Античная наркомафия - 9

Безбашенный Аноним

– Так для войны же не абы какой нужен, а хороший, а из чего сделать хороший лук на коралловых атоллах? Вот и разучились их делать, и когда до нормальных островов добрались с нормальными лесами, то и некому уже было делать хорошие луки. Принцип ещё помнили, но без знания тонкостей лук получался хреновый, для войны не годился, а охотиться и там тоже особо не на кого, так что только пацанве мелкой поиграться.

– Не о том вы размышляете, господа, – вернул нас Серёга с небес на землю, – У нас с вами по всем признакам получается, что не поздно ещё и на Мадагаскар экспансию планировать. Туземцы – сами же видите, земледельцы чисто символические, а в основном охотники, собиратели и рыболовы, да и демографическим взрывом у них тут особым и не пахнет. Но раз они тут уже есть, нашим колонистам так или иначе придётся иметь с ними дело. И лучше бы по-хорошему с ними поладить, чем воевать. А как тут с ними прикажете договариваться нашим людям, когда у них ни хрена нет переводчика с турдетанского на этот ихний протомалайский?

– Ты гений! – одобрил я ход его мыслей, – А я как раз репу чешу, чего бы мне с ихнего главнюка такого ценного стребовать за огненную линзу – для них ценного, чтобы халявой их тут не развращать. А ты и для нас большое и полезное дело предлагаешь. Ну, за одну только линзу нам человека

хрен отдадут, но нам же есть чего и добавить.

– Работорговли я тебе вообще-то не предлагал, – уточнил геолог.

– Хорошо, хорошо, ты у нас белый и пушистый, а я тут гнусно извратил смысл твоей светлой и гуманной идеи вольного найма, – хмыкнул я, – Как ты этот вольный найм себе представляешь? Ты бы отпустил охотника и бойца на месте главнюка? У него не так много активных штыков, чтобы разбрасываться ими даже за ценный ништяк.

– Они вообще рабовладения не знают. Хотя, с другой стороны, тасманийцы в реале отдавали европейским промысловикам своих баб в обмен на их ништяки…

– Именно. И не только они. Вроде бы, и у патагонских гойкомитичей испанцы баб успешно выменивали. А нам и взрослая не нужна, которая уже чья-то если и не жена, то невеста. Хватит и заведомо бесхозной шмакодявки-подростка, а они с ней расстанутся легче, чем с пацаном, который будущий охотник и боец.

Бабы у них, конечно, не нашего средиземноморского стандарта, но мордашки симпатичные встречаются и среди них. Фигуры – ну, главный недостаток тот же самый, что и у амазонских индианок – ага, где будем делать талию? Но это среднестатистически, а если выбирать, то найдутся в принципе всякие. Находили же подходящих гойкомитичек, верно? Вот и среди этих здешних протомалаек, хоть и преобладает среднестатистический "цилиндр", как я это называю, но встречаются и нетипичные. Две мне попались на глаза и по нашим меркам с очень неплохой фигурой, ещё штуки три – с более-менее приемлемой, хотя у одной из них подкачала мордашка. В общем, если бы мы имели цель отобрать баб для наших колонистов, то с бору по сосенке кое-кого подобрали бы и среди этих. Но я-то с немного другой колокольни приглядывался – не к девкам на выданье, а к вполне зрелым и заведомо замужним бабам, наверняка имеющим уже и детей – ага, по принципу "яблоко от яблони далеко не падает". А как ещё прикажете оценивать нескладных шмакодявок?

– Ты решил оставить их без будущей первой красавицы? – хмыкнул въехавший в мой замысел Володя, – Нам-то не один ли хрен?

– Шмакодявка вырастет среди наших людей и станет одной из них. Ей замуж за кого-то выходить, и чем смазливее будет сама, тем лучший будет иметь выбор. Мы сейчас ведь не только переводчицу будем выбирать, но и невесту для кого-нибудь из наших ещё не женатых солдат или мореманов.

