Антиблокада
Шрифт:
– Ручей?
– Бревна уже в машинах.
– Вопросов нет.
– Становись!... Группа! Равняйсь! Смирно! Слушай боевой приказ!...
Начали движение. Первый взвод на лыжах рванул вперёд. Через некоторое время раздались сначала четыре, а спустя пять минут целая серия одиночных выстрелов, потом все звуки скрыла начавшаяся огневая подготовка. Два взвода лихорадочно настилают гать через ручей, наконец, первый Т-50 осторожно переползает через замерзший ручей, за ним прошла 238-я, потом СУ-152 и второй Т-50. Там сейчас командует Миша
– Товарищ капитан! Дзоты уничтожены, танкисты расстреляли батарею 105-миллиметровок, потерь не имеем, есть "язык"! Этот гад - русский!
– Давай сюда! А почему тащили? Ранен?
– Нет. Но идти отказался. Кричал, падал, требовал, чтоб пристрелили.
Поднесли пленного, вытащили кляп изо рта, и оттуда полилось:
– Большевистские гниды! Убейте меня, я вас ненавижу!
Несильный тычок в ямку, хрип, выпученные глаза. Очухался, и прохрипел, что всё равно вы меня убьёте, ничего не скажу.
– Да, всё равно убьём, но состояние Вашего бренного тела будет совершенно иным.
– Да хоть иголки под ногти, вошь краснопузая.
– Это примитивно.
– ответил я, ломая ключицу "белопузому".
– А теперь буду поднимать, и опускать твою левую руку. Пока тебе не надоест молчать и ругаться.
– Мои ребята отвернулись, не привыкли к интенсивному допросу.
– Меня не интересует ни твое имя, не имена твоих родственников. Меня интересует расположение минных полей. Это не твоё, это - немецкое. Отвечай.
– говорил я тихим и спокойным голосом.
– Сад... Ой!!!!
– Где минные поля?
– Четыре, с каждой стороны дороги.
– Умница! Рисуй. Офицер?
– Лейб-гвардии Семёновского полка.
– Вот и хорошо, значит, справишься. Нарисовал? Молодец. Дайте ему водки! Женя, сделай обезболивающее. Саша, передай в 52-ю сведения. Всё, по машинам, Коршунова ждать не можем!
Начали движение, через несколько минут навстречу нам появился третий взвод. Вадим показал, что "Чисто", и развернулся на 180 градусов. В кузов "Студера" забросили пленного и два пулемёта. На небольшой остановке в додж ввалился Коршунов:
– Командир! Вдоль опушки леса было два пулемётных гнезда. На противоположной стороне есть такие же. Вот координаты. Немец всё слил.
– Саша, передавай сразу!
У НП опять столпотворение. Первая атака на Подберезье немцами отбита. На просеке дымно чадят два танка. Заскочил в блиндаж, увидел Мерецкова и Евстигнеева.
– Товарищ генерал-лейтенант, разрешите обратиться к генерал-майору Евстигнееву.
– Где вы были, капитан! Обращайтесь!
– Части 52-й армии ведут рукопашный бой в УР "Теремец". Группой уничтожены четыре дзота, два орудия, два взвода пехоты, сняты фланкирующие пулемёты противника на западной опушке леса. Получена карта минных полей. Клыкову требуются минные тралы для продолжения атаки. Группа прибыла на исходные. Требуется артподдержка гвардейскими миномётами.
– Что задумал?
– Сейчас САУ займутся тремя капонирами: 4, 11 и 12. Требуется, чтобы немцы выскочили на позиции, и потом их накрыть. В общем, нужен корректировщик дивизиона.
– Клыков не докладывал, что закрепился!
– послышался фальцет Мерецкова.
– Запросите. Его части ворвались в УР. Больше мы ничего не видели, отошли на исходные.
– Почему?
– Разведданные важнее, и мои машины требуются сейчас здесь.
– А почему сразу здесь не остались?
– Клыков бы не прорвался, и, вместо тех трех Т-60, горели бы мои машины. Где корректировщик "Катюш"?
– Я здесь!
– За мной! Разрешите идти!
– Давай, Максим, быстрее! Заткни эти три капонира!
Я расчертил схему огня немецких артиллерийских дотов, постучал по броне "238", вызвал командира.
– Смотри сюда! Идешь, прикрываясь подбитым танком от "четвёрки", соствариваешь второй танк и вон ту сосну: стоп! Доворачиваешь и бьёшь из-за танка по четверке, пока не попадёшь, затем, таким же макаром, блокируешь огонь 11-го. Вот здесь стоп и огонь. Двенадцатый не трогай! Его уже в атаке будем делать. По следам возвращаешься обратно. Всё понял? И быть на связи! Ситуация может измениться, поэтому быть готовым к отходу по команде. Вопросы есть?
Командир помотал головой. Ему было страшно. Одна машина и куча вражеских стволов. Малейшая оплошность и будешь коптить небо.
– По машинам! Не дрейфь! Прикрываем!
– Есть!
Вместе с ним я прошёл в створ танка и капонира 4, он довернулся и застыл на опушке леса.
– Механик ориентиры видит?
– Видит!
– К бою, вперёд!
Самоходка двинулась вперёд, а я уставился на немецкие траншеи. Немцев в траншеях не было. УР молчал, наблюдая за одинокой машиной. Немцы не ощущали опасности. Рявкнула 75мм-ка, снег вздыбился в стороне от "238". Мимо! Ещё выстрел! Попали в горящий танк. "Дибью!" - звонко рявкнула Дэшка, "Дибью!" и раздался продолжительный разрыв, вспучивший капонир изнутри.
В траншеях стали появляться немцы. САУ довернула и пошла в сектор 11-го дота, затявкали 37-мм противотанковые пушки немцев.
– "Огонь!" - прокричал я корректировщику. Восемь "катюш" выбросили длинные дымные следы, и на позициях немцев загрохотали ярко-красные взрывы. "Дибью!", "Дибью!", "Дибью!". Капонир осел, и заговорила наша артиллерия, прикрывая отход САУ и производя артподготовку перед атакой. "238" пятился, я запросил его.
– "238" на связи!