Античная наркомафия - 9
Шрифт:
Но особенно ценен настоящий индийский тик. Скорость его роста, конечно же, весьма далека от бамбуковой, но из всех ценных тропических пород дерева – твёрдых, не склонных к гниению и термитостойких, индийский тик – самый быстрорастущий. Хоть и доступен нам уже африканский ироко, который за неимением тика может послужить для него заменой, за что и дразнится африканским тиком, но во-первых, это за неимением, а когда он есть в достаточных количествах по приемлемой цене, то ироко не котируется. А во-вторых, я ведь упоминал уже, что нам ещё и будущую сейшельскую базу древесиной хорошей обеспечивать, и индийский тик возить туда уж всяко удобнее, чем африканский ироко. Да и плантации современные не только в Индонезии, но и в Центральной Америке тоже намекают весьма прозрачно, что есть в них смысл. Хвала богам, не дефицит пока-что тик в Индии, а на Цейлоне он тоже имеется свой и ни на какой экспорт с него не идёт, так что и семена продадут охотно, и проростки на рассаду. Не культивируют его ещё в Индии нигде, потому как за глаза хватает и дикорастущего. А в окрестностях будущего Коломбо, где мы о фактории местной подумываем, джунгли ещё вообще нетронутыми стоят, и цена тиковых брёвен будет определяться исключительно трудоёмкостью их заготовки. Ведды тамошние лесные за хорошие стальные топоры не то, что тик – родину охотно продадут.
Славится
Не знаю, каких размеров достигал истреблённый где-то на рубеже бронзового и железного веков сирийский слон, который был степным подвидом азиатского, но живой и трезвый индийский элефантус – ага, уцелевший лесной подвид – в натуре заметно крупнее африканского лесного, хотя и не дотягивает до размеров африканского саваннового. Если по аналогии рассуждать, то тот сирийский должен был и догонять его, и переплёвывать. А нам, видавшим африканских лесных в Гребипте, Нумидии и Мавритании, теперь понятно окончательно, почему африканский боевой слон против индийского не пляшет и плясать не может – правильно, размер имеет значение. Он, конечно, и от местности ещё зависит – в Индокитае и Индонезии, например, слонопотамы помельче, чем в Индии, а цейлонские и среди индийских считаются в числе крупнейших. Признаки же типично азиатские – ухи небольшие и угловатые, ложбина на башке и покатая спина – ага, низкожопые они. Не до такой степени, как безвременно вымершие мамонты, но у нас теперь нет сомнений в том, какой из ныне живущих элефантусов является их ближайшей роднёй. На это же намекает и волосатость мелких индийских слонят, и изгиб бивней у тех матёрых самцов, у которых они не спилены и не сломаны. У кого они особенно большой длины, нередко и скрещены между собой, как это бывало и у мамонтов. Внушительная зверюга, короче.
Боевых слонов здесь, конечно, не увидишь. Они все в столице скучкованы и в её окрестностях, дабы быть у текущего царька под рукой. Есть у наместника пара-тройка ездовых для представительских целей, а все остальные – рабочие. Но и их тоже немного по причине малой обжитости этих мест. Крестьянин своего слона иметь позволить себе не может, потому как не единоличник же ни разу, а общинник. Если начнёт какой богатеть, так на него же и налогов община больше разверстает, пока не раскуркулит трудоголика и не отучит напрягаться больше других. Поэтому не может быть в Индии кулака в принципе – ага, Столыпина на них нет. Богатой или бедной может быть только община в целом. Она может иметь одного, а крупная и зажиточная община и нескольких рабочих слонов, типа колхозных, то бишь общих и ничьих конкретно. Погонщик-то у каждого слона есть, но он им не владеет, он только механик-водитель. Когда Мани растолковывал нам эти нюансы, я наконец-то въехал, почему погонщики слонов у индусов в варне шудр числятся. Обслуга – она обслуга и есть. Крестьянин-вайший – это владелец-собственник если не самой земли, которую он обрабатывает, то хотя бы уж своей хижины, подсобок во дворе, инвентаря и рабочего скота А вот если он батрак, не имеющий ничего своего, то он – шудра. Такая же хрень и с ремесленниками – вайшии владеют своей мастерской и инструментом, а шудры работают в хозяйской мастерской хозяйским инструментом. Вот по этому же принципу и погонщикам слонов их ранжир определили. Если слон твой, то ты вайший, а если не твой, а ты только работаешь его водилой, то ты шудра. Ну, так было исходно. Потом, конечно, и вайшии многие поразорялись, и шудры некоторые могли разбогатеть хотя бы в теории, но кастовая принадлежность, раз определившись и устаканившись, стала наследственной Ты даже и заработай кучу денег, но если ты шудра, то можешь их только пропить, прожрать или на шлюх спустить, потому как имуществом тебе владеть не положено, и купить его ты не вправе, а продавец не вправе его тебе продать. Ну и какой смысл тогда зарабатывать?
