Античные хроники

Леженда Валентин

Агамемнон с Аяксом в ответ пожали плечами, и дерзкий юноша, натянув поводья, тронул колесницу с места.

– Не сметь! – взревел Аякс, отпихивая ногой пытающегося снова схватить тяжелую кифару Эдипа. – Сатиров маньяк, тебе что, мало трупов?!

В тот день спас Аякс, сын Оилея, жизнь Акронею, сыну Анабесиония.

Глава 8

В КОТОРОЙ ЭДИП РАЗГАДЫВАЕТ ЗАГАДКУ СФИНКСА

Итак, Сфинкс.

Сфинкс был кошмарным чудовищем, как говаривали, с головой женщины,

с туловищем льва и с громадными орлиными крыльями. По какой пьянке можно было зачать такого урода, остается загадкой. Как остается загадкой и то, сколько животных и людей в этом зачатии участвовало.

– Ну, льва я еще могу понять, – задумчиво рассуждал Аякс, управляя быстрой колесницей, – извращенки с острова Лесбос и не такое выделывали. Но орел! Как же она с орлом-то?

– Кто она? – раздраженно спросил Агамемнон.

– Ну, баба эта, – ответил Аякс, – которая чудище зачала. Лицо-то у него человеческое!

– Тебе же сказано было, что Сфинкс – это дитя порочной пьяной связи Тифона с Ехидной. Какие еще могут быть вопросы?

– Тифона с Ехидной, – ворчливо повторил Аякс, который имел по этому поводу свое мнение. – Ну-ну…

Жил Сфинкс, как уже говорилось, на горе Сфингион и требовал ежедневно себе в шатер молоденьких девственниц, иначе звиздец Фивам.

Что он с этими девственницами делал, никто не знал. Вернее, имелись, конечно, предположения. Но предположения – это одно, а реальность – совсем другое…

– Может, он их жрет? – предположил Агамемнон.

– Не-а, – покачал головой Аякс, – судя по всему, развратник этот Сфинкс тот еще.

– Но ведь он женщина!

– Кто тебе это сказал?

– Да тот парень в колеснице и сказал, что чудовище с женским лицом. (Ничего подобного «тот парень в колеснице» героям не говорил! – Ред.)

– Тогда почему оно не требует молоденьких девственников?

И великие герои в замешательстве посмотрели на бегущего рядом с колесницей Эдипа, язык у которого свесился набок, как у мертвой Клитемнестры.

Не знали Аякс с Агамемноном, что Сфинкс до тех пор будет бесчинствовать в Фивах, пока кто-нибудь не разгадает его загадку, которую он загадывал каждому встречному-поперечному, а затем отрывал этим встречным-поперечным головы, ибо те никак не могли дать правильный ответ.

Едут, значит, герои в колеснице, Эдип следом бежит, и тут видят – на дереве у дороги восковая табличка прибита.

Затормозили, присмотрелись.

– Высочайшим постановлением царя Креонта, – басом прочел Аякс, – владыкой Фив станет тот, кто спасет их от Сфинкса.

– А действующий царь что же, добровольно от трона отречется? – спросил Агамемнон.

– По-видимому, так, – подтвердил Аякс, – но на дощечке по этому поводу ничего не написано, можешь сам посмотреть.

Агамемнон посмотрел.

– Действительно, – изумленно сказал он, – не написано. Ну что, рискнем?

– Что рискнем? – Аякс снова разогнал колесницу.

– Ну, головами.

– Да я сам этому Сфинксу, если надо, башку откручу, – похвастался могучий герой.

– Ну так открути! – вскричал Агамемнон. – И станешь царем Фив!

– Да?

– Конечно.

– Тогда едем к этому Сфингиону. Сказано – сделано.

Только где этот Сфингион найти? Горы-то все вокруг одинаковые. И спросить не у кого, на дороге ни души.

Но зоркий Агамемнон вскоре заметил валяющиеся в траве у обочины оторванные головы встречных-поперечных фиванцев, пытавшихся (как видно, без особого успеха) разгадать загадку Сфинкса.

Многие головы улыбались, некоторые были испуганны, но чаще всего на лицах неудачников застыла гримаса глубокой философской задумчивости. Ясно было, что до последнего размышляли они над загадкой чудовища.

Аякс, сроду не веривший ни в каких Сфинксов и прочих Ехидн, специально сошел с колесницы и, подобрав одну из задумчивых голов, немного поиграл ею в футбол, сделав несколько пасов побледневшему Эдипу, который от оторванной головы шарахался, как от ядовитого скорпиона.

– Нехорошо, Аякс, – укорил друга Агамемнон, – не думал я, что ты способен на такое кощунство.

Вместо ответа Аякс поднял с земли запыленную голову и протянул ее Агамемнону. Агамемнон брезгливо поморщился.

– Да не бойся, бери, – усмехнулся могучий герой, – она ненастоящая.

– Как это ненастоящая?

– А вот так.

Агамемнон с недоверием принял голову из рук Аякса.

Голова действительно оказалась не настоящей, а восковой, с кустарно разукрашенным яркими красками лицом.

– Что за ерунда?

Но Аякс уже лихо вскочил в колесницу, понукая лошадь.

– След из фальшивых голов приведет нас к логову Сфинкса! – весело возвестил он.

– Эй, подождите! – закричал Эдип, галопом бросаясь за резко сорвавшейся с места повозкой.

Легко отыскали великие герои нужную гору, но нигде не было видно проклятого Сфинкса. Аякс даже специально протрубил в боевой рог, но чудовище так и не соизволило появиться.

– Видно, дремлет после обеда, – предположил Агамемнон.

– Или с молодыми девственницами развлекается, – хохотнул Аякс.

Излазили греки гору Сфингион вдоль и поперек и наткнулись наконец на странный заброшенный храм, где восковые головы валялись особенно обильно.

Заходить в этот храм храбрые герои не решились, и Аякс задумал выманить монстра заранее сочиненным оскорбительным стихотворением.

Начиналось оно так:

Выходи, проклятая тварюка!

Больше воли тебе не видать.

Сдохнешь ты сейчас, уродская зверюка,

Жизнь пришли мы у тебя отнять.

И в подтверждение своих серьезных намерений Аякс еще раз протрубил в рог.

На этот раз Сфинкс их услышал.

Из храма пахнуло мертвечиной, и в темной полуобвалившейся арке входа появилась гигантская голова чудовища.