– На Маврикии? – спросил Серёга.

– Нет, на Капщину заберём вместе с твоими. Там и они о девчонке позаботятся и присмотрят, и Мартиал с Каллироей. Там у нас и народу побольше, и жизнь интереснее – побыстрее среди наших обвыкнется и по-турдетански зашпрехает. Глядишь, парни ещё заглядываться не начнут, а уже будет готов хороший и подробный турдетанско-малайский разговорник для будущих контактов и переговоров с тутошними.

– А там ещё и мужа малайскому научит, и дети будут обоими языками владеть, и получим целую семью переводчиков. И в Индонезии язык вряд ли сильно отличается.

– Ага, соображаешь.

Но легко выбрать девку в теории, а каково заполучить её на практике? Никто не пробовал в аналогичных условиях? И не советую без крайней необходимости. Хоть мы-то, конечно, горячку и не пороли, а действовали очень аккуратно и вдумчиво, да только один хрен приятного тут мало. Первым делом, выйдя из халабуды на свежий воздух, я показал главнюку линзу. Глаза-то у него загорелись ещё тогда, когда он увидел её увеличительный эффект, а когда задымились и начали обугливаться от сфокусированных солнечных лучей сперва сухие листья, а затем и деревянная щепка – они у него уже просто пылали. А когда я раздул огонь – глаза пылали уже у всего столпившегося вокруг нас поселения. Главнюк велел чего-то своим, и те потащили гроздья бананов и связки ямсовых клубней, а следом – млять, у них тут, оказывается, и куры ещё есть! Три штуки мне были предложены сразу. Я зыркнул на наших, чтобы не вздумали тут ржать, а главное – не засветили перед дикарями ещё и свои точно такие же линзы. С металлом-то хрен прокатит, видят же они прекрасно и наше оружие, и наши кольчуги, по которым понятно, что металлом мы точно не бедны, а зажигательное стекло они пока видят только одно – моё. Взвешиваю эту линзу в руке как редкую драгоценность и башкой качаю – типа, очень редкая и дорогая вещь, за бесценок хрен с ней расстанусь. Главнюк сказал своим чего-то ещё, и те побежали за доплатой. Ну, свиней у них, как мы уже было заподозрили, всё-же не оказалось, но кур приволокли ещё десяток. Я снова покачал башкой – типа, ценность несопоставима, и не смеюсь я открыто только потому, что обидеть их не хочу. Изображать старательно подавляемый смех даже и не требовалось, потому как в натуре же смешно. Ещё пять кур приволокли – кажется, все, сколько у них вообще было. Качая опять башкой, я даже сожаление изобразил – типа, всё понимаю, но нет у вас столько, сколько этот ништяк стоит. Туземцы в изрядном унынии, главнюк вообще в расстройстве, и только в глазах какие-то остатки надежды – понимает же, что не просто так я чудодейственное стекло им показал. Наверняка должно быть у них что-то такое, что стоит этого ништяка. Подал знак – принесли несколько уже выделанных шкур лемуров, он сам снял с себя ожерелье из ихних зубов и положил его на шкуры, а я всё качаю башкой – не то. Выложили они и несколько красивых камней, включая крупный кристалл берилла поболе моей линзы, затем – парочку маленьких камешков, фиолетовый и синий, в которых наш геолог опознал знаменитые мадагаскарские сапфиры – млять, при других обстоятельствах сменял бы с удовольствием! Но сейчас мне нужны вовсе не они, хотя признак хороший – ага, клиент созрел. Интерес к сапфирам я ему показал на светлое будущее, но снова покачал башкой – не то. Главнюк скис, а затем – в последней надежде – обвёл руками всё вокруг себя. Покажи сам, типа, чего хочешь. Это-то мне и требовалось.

