АнтиЭйнштейн. Главный миф XX века
Шрифт:
Эйнштейн не допускал, чтобы кто-то из членов семьи говорил про него и про себя «мы» и одергивал жену: «Говори о себе или обо мне, но о нас - не смей». Как здесь не вспомнить его письма к Ми леве, в которых он писал о «нашей» статье, о том, что «мы» сделаем. Или это надо понимать как признание им совместных действий с Милевой?
«Эльза редко называла Эйнштейна Альбертом. Говоря о нем, она употребляла слова «мой муж», «мой супруг» или изредка «профессор». Но чаще всего из ее уст звучала его фамилия: «Эйнштейну нужно то-то», «Эйнштейну требуется то-то». Несмотря на эту существовавшую между ними дистанцию, он находился в полной зависимости от Эльзы. Она даже выдавала ему деньги на карманные расходы… Плещ рисует нам портрет
Эльза со стороны окружающих была объектом постоянной критики, так как ограничивала доступ в дом как посторонних, так и ученых коллег, предпочитая им знаменитостей от политики и искусства, то есть всячески поддерживала созданный средствами массовой информации образ Эйнштейна.
«Эйнштейну нравилось внимание общества к его особе, он любил, чтобы его слушали, и резко отзывался о собственной популярности скорее всего потому, что стыдился своего тайного тщеславия». Его сын Ганс Альберт вспоминал, что во время совместного с отцом путешествия по американской глубинке никто отца не узнавал, это огорчало его и нервировало. Брачные представления Эйнштейна были рождены горьким опытом: сперва это была неудача с Милевой, а теперь - все более лишенные чувств отношения с Эльзой. Альберт и Эльза очень отличались друг от друга. Эльза заботилась о соблюдении приличий; Альберт плевал на всякие условности и приличия. Она была преданной и любящей женой, в то время как Эйнштейн из-за своих внебрачных интересов заработал в кругу тех немногих, кто был посвящен в его дела, репутацию волокиты. Любовные похождения мужа вызывали у Эльзы такие же приступы ревности, как в свое время у Милевы, за что тот порицал ее. Теперь Эльза днями не разговаривала с мужем, ограничиваясь только необходимыми фразами.
Есть сведения, что в течение нескольких лет в двадцатых годах у Эйнштейна был роман с одной из первых его секретарш, племянницей его близкого друга доктора Ганса Мюзама. Януш Плющ отзывался о своем друге как о человеке «достаточно сексуальном», в полной мере пользующемся своим обаянием. Горничная Эйнштейнов, служившая у них несколько лет, говорила: «Ему нравились красивые женщины, а они его просто обожали».
Эльза умерла в 1936 году, муж не стал соблюдать положенный семидневный траур и просто распорядился: «Похороните ее». После смерти Милевы (в августе 1948 года) младший сын Эйнштейна Эдуард с 1950 года жил под опекой доктора Генриха Майли, который поселил его в деревне под Цюрихом у местного пастора, при этом первые недели Эдуард не шел ни на какие контакты с окружающим миром, проводя время за фортепьяно. Постепенно он начал общаться с сыновьями пастора, стал своим человеком в деревне и начал подрабатывать - писал адреса на конвертах для одной местной фирмы. Но через год опекун переселил его на окраину Цюриха, к вдове юриста, что не способствовало улучшению психического состояния Эдуарда, пастор пытался вернуть его, но получил отказ.
В этот период душевнобольной сын Эйнштейна очень интересовал (не отца!), а друга гения - Карла Зелига, его первая встреча с Эдуардом состоялась в начале 1952 года, Зелиг отметил большие провалы в памяти Эдуарда. Благодаря Зелигу, сумевшему стать другом, Эдуард смог многое узнать о своей семье.
Если первые годы Зелиг регулярно сообщал отцу о состоянии сына, а Эйнштейн писал тому письма, то в январе 1954 года Эйнштейн отказался от любых контактов с Эдуардом, так объяснив это Зелигу: «Вы, наверное, уже задавались вопросом, почему я прекратил переписку с Тедди.
