Античная наркомафия-8

Безбашенный Аноним

Без озорства, конечно, не обходится и в работах поприличнее. Я не заглядывал снизу, чего там скрыто на интересном месте камышом у Иуны, отлитой для храма в Гасте Горгадской, но зазор там вполне достаточен, чтобы смог подлезть своими инструментами чеканщик, и зная Фарзоя, как-то не сомневаюсь в полном анатомическом соответствии его творения. Да и восторг наших юнкеров вместе с сожалением о том, что статуя уплывёт на пустынные Горгады, тоже прозрачно намекает на справедливость моей догадки. Волний не зря просит заказать Фарзою уменьшенную копию и для дома. Она же, но отлитая для Кауры на Бразиле, не столь откровенна и исполнена проще, но особенно пышноволоса и в зазывной позе — там народ простой и озорства не поймёт-с, зато стати натурщицы оценит по достоинству. Ауфанию, сбрасывающую плащ, под которым у неё ничего больше и не было, жрицы этой богини, аналогичной греческой Артемиде, забраковали исключительно за это, а не за сами достоинства и уж точно не за охотничью собаку у её ноги вместо лани, принятой у испанских иберов, и тут мы служительниц

культа поддержали. Дело тут в том, что богиня-охотница, за неимением в иберийском пантеоне особой богини-воительницы, работает по совместительству и за неё, и это даёт неплохой обоснуй военной подготовки наших девок-юнкерш для тёмных трудящихся масс. Вообще-то негоже бабе оружие брать в руки, но если это не просто так, а служение Ауфании, тогда — другое дело. Но тогда ведь и облик богини, намекающий озабоченным на допустимость сексуальных домогательств, явно неуместен. Жрицы вообще длинного подола сперва для неё требовали, но скостили его, когда я посоветовал им ради эксперимента самим побегать с таким подолом по лесу за дичью. Сошлись на коротком, но почти до колен, дабы Фарзой и ей не вздумал звизду анатомически правильную прочеканить — не хватало нам ещё пацанвы, норовящей богине под подол заглянуть. Скиф наш, впрочем, один хрен в долгу не остался, изваяв им новую Ауфанию с откровенно проступающими сквозь одёжку верхними выпуклостями, но тут уж жрицам крыть было нечем — и одета, и даже каноническая лань при ней. Труднее было заставить его не хулиганить с Нетоном для храма на Мадейре, к которому нереида у ноги в первоначальном варианте была пристроена гораздо откровеннее, чем в окончательном…

Но наиболее радикален наш переход от религиозной скульптуры к светской. И это Аглея тоже имела в виду, говоря о фарзоевских нимфе с сатиром. Хоть в принципе и мифологический сюжет, но посвящённый низшим божкам, никогда не имевшим особого собственного общегреческого культа и собственных храмов, так что и связанное с ними искусство — на грани между религиозным и светским. Хорошо известен и лисипповский скульптурный портрет гражданина Аргеадова Ляксандра Филиппыча, но известны ведь и распускавшиеся его мамашей сплетни о том, что на самом деле он якобы Зевсыч, так что и Лисипп, выходит, грани к чисто светской скульптуре не перешёл. Есть в Греции бюсты выдающихся граждан, есть даже статуи победителей олимпийских состязаний, но и тут не столь уж очевиден их чисто светский характер. Всё-таки и гений выдающегося человека почитается, да и Олимпийские игры носят у греков религиозный характер. Даже римские бюсты предков и их маски связаны с их культом как домашних семейных божков, и лишь впоследствии разовьются в светский портрет. Греки же только под римской властью эту грань и перейдут. Афродита, подвергающаяся домогательствам Пана на Делосе и точно неуместная в таком виде ни в своём храме, ни в пановском — это следующий век, а пока её такой нет и в помине. Геркуланумский Пан, употребляющий вместо бабы козу — это ещё два столетия спустя, но поскольку это римская копия, а греческий оригинал утрачен, мы можем только гадать, до Афродиты он с козой развлекался или после, когда Афродита ему не дала, гы-гы! Но тоже вряд ли раньше следующего века. Подлинные греческие статуи сатиров известны только одиночные. Их, конечно, уже сейчас больше, чем две известных нашей историчке, но их разгул с нимфвми и дионисанутыми менадами — только рисунки на вазах и стенах, и их пока маловато — похоже, вал пойдёт только с волной подражаний Вакханалиям, пока-что загнанным в глубокое подполье, и случится это едва ли раньше следующего века. Скульптур же таких не подтверждают и наши "коринфянки". Похоже, что и римляне этим особо не увлекутся, потому как и Юлька не подтверждает ни одной подлинной античной статуи развратничающих сатиров. Даже из Ренессанса известных она не припоминает, а все известные — это работы по античным сюжетам уже Нового времени. Получается, что мой скиф, пользуясь нашим здешним либерализмом в культуре, опередил своё время как минимум на полтора тысячелетия, и не зря Аглея заинтересовалась этой его озорной порнушной работой. Хоть и похабная, конечно, но эпохальная новация.