У них челюсти у всех поотвисали, когда я поочерёдно указал пальцем на всех ихних шмакодявок подросткового возраста. Потом загалдели все возмущённо, а кто-то из мужиков и в халабуды свои бросился – не иначе, как за оружием. Но это мы переживём, главное – сами перепуганные шмакодявки кинулись к матерям, тут же их сграбаставшим. Именно этого

я и добивался. Для некоторой разрядки обстановки – с учётом вернувшихся уже вооружёнными мужиков – я показал им поднятый вверх отогнутый палец – типа, не все ваши девки мне нужны, а адын штука. Оглядываю ихних баб – ага, у одной из двух с самыми лучшими фигурами как раз подходящего возраста шмакодявка, да и отец ейный хорошо сложен, порода добротная, не в кого девке дурнушкой вырасти. Ещё раз показал всей толпе один палец и указал им на эту девчонку – типа, вот эту хочу. Та, ясный хрен, в рёв, мамаша ейная – в истерический визг, папаша орёт чего-то возмущённо и трясёт своим копьём, выступив вперёд и закрыв собой семейство. Бабы остальные, убедившись, что их детям ничего не грозит, обороты сбавили, половина вообще замолкла, зато мужики – все выступили вперёд, демонстрируя готовность поддержать соплеменника, и сам их главнюк, конечно, возмущён не меньше их. Молодцы, что тут скажешь! Всё прекрасно понимаю, и их реакцию могу только одобрить. Хоть сей секунд для нас это и хлопотнее, но в общем и целом приятнее всё-таки иметь дело с нормальными людьми, а не с выродками, которые способны легко и непринуждённо отдать ребёнка за пусть и полезную, но стекляшку.

Для начала я указал на шмакодявку, на них самих, на наших, затем на свой рот, изобразил жевание и отрицательно замотал башкой, подкрепив отвращающим жестом рук – типа, не бздите, людей мы не едим и девчонку вашу не съедим. Это, вроде, поняли, даже немного поостыли. Затем я простёр руки к небу, снова указал им на шмакодявку, коснулся рукояти своего кинжала и изобразил руками, что достаю его и режу жертву. И показал им снова башкой и руками отрицание. Потом указал на одну из ихних кур и снова изобразил жертвоприношение – типа, нашим богам и животных достаточно, не зарежем мы девку на жертвенном алтаре. Всё ли они поняли правильно, хрен их знает, но вроде, ещё маленько поостыли. По крайней мере, видно, что без идиотской стычки со смертоубийствами мы с ними как-нибудь уж обойдёмся. До согласия было ещё далеко, но они уже и меж собой о чём-то залопотали. Я подал знак нашим, и мне передали баул с "дикарским набором" для меновой торговли. На расстеленный кусок мешковины я положил линзу – торжественно её водрузил и изобразил сожаление от расставания со столь ценной вещью. Извлечённые из баула первым делом три связки ярких цветных ленточек оживление вызвали только у половины баб, да у детворы, не произведя никакого впечатления на мужиков. Ну, я-то на него и не рассчитывал – увидел уже, что знакомы они с тканью, хоть и с грубой. Достал и добавил пять ниток цветных стеклянных бус – ага, у двух третей баб глаза заблестели. А я длбавил и два бронзовых зеркальца, пустил одним из них солнечный зайчик, дабы поняли, какой ништяк могут получить. Добавил и три колокольчика, не забыв и позвенеть в один из них. Бабы впечатлились уже все, окромя мамаши шмакодявки, начали ей втолковывать чего-то, она на них наорала – три её только поддержали, две в возрасте и одна молодая. А мужики – ну, глядели на них, что-то обсуждали, но без особого энтузиазма. Ничего, дайте только срок, сейчас мы главным калибром по вам шандарахнем!

