Античность как геном европейской и российской культуры
Шрифт:
Эпоха Возрождения, которая с самого начала представляла собой возрождение античной культуры в самых разнообразных ее формах. Следует сказать, что своими достижениями культура Возрождения во много обязана античности. Трудно сказать, было ли оно возрождением античности, но несомненно, что это было воспоминание, пробуждение античности в умах европейских мыслителей и художников. Итальянские гуманисты собирали античную скульптуру, мелкую пластику, медали и монеты, старинные книги и рукописи. Огромный вклад в освоение философской традиции античного мира внес Марсилио Фичино, который по заказу флорентийских правителей семейства Медичи перевел на итальянский язык сочинения Платона. Это положило начало неоплатонического влияния на ренессансную философию, живопись (Боттичелли),
Таким образом, Ренессанс постепенно обнаруживал тот стержень, то «осевое время», на котором основывалась европейская культура. Но что же было главным ферментом, что стимулировало развитие культуры Европы и осталось главным генотипом в ее теле?
Чтобы ответить на этот вопрос, следует вернуть несколько вспять в историю и попытаемся, хотя бы вкратце, ответить на вопрос, что дала Европе античная культура. Этот вопрос неоднократно волновал европейских мыслителей.
В воскресении античных традиций в европейской культуры большую роль сыграло сочинение папского библиотекаря Иоханна Иоахима Винкельмана «История искусства древности». В этом сочинении Винкельман нарисовал образ античности как царства гармонии, «благородной простоты и спокойного величия». Винкельман наметил путь развития современного искусства, провозгласив: «единственный путь достижения совершенства для нас – это подражание древним». На протяжении нескольких веков винкель мановская античность превратилась в модель, на основе которой строились все реконструкции древнего мира. Влияние Винкельмана на европейский классицизм прекрасно показал Мих. Лифшиц в своем предисловии к русскому изданию книги Винкельмана 1933 года. Концепция Винкельмана получила развитие во многих философских работах нового времени, включая труды Гёте, Гельдерлина, В. Гумбольдта, Нибура, Гёрреса, Фр. Шлегеля. Даже Гегель с его глубоким чувством историзма не вышел за пределы винкельманоского понимания античности. Фридрих Шлегель следующим образом оценивал наследие Винкельмана. «Его история – философская, как никакая другая, ибо в ясной простоте она предстает тем, чем должна быть всякая истории, естественной историей, физикой, раскрывающей внутренний механизм формирования. Именно поэтому его история должна рассматриваться как бессознательная поэзия, а сам он в известном смысле, как предшественник Гёте». [100]
100
Шлегель Фр. Эстетика, философия, критика. М. 1983, т.2.С.23.
Культ Винкельмана сохранялся в европейской исторической науке вплоть до конца 19 века. Революция в понимании античной культуры была совершена немецким философом Фридрихом Ницше. Ницше работал в Бернском университете вместе со знаменитым историком культуры Якобом Буркхардтом, получившим широкую известность благодаря своей книге «Культура Италии в эпоху Возрождения». Вместе с тем, Буркхард был автором и другого исследования «История культуры Греции». В ней он характеризовал винкельмановское понимание античности как «одно из величайших фальсификаций исторической оценки Греции, которая когда-либо существовала».
В противоположность статичному идеалу Винкельмана, Якоб Буркхардт, а затем его коллега по университету Фридрих Ницше выдвигают динамичное понимание античности, как постоянное соревнование, причем не только физическое, но и интеллектуальное. Якоб Буркхард, обнаружил в античной Греции другой феномен, который Буркхард определил понятием «агон» – место, где совершались спортивные состязания греков. Буркгхард считал, что эта особенность характеризует только культуру Древней Греции и отличает ее от всех других культур. По его словам, «агон оказывает влияние на все уровни греческой жизни». В лекциях о греческой цивилизации, последовавшими вслед за его бестселлером «Культура Италии в эпоху Возрождения», Буркгхардт пишет: «Все самое значительное в греческой жизни, как физической, так и духовной, основывалось на агоне. Здесь проявлялась все лучшее и превосходное. Победа, добытая на агоне, была победой без враждебности, она возникала как древнее выражение мирной победы личности» [101] . Буркхардт подчеркивал, что агон у греков был замещением агрессии.