А уж эта его связанная рабыня даже косвенно ни с какими мифологическими сюжетами не контачит, то бишь уже чисто светское искусство безо всяких натяжек. Не то, чтобы сюжет был таким уж прямо жизненным, таким манером рабынь реально никто не раскорячивает, да и не вяжут их так, как он показал. Если надо, так запястья ей свяжут, чтоб одной рукой легко удерживать, да рот кляпом заткнут, чтобы и кусаться не могла, и делай с ней, что хошь. Так что тут он, конечно, тоже хулиганит ради порнушного эффекта, но исполнение — великолепнейшее. Успокоится сам, успокоится и пацанва-ученики — мы ему пореалистичнее, а заодно и попристойнее что-нибудь закажем. Ведь может же, когда захочет. После тех его хулиганских порнушных сатира и нимфы я ему других заказал — не столь откровенных, а в рамках допустимой эротики, да и размером поменьше, с хорошее пресс-папье, дабы они и в этом качестве сгодились, и ведь сделал же пробный экземпляр в лучшем виде. Немного, правда, схулиганил, сваяв вместо нимфы пьяную дионисанутую менаду, но суть от этого меняется мало, а исполнение его мне понравилось, даже лучше вышло, чем я ожидал, так что капризничать я не стал, а заказал ему ещё и пяток копий.

Дионисии с Вакханалиями мы ведь уже и школоте нашей преподаём, поскольку это уже

состоявшаяся история, секретом не являющаяся. А юнкерам по истории будущего преподаём уже и позднереспубликанский разгул римской элиты, тем Вакханалиям как раз и подражающий, а во втором семестре будем говорить и об его имперском продолжении. Будем говорить и о том, какое впечатление эти безобразия будут производить на ранних христиан, да и не только ведь на них, если уж начистоту. Чертей этих своих классических христиане с кого срисуют? Вот как раз с этих самых греческих сатиров, которые у римлян называются фавнами. Одна из причин распространения христианства — ещё и то, что такие безобразия мало кому из нормальных людей по вкусу. Вполне возможно, что и из-за этого тоже христиане не будут склонны разбираться, какое там из языческих искусств светское, а какое религиозное, а будут искоренять всё подряд, когда почуют за собой силу и полную безнаказанность. А в результате вместе с грязной водой выплеснут сдуру и ребёнка. Ведь на тысячелетие же почти культурное развитие этим задержат, дурачьё малограмотное! В Византии, правда, греки так всё погромить не дадут, как на Западе погромят фанатичные варвары-ариане, и сохранится больше, но и застой из-за сохранности восточной деспотии тоже сохранится, а в результате награбленные крестоносцами остатки бывшей роскоши, и наверняка меньшая часть от всех этих остатков, дадут начало Ренессансу на Западе, а не на сохранившем их Востоке. Ну и смысл тогда в этой византийской модели развития? Вот так и будем объяснять ситуёвину нашему молодняку, чтобы чётко понимал, чего нашим потомкам ни в коем случае нельзя допустить в этой реальности.

