Античная наркомафия - 9
Шрифт:
– Верхушка и вояки Талахори не могут участвовать в заговоре? – встревожился спецназер, – А то вернёмся в гавань, а там власть переменилась.
– Это вряд ли, – усомнился я, – Тогда и нас бы не просили поучаствовать, и боя бы этого на море не было, а был бы повальный саботаж на командном уровне. И ещё же подготовка нужна была – прощупать нижнее командное звено, убрать преданных царьку, заменить своими, согласными поддержать переворот. Где-то кто-то взбрыкнул бы, с ним произошёл бы несчастный случай, кого-то выгнали бы со службы по пустяковому поводу, до того не раз прощая прегрешения посерьёзнее – ну, как всегда бывает при подковёрной грызне между соперничающими кликами. Короче, по городу ползли бы слухи, и кое-что докатилось бы и до нас. Но ведь ни хрена же абсолютно. Так что вряд ли нам придётся и в Талахори дискотеку устраивать.
– Но диски я бы на всякий пожарный снарядил.
– Это – да, на всякий пожарный не помешает. Да и мало ли, какие новости будут из столицы. А какме-то ведь будут наверняка…
За дискотекой и последующей мародёркой мы слегка выбились
Муссон на обратном пути был уже попутным, так что шли в порт под парусами, никого моторным ходом не шокируя. Ну, дельфинам-то, я подозреваю, похрен, а синхалы сюрпризов навидались достаточно и пущай радуются, что им их досталось поменьше, чем тамилам. Когда обгоняли тот переправившийся тамильский авангард, те перебздели не на шутку, но нам не хотелось больше тратить снарядов. Идут они явно без прежнего куража, наверняка томятся от жажды, так что когда упрутся в укрепления на Манаре, ни сил у них на атаку не будет, скорее всего, ни смысла в ней. Вряд ли и до стычки дело дойдёт, так что реально спорить можно только о двух вариантах – назад повернут или в плен попросятся, лишь бы только водой напоили вволю. Потом мы начали обгонять одно за другим наспех починенные синхалами трофейные тамильские суда – видимо, из числа выбросившихся на мель. Какие-то буксировались исправными, какие-то шли и сами.
Прошли и мимо нескольких чинящихся, охраняемых ещё двумя синхальскими кораблями. Предупредили мореманов о тамильском авангарде, встали тоже рядом с ними на якорь, дабы тамилы даже мысль о нападении из бестолковки выбросили, но и синхалов попросили поднажать с починкой, те посовещались о чём-то меж собой, бросили ремонт самого повреждённого из трофеев, сняли с него всё ценное, а корпус подожгли. Прочие-то оказались уже пригодными к перегонке или буксировке в Талахори, если не лихачить, так что надолго нас эта остановка не задержала. Правда, ещё разок по пути таким же манером остановиться пришлось, где ещё три повреждённых тамильских судна кое-как приводили в транспортабельное состояние. Самое проблемное взяли на буксир и дотащили до места, где чинилось ещё два, где и передали военному кораблю. Задерживаться там уже не стали, поскольку там ремонт уже заканчивался, и суда отплывали заведомо до подхода тамилов.
В гавани Талахори ещё не знали об устроенной нами на Мосту Рамы дискотеке, но о морском-то расстреле тамильской флотилии были, конечно, в курсе, и встречающие на лодках прямо-таки путь нам преградили. Пришлось даже в воздух из винтовки разок пальнуть, дабы хоть немного одумались и услыхали наконец нашего толмача, просившего их через мой матюгальник повременить с восторгом и благодарностями и дать нам проход к причалам. Дело ведь за всеми этими задержками к ужину уже шло, и если обед вышел у нас походным, то хотя бы ужин дай людям нормальный и не греши. Заслужили ведь? Ну, сказали местным, что могут расслабиться, на Манаре прикрытие вполне достаточное, а уж подробности – завтра услышат. Дайте же нам наконец отдохнуть от праведных трудов! Из столицы новости послушали бы, но раз их нет ещё и в Талахори, то завтра, всё завтра!
– Дядя Максим, зачем меня в море не взяли? – обиженно спросила за ужином Парима, которую на время операции поручили, естественно, хозяйке постоялого двора.
– Тебя ещё там только не хватало, – хмыкнул я, когда мы отсмеялись.
– Дядя Чендан у вас три дня, и его взяли, а я у вас давно, и меня не взяли! Мне было скучно, а с вами всегда интересно! – ага, скучно здесь шмакодявке с не говорящими по-турдетански индусками – признак-то хороший, но не для сегодняшней же ситуёвины.
– Парима, не нужно тебе было видеть и слыхать, что мы там вытворяли, – сказал я ей, – Обычно мы стараемся не хулиганить, но сегодня у нас это не получилось. Сегодня мы и хулиганили, и мусорили, и вообще были очень злыми и очень шумными.