Зато рабочих буйволов мы увидели немало и здесь. Редко какой крестьянин не владеет хотя бы одним, а нормой считается владение парой. У кого две пары, тот, значит, уже кандидат в куркули – ага, пора налогами душить зажравшегося мироеда. Диких мы не видели, а домашний индийский буйвол помельче саваннового капского и пофлегматичнее – сразу видно, что прошёл нехилый отбор на смирное поведение. Пожалуй, в самом деле проще индийского буйвола в наши колонии завезти и размножить, чем с тем африканским такой же селекцией самим заморачиваться. В реале его в Бразилию завезти не поленились.
Священным в индуизме, кстати, не он считается, а корова зебу, выведенная из индийского горбатого тура. Вот зебу – да, правоверному индуисту не только резать и есть, но даже и хворостиной стегать нельзя, а если она в дурь попёрла и куролесит, то изволь и это терпеть, карма у тебя такая. По этой причине зебу хлопотнее буйволов,
Вот так они в этой Индии и живут. Если я куплю зебу, то для возни с ними мне желательно будет нанять и местного шудру, и тогда весь геморрой с ними достанется ему, а весь престиж и респектабельность – мне. Если я куплю слона, то вместе с ним ко мне и его погонщик-шудра перейдёт, который ни разу не раб, считается абсолютно свободным, но кому он на хрен нужен без того слона, с которым он работает? И куда ему деваться, ни разу не рабу? А ведь есть же ещё и рабы – ага, тоже той или иной касты. Теоретически же и брахман запросто может в плен к супостатам угодить и в раба обратиться, но и в рабстве он или будет жрецом, или по учительской части, на самый крайняк счетоводом, но руками работать хрен ты его заставишь. Сдохнет, но не будет, потому как испортить свою карму для него страшнее смерти. Раб-кшатрий будет хорошим телохранителем, охранником или надсмотрщиком, но сам работать не будет ни за что на свете, хоть убей его за это на месте. Раб-вайший – не такой тяжёлый случай. Работать будет, но старательно – только то, что и на свободе делал, да ещё и изволь выделить ему абсолютно всё, чем он работает, в строго персональное пользование – ага, аналог римского пекулия, а иначе он бастовать будет или работу саботировать, тот означенный пекулий всячески вымогая, и хрен угомонится, хоть ты его убей. И только раб-шудра будет делать, что прикажешь, и тем, чем прикажешь, и не будет при этом выкобениваться – ага, как сумеет, так и сделает. Поэтому поручать ему то, чего он не умеет, не рекомендуется, если качество его работы интересует. Сам ведь он учиться другой специальности не будет, если ему этого приказать не догадаются. Отучили индусы своих шудр от не положенной им и сурово наказуемой инициативы.
