавляй, сколько лет руководили самой крупной в Союзе парторганизацией. Сторонников тоже немало. Сил и энергии хватит на десятерых…
– Вы знаете, сколько мне лет?
– Семьдесят, а что?
– Семьдесят один уже. Я не хочу продолжить пятилетку пышных похорон – пусть молодёжь отдувается. Однако у меня есть встречное предложение, Григорий Васильевич.
– Какое?
– Выдвинуть вас на этот пост… не надо перебивать. Да, вы старше Горбачева на 6… нет, на 7 лет, но и моложе меня на столько же. Ленинградская партийная организация немногим меньше московской, а кроме того вы получили немалый опыт государственного управления в последние годы. Что скажете?
Романов откинулся в кресле, закрыл глаза, потом вытащил из кармана коробку с леденцами и бросил один в рот.
– Извините, это мне помогает в ответственных ситуациях… – проговорил он, – то есть вы меня поддержите на сегодняшнем заседании?
– На каком заседании? – уточнил Гришин.
–
– Надо же какой у вас информированный источник, – удивлённо ответил Гришин, – а давайте так сделаем – если все данные вашего источника подтвердятся и заседание действительно будет в девять часов, тогда да, поддержу.
– А если не подтвердятся?
– Там видно будет, – улыбнулся Гришин, – но если что, я буду рассчитывать на вашу поддержку в случае назначения меня на пост предсовмина.
– Договорились, – пожал ему руку Романов.
10 марта 1985 года. Здание ЦК КПСС на Старой площади, 23.00
– Я так полагаю, – сказал после ещё одной продолжительной паузы престарелый Тихонов (самый старый член Политбюро, 80 лет, Предсовмина СССР), у которого с трудом двигался язык, – что мнения у нас разделились, и в соответствии с ленинским принципом демократического централизма нам сейчас предстоит голосование по кандидатуре председателя комиссии.
– Голосовать будем тайно? – буднично перешёл на практические рельсы Соломенцев.
– Нам тут скрывать от своих коллег нечего, – высказался Громыко. – Давайте каждый выскажет свою точку зрения честно и открыто. Поднимите руки, кто за Михаила Сергеевича в роли председателя комиссии по организации похорон.
Насчиталось 10 голосов: сам Горбачёв, Громыко, Соломенцев и Алиев из действующих членов Политбюро, Пономарёв, Чебриков и Шеварднадзе из кандидатов и Капитонов, Лигачёв и Рыжков из секретарей.
– Теперь поднимите руки, кто за Григория Васильевича, – продолжил Громыко.
Тут получилось тоже 10 человек: Романов, Щербицкий, Кунаев, Гришин и Тихонов – члены Политбюро, Долгих, Демичев и Кузнецов из кандидатов и Зимянин и Русаков из секретарей.
– Итого у нас получилось полное равенство, – меланхолично подвёл итог Громыко, – что будем делать, товарищи?
– Позвольте, позвольте, – раздался негодующий голос Шеварднадзе, – у нас отсутствует Воротников, он сейчас в Америке, но может быть с ним как-то связаться и узнать его мнение?
– Это технически невозможно, – подал голос Чебриков, – тем более по такому важному вопросу необходимо голосовать лично, а не по телефону.
– И что мы будем делать? – немного растерянно спросил Горбачёв, – надо принять какое-то согласованное решение, время идёт…
– У меня есть предложение, – поднял руку Кунаев, – давайте не будем назначать старшего… такие прецеденты бывали – когда хоронили Владимира Ильича, не было вообще никакого председателя комиссии по похоронам, все руководители партии и государства были равны.