– Я знаю, дядя Максим. Здесь тоже слышно было, – и мы снова рассмеялись.
13. Синхальские пертурбации
Володя у нас как в воду глядел. В смысле, насчёт того, что вернёмся в гавань, а тут власть переменилась. Ну, не в Талахори, конечно, а в столице. Насчёт заговора-то ведь мы угадали верно. Был в Анурадхапуре царёк Сура Тисса, благочестивый, свято чтимый народом, любимый Буддой и угодный богам, да сплыл –
А полно их по причине традиционной индийской многодетности. У индусов это один из важнейших признаков удавшейся жизни – ага, чем больше детей, тем лучше твоя жизнь удалась. Ну и как тут правителю ударить в грязь мордой лица перед подданными? Его же просто не поймут-с. Он просто обязан быть круче вкрутую сваренных яиц. Хоть и не одобряется в индуизме многожёнство, но и не возбраняется. Даже рекомендуется взять вторую жену, если первая либо бесплодна, либо повадилась рожать одних девок. Разводов ведь индуизм не допускает, и это не обсуждается, так что приходится решать жизненные проблемы другим путём. Низшим варнам в две жены лимит определён, высшим – в три, и дети от разных жён в таком браке абсолютно равноправными считаются, с единой общей очередью старшинства. А буддизм в брачно-семейные вопросы не вмешивается, оставляя такими, как и были исходно. Индуистские – так индуистские, другие – так другие. И это только о законных жёнах речь, а ведь есть же ещё и наложницы, количеством и статями которых индийские шишки меряются меж собой и хвастаются перед нижестоящими. На всяких шествиях их в обязательном порядке сопровождают расфуфыренные красотки.
И если в греко-римской цивилизации наложницам рожать не рекомендуется, то на Востоке это дело только приветствуется – ведь чем больше детей высокопоставленный гаремовладелец настрогал, тем престижнее, а куда весь этот выводок потом пристраивать, когда вырастут, он найдёт. Ну, если доживёт и успеет, конечно, но он ведь рассчитывает и дожить, и пережить этот не самый простой в своей жизни период. Так если дожил и успел весь свой выводок пристроить, есть шансы, что ещё при его жизни всё и устаканится, ну а если не успел – тут-то и начинаются шекспировские страсти в их индийской редакции. У индусов же, как я упоминал, власть наследует обычно старший в правящем семействе. И чаще таковым оказывается не старший сын, а младший брат, у которого своя семья и свои тоже весьма многочисленные дети, которые ему уж всяко роднее племянников. Законных дядя, конечно, тоже сильно не обидит, они у него в очереди будут сразу за собственными законными отпрысками, а вот дети от наложниц – они же многочисленнее в разы и свои, опять-таки, ближе и роднее. Он бы и братовых не обидел, но что для них останется после пристройки многочисленных своих? А они разве на это рассчитывали при жизни отца? И естественно, у многих возникает мысль, что родной брат позаботился бы о них получше, раз уж они ему самому в борьбе за власть не соперники. А кто сам не додумается, того его мамаша настропалит – и в его собственных интересах, и в своих, тоже пертурбациями при дворе ощутимо ущемлённых.
А ведь абсолютно то же самое, только ещё хлеще, и у сыновей от законных жён – они-то ведь и на верховную власть в очереди стоят, и в ожидании её на места в полном соответствии со своим царственным происхождением губы раскатывают. Но семейство-то уж очень велико, и очередь уж очень длинная получается, и где достойных мест на всех их напастись? А подстрекают-то их мамаши, бывшие законные царицы, в разы остервенелее. Они же и потеряли гораздо больше, чем наложницы их мужей. В индуизме вообще участь вдовы незавидна. Если не самосожглась на погребальном костре мужа, как предписывает индуистский канон, то живёт приживалкой при детях, и каково место её старшего сына в очереди к трону, таково и её положение в придворной табели о рангах. В её понимании – опущена ниже плинтуса. А буддизм – он же гуманен, индуистского экстрима не требует, так что со времён принявшего его Деванамлии Тиссы, деда текущего Суры Тиссы, таких опущенных ниже плинтуса цариц успело поднакопиться не так уж и мало. Хоть какая-то их часть и подалась в буддийские монашки, но не все, далеко не все. Не все стары, многим пожить ещё хочется, беря от жизни всё, но амбиции-то царские, а реальное положение от царского далековато, а пока очереди старшего сына дождёшься – давно состаришься, если вообще доживёшь. А ведь помимо амбиций у каждой ещё и опыт придворных интриг, да и связи прежние не все утрачены, а ведь ещё же и родственники свои имеются, влиятельные и резким снижением её придворного статуса уж точно не обрадованные. Есть кому желать новых скорейших и кардинальных пертурбаций на троне и в очереди к нему.