Ну, это в материковой Индии всё настолько беспросветно. На Тапробане, хвала богам, всё это помягче. Буддизм не упраздняет кастовой структуры общества там, где она уже успела сложиться, но смягчает её жёсткость, а местное население и индуизм только с приходом синхалов приняло. Где контролируется, там соблюдает, а где не контролируют, там хрен на него забили. А оно им надо – соблюдать эту унизительную для них структуру, которая их по вайшиям и шудрам распихала? А лесных веддов – и вовсе в неприкасаемые зачислила, то бишь опустила ниже плинтуса. За то, что индуизма не приняли и верований предков придерживаются, да ещё и охотятся. Мясо индуистам не то, чтобы запрещено, но брахманам точно не положено, а прочие ведь касты улучшением своей кармы озабочены, ну и равняются на вышестоящие, и получается, что хотя есть мясо и можно, но для кармы оно вредно, а если это ещё и мясо священного животного, то это же вообще святотатство. Наказать-то может и не накажут, если сам на этом не спалился, но боги-то ведь всё видят, и карме однозначно звиздец. А веддам плевать и на карму, и на всю эту священную для индуистов живность. Ну, зебу-то в джунглях не водятся, но ведь и макака-резус священна как воплощение обезьяньего бога Ханумана, помогавшего со своим обезьяньим войском аж самому Раме! Да и вообще, а вдруг в этой конкретной макаке душа умершего человека для новой жизни воплотилась? А эти дикари не только убивают священных обезьян, но и едят их! Ну и кто они после этого? Короче, нет у местных причин строго все эти кастовые заморочки соблюдать, если правоверный синхал над душой не стоит.
Возможно, это и хреново для синхальской власти, но для нас это хорошо. Я, как честный буржуин, с какой колокольни любой социум оцениваю? Правильно, прежде всего на предмет его буржуинского развития, и не столько финансово-спекулятивного, сколько технического и промышленного. А как развивать прикажете традиционный индуистский социум? Работяг на мануфактуры из кого вербовать? В нормальных странах их вербуют из разорившихся мелких собственников – ремесленников и крестьян Но у индуистов это вайшии, которым западло опускаться до уровня шудр. Индийские ткачи отчего с голоду поскопычивались, когда дешёвые аглицкие ткани оставили их без заказов и заработков? Оттого, что в падлу было в кули-разнорабочие вербоваться, которых те же англичане для работы в других колониях набирали. Так что ну их на хрен, этих правоверных индийских вайшиев, которым предпочтительнее сдохнуть, чем унять свой кастовый гонор и пойти работать на имеющиеся и предлагаемые им вакансии. А шудры ихние в основной своей массе только в разнорабочие вспомогательные годятся – ага, принеси-подай. И уж точно хрен кого из них под ружьё поставишь, если воевать придётся, потому как это прерогатива высшей касты кшатриев, посягать на которую противоправно тоже вредно для кармы. Так что коренные цейлонцы с их относительно наплевательским отношением к индуистским кастам подходят для наших колоний уж всяко лучше, чем эти правоверные индуисты…
После общего ликбеза о местной обстановке мы прошлись с агентом по рынку, присматриваясь и прицениваясь. Начали, естественно, с пряностей. Их было до хренища самых разных, но нас интересовали не все, а известные и высоко ценимые в Луже – перец, имбирь и корица. Мани нисколько не преувеличил – товары ничуть не хуже тех, которые доставлялись в Лужу через хренову тучу посредников с Малабарского берега.
Цены же на них здесь – млять, ну просто смешные! Пускай они и не в сотню раз дешевле, чем на греко-римских рынках, как это будет утверждать через парочку столетий греческий автор "Перипла Эритрейского моря", но в десятки уж точно. Млять, это как же дравиды тамильские, бармалеи южноаравийские, да Птолемеи гребипетские наживаются на обыкновенных пищевых приправах! Дурят ведь нашего брата так, что поубивал бы их, сволочей эдаких – ага, если бы сам таким же хитрожопым не был, как и они. Спрашиваем цену по-финикийски, Мани на понятный местным язык наш вопрос переводит, затем нам ответ купца обратно на финикийский, а на русский мы уже и сами для себя переводим, ну и выпадаем в осадок, лишь могучим усилием воли не показывая вида. Ведь гид наш цены нам в драхмах серебряных птолемеевских называет, ни разу не в золотых статерах, а тех драхм просят в разы меньше, чем в Луже за тот же товар просили бы в статерах! И это же только просят, а на Востоке ведь торговаться принято, и купчина же, цену свою называя, на этот торг рассчитывает, в ходе которого нередко и вдвое её сбавит, себя любимого при этом уж точно не обидев. Да и Мани нам подмигиванием о том же сигналит – торгуйтесь, он много просит. А за какие же тогда гроши, интересно узнать, этот перекупщик сам эти пряности у окрестных крестьян скупил?