И в язычестве этом реальном мракобесия, конечно, полно. Одни только гадания эти гаруспические чего стоят, от которых принятие важнейших решений нередко зависит. А оракул этот дельфийский, несущий околёсицу через одурманенных наркотой пифий? А Дионисии эти, которые Вакханалии, тоже растущие из вполне себе религиозного культа? Не столь часты и регулярны, хвала богам, человеческие жертвоприношения, если к ним не причислять демагогически и репрессии против тех же иудеев с христианами, но ведь тоже случаются, и конечно, все эти безобразия надо искоренять. Ну так на то мы и затеяли эту реформу религии, чтобы меньшей кровью и меньшими потерями обойтись. Пресс-папье "Сатир и менада" работы Фарзоя — как раз наглядное пособие для молодняка…

— В Византии, кстати, Дионисии могли сохраняться ещё и в двенадцатом веке, — сообщила Юлька для полной картины.

— Именно вот эти, типа античных Вакханалий, а не христианский уже сатанизм? — усомнился я, — А откуда дровишки?

— Из леса, вестимо. Ты, наверное, по старой программе ещё учился? Был, скорее всего, уже и сатанизм, как и менее радикальнве ереси, но сохранялся и старый языческий ещё культ Диониса. Для сельской местности — как покровитель земледельцев — упомянут в хачатуряновском учебнике истории мировых цивилизаций за девятый и десятый классы.

— У нас этого не было ещё, другое изучали, так что тебе виднее. Но только вот сельская местность — это же колхозники по сути дела. Такие обычно бывают ортодоксами до мозга костей и этого сектантского юмора не понимают. Нормальный респектабельный вариант культа я ещё могу допустить, хоть и странно, как он мог уцелеть при Юстиниане, но чтоб вот эти сектантские Дионисии? Да и что там эти колхозники в них понимали?

— Но Макс, раз культ не выродился за пятьсот лет запрета и не слился с культом подходящего по специальности христианского святого, значит, было кому и поддерживать сохранение традиции. Смогли бы это неграмотные колхозники, как ты выражаешься, без обученных где-то и кем-то жрецов? А значит, без тайной секты пообразованнее крестьян дело обойтись не могло. Не напоказ для них, чтобы не оттолкнуть непотребством, но для узкого круга тайком могли продолжаться и классические Дионисии.

— Ну, логика в этом просматривается, — признал я, — В принципе ведь языческая литература в Византии целенаправленно не уничтожалась и даже изучалась, а следили там только за твёрдостью изучающих её в единственно верном учении?

— Вроде этого. То, что уцелело от стихийных погромов фанатиками после этого эдикта Феодосия и от централизованного при Юстиниане, уже не уничтожали, но и кому попало читать не давали. Ну, я имею в виду не чисто философские труды, а именно книги о культе Олимпийцев, по которым он мог бы быть возрождён.

— Типа, строго для служебного пользования? Но забронзовевшая элита втихаря увлеклась и практикой, потому как это охлосу нельзя, а им, соли земли — можно всё, а там уже и "самиздат" для этих нужд растиражировался?

— Да, скорее всего. Но всё ведь давилось, и больше шансов было у привычных к конспирации тайных культов вроде вот этой секты.

— В общем, очистили мир от языческого бесовства, называется, — резюмировал я, — Зачистили то, что шло по пути к нормальной приличной религии, а все эти непотребства, которыми кампанейщина и мотивировалась, прожили ещё полтысячелетия.

— В узких кругах — больше. И при крестоносцах сохранялось, и после них, даже до самого конца Византии. Ренессанса вот только у них не получилось, как на Западе.

— Ага, большой и пламенный привет восточному благочестию по-византийски. Запад, правда, тоже хорош. Колумбу ведь всё ещё выносили мозги библейским запретом на шарообразность Земли, и вряд ли ему было легче от того, что выносил их ему не папа с кардиналами и даже не Священный Трибунал, а тупорылые местечковые ортодоксы, всё ещё трактующие Ветхий Завет буквально.