Античная наркомафия - 9
Шрифт:
Есть, например, аналогичная идея, хоть и не эффект формы, а эффект размера, и ни разу не антигравитация, а использование атмосферного давления. Оно, если кто забыл школьный курс, килограмм на квадратный сантиметр площади, то бишь величина весьма нехилая. А физически определяется общей суммой ударов газовых молекул воздуха при их броуновском движении. И если, допустим, у нас плоский предмет, и одна плоскость у него имеет шероховатость как есть, для газовых молекул условно гладкая, ударила по ней и отскочила, а противоположная вся испещрена углублениями величиной меньше длины свободного пробега молекул, то немалая их часть будет ударяться об стенки углубления не один раз, а дважды, а то и трижды, и физически это будет создавать эффект, как и при повышенном давлении. До десятков процентов. Сверху, говоря условно, одна атмосфера давит, а снизу полторы, полкило на квадратный сантиметр
Поры в хитиновых экзоскелетах насекомых – тоже не миллиметры и не десятые их доли, а сотые, но сотые от миллиметра, а не от микрона, да и масштабируемость ихнего фактора, по идее, должна бы быть получше. Если при увеличении размеров полости часть эффекта сохраняется, то бишь не весь пропадает, то уже возможен и какой-то компромисс между желаемым в идеале и технически достижимым на практике. И – да, едва ли выйдет у нас сразу для полётов эту насекомью антигравитацию приспособить, даже если мы этот эффект и выявим, и возьмём за жабры. Для наземки бы хоть приспособить, и то хлеб, а уж совершенствовать до уровня летучести – я хоть и живучий, но чувствую, хрен доживу…
Парима, конечно, пока ещё немного дуется, хоть и растолковали ей уже, что не мы такие злыдни от природы, а ветры господствующие делают нас такими. Когда на карте маршрут ей показывали, шмакодявка ведь мигом расстояния на ней сравнила от Цейлона до Маврикия и от Маврикия до Мадагаскара. Тем более, что мы и не скрывали того факта, что до её соплеменников транзитом с Маврикия добрались с попутным ветром, который и сейчас такое плавание вполне позволяет. Строго говоря, позволял он и с Цейлона попасть к ейным родокам, и что мы, отказались бы сплавать и устроить ей небольшую побывку у родни, если бы дальнейший маршрут по ветрам получался? Но дальше-то нам Маврикий нужен, с которого Ирку и Мерита забрать надо с собой на Капщину, а ветер – вмордувинд самый натуральный, и не факт, что хватило бы горючего для полудизелей. Но допустим, и хватило бы, а дальше как быть? На Маврикии у нас масличных плантаций ещё нет, и запас пополнить нечем, а с него на Капщину тоже высока вероятность вмордувинда. И как его преодолевать без горючего прикажете? А если отсюда, забрав наших – ну да, по карте-то крюк не очень большой, но оттуда, опять же, ветра совсем не такие, которых нам хотелось бы. Но хуже всего при вмордувинде вдоль южного берега Африки идти. Вблизи там самая стремнина течения с высокой вероятностью волн-убийц, а мористее вмордувинд сильнее.
Хоть и летний период для Южного полушария, с нашим зимним совпадающий, но один же хрен слишком близки пресловутые ревущие сороковые, и нередко штормит и прямо на маршруте, прижимая к той самой стремнине, на которой оказываться дружески не рекомендуется. Ветер в харю, а я хренарю, короче, и в такой ситуёвине все амфоры для горючего предпочтительно иметь полными. Хрен с ним, с самим вмордувиндом этим и с его волнами, великоватыми, но размеренными, это переживём, если полулизелям есть на чём работать, а вот сюрпризов экстремальных среди бела дня, а ещё хуже среди ночи, нам не надо. Мы свои задачи на Востоке выполнили, мы возвращаемся до дому, до хаты, и без приключений не запланированных как-нибудь уж обойдёмся. Не пацанва сопливая, чтобы страдать от адреналиновой ломки.
– Ауаху дану ибу ини аку, – прочитал я не без труда галиматью, написанную на навощённой дощечке турдетанскими буквами, отчего Парима весело рассмеялась.
– У тебя, дядя Максим, тоже не так получается, как надо, но мои папа с мамой поймут, – заценила мои потуги шмакодявка.