Причиной тому некий внутренний запрет, природу которого я сам не могу проанализировать. Но он связан с моей уверенностью в том, что, если я снова окажусь в поле его зрения, это пробудит мучительные чувства».
Умер Эдуард в 1965 году. По мнению автора одной статьи, Эдуарда погубила собственная доброта, он был человеком, «который, увы, любил своих ближних больше, чем себя, и сломался под бременем этой любви».
В том же 1954 году старшему сыну Эйнштейна Гансу Альберту исполнилось пятьдесят лет, он не преодолел разногласий с отцом и виделся с ним редко. Ганс Альберт как-то сказал, что всегда вел абсолютно тихую жизнь и не был без работы ни одного дня. Именно об этой преданности делу с похвалой отзывался Эйнштейн, поздравляя своего сына с пятидесятилетием. Письмо кончалось словами: «Оставайся таким же, как был. Не утрачивай чувства юмора, будь добр к людям, но не обращай внимания на то, что они говорят и делают».
В этом был весь Эйнштейн!
Ганс Альберт пережил своего брата почти на восемь лет. В 1971 году он вышел на пенсию, но продолжал разъезжать по миру с лекциями; получил за свои работы по гидравлике несколько наград, за годы работы добился хороших должностей и уважения коллег. Умер от сердечного приступа летом 1973 года в США.
Интересны отзывы Эйнштейна о женщинах. Одна из них вспоминает, что он однажды сказал: «Что касается вас, женщин, то ваша способность создавать новое сосредоточена отнюдь не в мозге». Однажды он взорвался: «Неужели природа могла создать половину человеческого рода без мозгов! Непостижимо!» Поэтому он считал, что большие достижения женщин в науке невозможны; исключение им делалось для Марии Кюри.
Но не только для нее: «Эмми Нетер родилась в еврейской семье, отличающейся своей любовью к знаниям, из-за своего происхождения она не смогла занять в своей стране подобающего ей академического положения, несмотря на все усилия великого геттингенского математика Гильберта…» («Памяти Эмми Нетер»).
По иронии судьбы, «в период, когда Эйнштейн так презрительно отзывался о реальном и потенциальном вкладе женщин в науку, его собственная научная продуктивность резко упала»[2].
ЗАРАЗНЫ ЛИ ПСИХИЧЕСКИЕ БОЛЕЗНИ?
В книге итальянского психиатра и криминалиста еврейского происхождения профессора Ч. Ломброзо «Гениальность и помешательство» говорится[10]: «…гениальность проявляется обыкновенно гораздо раньше сумасшествия, которое по большей части достигает максимального развития лишь после 35-летнего возраста, тогда как гениальность обнаруживается еще в детстве… сумасшествие чаще других болезней передается по наследству и притом усиливается с каждым новым поколением…»
Помешанные остаются «по большей части всю жизнь одинокими, необщительными, равнодушными или нечувствительными к тому, что волнует род людской, точно будто их окружает какая-то особенная, им одним принадлежащая атмосфера»(выделено мной.
– В.Б.).
Эйнштейн говорил про себя: «Я никогда по-настоящему не принадлежал ни к какой общности, будь то страна, государство, круг моих друзей и даже моя семья. Я всегда воспринимал эти связи как нечто не вполне мое, как постороннее, и мое желание уйти в себя с возрастом все усиливалось…»
«Иногда у людей, находящихся, по-видимому, в здравом уме, помешательство проявляется отдельными чудовищными, безумными поступками». И еще: «…именно среди евреев встречается вчетверо или даже впятеро больше помешанных, чем среди их сограждан, принадлежащих к другим национальностям».
А теперь вернемся к некоторым биографическим моментам из жизни Альберта Эйнштейна.
«На Альберта, как и на его деда Юлиуса Коха, иногда накатывали такие припадки гнева, что лицо его становилось совершенно желтым, а кончик носа белел. Майя (младшая сестра Эйнштейна.
– В.Б.) служила объектом, на котором он срывал злость. Однажды он швырнул в нее кегельным шаром, в другой раз едва не пробил ей голову детской лопаткой… Однажды он ударил приходящую учительницу детским стульчиком, и та так перепугалась, что выбежала из комнаты и больше не возвращалась вовсе»[2].