101
Burckhardt J. Te Greek and Greek Civilization. N.Y. 1998. P.165.
Агон преследовал одну единственную цель: победу. Это был переход от трудностей жизни и борьбы к игре. Греция отличалась склонностью к спортивным состязаниям. По всей стране проводились спортивные игры – в Олимпии, откуда до нас дошли Олимпийские игры, в Дельфах, в Немейской долине. Кроме того, существовало еще 30 агонов. Здесь проводились соревнования в борьбе, беге, гимнастике, атлетике. Победитель украшался лавровым венком, в честь его устанавливались статуи или барельефы.
Следует отметить, что все эти игры носили сакральный характер. Игры начинались с клятву атлетов Зевсу. И победитель побеждал не потому, что он был сильнее других, а потому что ему была дарована милость богов. Почетная роль победителя олимпийских и других агонов объясняется тем, что присутствие олимпионика в составе полиса или войск означало свидетельство благоволения божества.
Описание агонов и его победителей получало отражение в поэзии и литературе. В этом смысле ценнейшим источником о греческой агонистики является эпиникии Пиндара. Они включали похвалу играм, самому атлету, его родителям, городу. В заключение содержалось обращение к богам и надежду на их милость. У Пиндара мы находим определенные этические нормы поведения атлетов. В частности, убеждение о гармонии физической силы и добродетели, о том, как важен труд атлета, легкая и случайная победа не радует, представление о честности и бескорыстии победителя и т. д.
Но дело не сводилось только к спорту. У греков существовала привычка соревноваться во всем, что заключало возможность борьбы. Это происходило в обыденной, повседневной жизни: на пирах и симпозиумах проводились соревнования в пении, произнесении застольных речей, загадывании загадок, количестве съеденного и выпитого. Но в еще большей степени агонистические мотивы присутствуют в греческом искусстве: драме, музыке, изобразительном искусстве. Всюду здесь агрессия, свойственная войне, замещается мирным соревнованием, приводящем в конечном счете к катарсису.
Настоящим царством агона была драма. Здесь происходила битва человеческого характера с идеей фатума, трагической предопределенностью судьбы. Ницше назвал свою знаменитую книгу «Рождение трагедии из духа музыки», на самом деле греческая трагедия родилась из духа агона. Музыка также была тесно связана с соревнованием. Греческая литература полна историями о музыкальных соревнованиях. Легендарный певец Фамира пытался соревноваться в пении с музами. Широко был известно соревнование бога Аполлона и сатира Марсия. Марсий был большим любителем игры на флейте, и вызвал Аполлона на соревнование. Аполлон оказался победителем, он содрал шкуру с побежденного. Он повесил ее на дереве, и временами она издавала жалобные звуки.
Агональные мотивы присутствуют и в греческих преданиях о живописи. Об этом свидетельствует «Естественная история» Плиния. В частности, в ней рассказывается о соревновании между двумя художниками – Аппелесом и Протагеном. Однажды Аппелес посетил мастерскую Протогена, но не застал его. Тогда в качестве свидетельства своего посещения он провел на экране изящную линию. Вернувшись, Протаген понял, кто был его посетитель. Тогда он тоже нарисовал линию и ушел. Аппелес вернулся вновь, и увидев две линии, нарисовал третью такую прекрасную, что Протоген немедленно признал свое поражение. Подобную же историю Плиний рассказывает о рисовании зерен на траве, обманувших птиц, и сети, которую художник нарисовал поверх зерен, что еще больше привело в заблуждение птиц.
Не только искусство, но и сама природа мышления свидетельствует о его связи с агональностью. Об этом свидетельствует диалогический способ мышления, который свойственен ведущим греческим философам. Диалоги Платон представляют собою настоящие интеллектуальные соревнования, битву идей. Даже язык греки оценивают в понятиях агонистической диалектики. Софист Георгий говорил, что в языке «существует много приемов, чтобы победить соперника так же, как побеждают врага в битве». Именно поэтому многие метафоры в греческом языке носят вполне «военный» характер.