– Я только с третьей попытки смогла записать так, чтобы её хотя бы устроило, – пояснила Ирка, – У них и произношение звуков немного другое, и интонации тоже имеют значение, а как я это передам нашей письменностью? Русскими буквами немного получше выходило, но ведь их же моряк не
После меня то же самое прочитали с дощечки Серёга, Володя и Мерит, так что Парима убедилась в правильности передачи смысла её слов незнакомыми и непонятными для неё кракозябрами. Завезти её саму на побывку к родокам мы не можем, но послание от неё им с оказией переслать – почему бы и нет? На Капщине ведь один хрен будет писаться с её помощью турдетанско-протомалайский разговорник – ага, бабка, курки, яйки, млёко, ну так заодно и послание родокам устное составит, кратенькое, но ёмкое, его запишут под её диктовку турдетанскими буквами, и любой более-менее грамотный мореман, умеющий хотя бы читать и писать по-турдетански, зачитает ейным родокам письмо от их любимой дочурки, за которую они так беспокоятся и переживают. Именно зачитает, пусть и коряво, но на ихнем языке, которым сам не владеет ни бельмеса. А уж по разговорнику, надеюсь, и им растолкует идею аналогичной передачи ответа, который и запишет под их диктовку. Конечно, встречи это не заменит, но хоть какая-то весточка – разве не лучше, чем полная неизвестность? Позже, когда и подрастёт, и выучится, прибудет к ним и сама с очередной экспедицией, тогда уже и наговорятся вволю, а пока – что можем, то и сделаем. Хотя бы уж будут знать, что жива, здорова и совсем уж тяжёлой неволей не замучена.
– Ты, Парима, когда уже настоящее письмо для твоих папы с мамой обдумаешь, добавишь к нему ещё какую-нибудь небольшую подробность из вашей прежней жизни, – подсказал я шмакодявке, – Начинай думать уже сейчас, что это будет, но никому из нас не рассказывай. Смысл именно в том, чтобы никто из нас не знал, а твои папа с мамой знали, и тогда они поймут, что письмо – настоящее, именно от тебя, записано с твоих слов.
– А разве бывают не настоящие? – она удивилась настолько искренне, что мы не удержались от смеха.
– Ну, представь себе, что мы очень плохие люди и захотели передать твоим папе с мамой неправду. С тобой, допустим, обращаются очень плохо, а их хотят обмануть – как бы от тебя, а на самом деле от себя передать им, будто бы с тобой всё хорошо. Ну, сперва хорошими перед тобой притворялись, допустим, чтобы ты не сбежала, за это время узнали от тебя все нужные слова на вашем языке, потом увезли тебя к себе, начали обращаться с тобой плохо, а письмо для твоих папы с мамой сами обманное написали, на самом деле не твоё. А они же волнуются за тебя, и как им тогда понять, что письмо твоё, а не обманное? Вот для этого и нужна какая-нибудь мелочь, о которой ты чужим людям никогда бы сама не рассказала, и чужие люди про неё не знают, а знаешь только ты и твои папа с мамой. И ваши соплеменники, конечно, кто вместе с ними живёт. Главное, чтобы не знал никто из нас и наших людей. Вот как мы сейчас – прочитали звучание ваших слов, но не поняли их. Точно так же наши люди прочитают и твою добавку к письму, но не поймут её, а ты сама на слух поймёшь, и твои соплеменники сами прочитать не смогут, но на слух тоже поймут то, что ты хотела им передать. Волноваться они за тебя, конечно, всё равно будут, но уже не так сильно – не совсем пропала, какие-то вести от тебя есть.
– Или, допустим, с тобой самой обращаются нормально, но хотят сделать что-то очень плохое для твоих родных и соплеменников, – добавил спецназер, – Тебе не сказали, но ты узнала случайно. И тогда, не подавая вида, что ты об этом уже знаешь, ты сможешь тайком предупредить своих об опасности.
– Мало ли, вдруг к врагам попадёшь, так учись обманывать их сама, – обобщил наши советы геолог под смех Ирки и Мерита.
– Ну, вы же не враги, дядя Сергей. А я не тётя Вимала, которой всё здесь не так, – и улыбается, типа тоже пошутила.
Это шмакодявка одну из тех цейлонских шлюх имеет в виду, которых мы шесть штук вывезли, двух на Маврикий для тутошнего борделя, а четырёх на Капщину. Ещё две кроме неё тоже не профессионалки, а вдовы, промышлявшие этим делом, и всех же честно предупредили, что именно по этой части их и вербуют на вывоз, но и среди шлюх иногда какая-нибудь особо выдающаяся и везучая ухитряется замуж выйти, да ещё и не за самого завалящего жениха. Вот и эта Вимала вдруг не пойми с чего вообразила себе, что именно её тут непременно замуж взять должны. На то, что для этого порядочных девок везём, она внимания как-то не обратила, но жутко обиделась, когда неженатые колонисты выбрали в жёны двух дравидок и одну веддку, так это её вообще в осадок вывалило – слыханное ли дело, какую-то лесную дикарку предпочли ей, настоящей синхалке! Ладно бы ещё самой смазливой из бордельного контингента была, так ведь и посмазливее её не так капризны.