Поверх этих чисто бабьих ништяков я водрузил два стальных ножа покрупнее того, который подарил главнюку в самом начале, один большой и один топорик – ага, уже другое дело, заинтересовались. Но реально глаза у них заблестели, когда сверху легли три стальных наконечника для копий и пять бронзовых для трезубцев. Заговорили, заспорили, отцу шмакодявки на кучу сокровищ указывают, уговаривают, тот ни в какую, молодец, а ведь вижу же, что тоже глаза блестят, но – держится. Хлопаю в ладоши, дабы внимание к себе снова привлечь и с подчёркнуто раздражённым видом выкладываю им сверху десять стальных рыболовных крючков и два десятка наконечников для стрел – типа, подавитесь же наконец, вымогатели грёбаные! Добрая половина мужиков с удвоенным пылом на отца шиакодявки насела, только двое ещё кое-как поддержать его пытались, но тут и главнюк к наседающим присоединился – типа, понимаю твоё горе, но подумай о коллективе. Уже до ругани у них доходит, главнюк на меня оглядывается с эдаким намёком на желательность добавки, но тут я уже упёрся – нехрен вас баловать, и так до хрена даю, или меняемся, или расходимся. Снова спорят, ругаются, но отец девчонки держится. Пожалуй, пора бы уже и дожимать их. Снова хлопаю в ладоши, подхожу к мужику, киваю ему – типа, всё понимаю и уважаю, молодец – и подаю знак нашим собирать выложенные ништяки обратно.

Нет, я-то, конечно, рассчитывал на этот трюк, но уж такого эффекта не ожидал. Главнюк пулей ко мне метнулся, умоляя подождать, он сейчас всё уладит. Ну, так и быть, уломал, подождём немного. Ох и ругался же он с мужиком! Ни бельмеса не понимаем, но по интонациям, да по жестикуляции смысл угадывается. Тот с трудом уже, но держится. Главнюк психанул, сплюнул под ноги, ко мне оборачивается – типа, потерпи ещё немного, и тут же выдёргивает из толпы девку постарше, уже на выданье явно, та в рёв, он на неё прикрикнул, за неё баба в возрасте вступилась, так он и на неё наорал и едва кулаком ей не заехал. А девку – хвать за руку, да ко мне подводит. Типа, да плюнь ты на упрямца и на пигалицу его мелкую, вот эту бери, от души отрываю – и видно по нему, что в натуре не рад. Млять, не иначе, как собственную дочурку мне предлагает! Молодой парень хотел возбухнуть, явно жених, так и главнюк на него наорал, и пара мужиков рядом с ним – ага, не ставь личных интересов выше интересов общества. И девка-то – ну, по нашим меркам не так хорошо сложена, как мамаша выбранной шмакодявки, но тоже приемлемо, вполне симпатична для малайки. Я оглядел её получше, изобразил даже интерес – типа, качество оценил, хреновым этот вариант не считаю, главнюку кивнул одобрительно, но всё-таки сделал отстраняющий жест ладонью – типа, и неплоха, и жертву твою понимаю и ценю, но – не надо. Киваю парню – типа, не бзди, не заберём твою невесту, и снова указываю на выбранную шмакодявку.

Во-первых, я ведь её по мамаше ейной оценивал, которая – старше и рожавшая – сложена лучше, чем вот эта молоденькая и не рожавшая. Во-вторых, мы в экспедиции, с нами матросня и солдатня, и со шмакодявкой, меньше мозолящей мужикам глаза, меньше и соответствующих проблем. В-третьих, на Капщине будет языком овладевать и в новом для неё социуме осваиваться, а не женихам потенциальным глазки строить. Успеет ещё до того, в смысле. Ну и в-четвёртых до кучи – абсолютно нехрен приучать дикарей канючить о пересмотре условий сделки. Поторговаться о цене при её заключении – это нормально, законов спроса и предложения никто не отменял, но сам товар подмене не подлежит. Что я заказал, то мне и потрудитесь завернуть, если цена устраивает. Сошлись же в цене? Вот и заверните мне то, что я сам выбрал из вашего каталога.