Антигерои истории. Злодеи. Тираны. Предатели

Басовская Наталия Ивановна

Ярчайшая вспышка кватроченто была по всей Италии. Но нигде искусство не находилось под таким заботливым покровительством, как во Флоренции. Лоренцо и в этом следует античному образцу. Человека, которому подражал Лоренцо, звали Меценат. Это был один из друзей Октавиана Августа, принцепса Сената в Древнем Риме, человек, прославивший себя тем, что вкладывал деньги в культуру и помогал людям искусства. Лоренцо, подражая ему, уделял искусству и культуре больше внимания, чем укреплению флорентийского флота, в чем некоторые историки упрекают его и по сей день. Зато в трудах о Флоренции того времени можно найти и такую формулировку: «Не сеньория и не Медичи правили Флоренцией в эти годы. Ею правила культура». Метафора, но она очень точно передает дух того времени. Важно помнить о таких людях и продолжать их великое дело, хорошо понимая, что культура — такая хрупкая вещь, которая разрушается первой в любые революционные, военные эпохи, а восстанавливается с огромным трудом, да и то не всегда.

Очень скоро настанет тяжелое время, и на смену просвещенному, щедрому меценату Лоренцо придет мрачнейшая, страшная фигура Савонаролы. Этот безумец овладеет умами людей и захочет вместо цветка, каким была Флоренция времен Лоренцо, сделать из нее строжайший монастырь. Запереть лучшие умы в нем, уничтожить многие произведения этой эпохи и — самое страшное — заставить художников (и даже постаревшего Боттичелли) в этом участвовать.

Отзыв Макиавелли о Лоренцо нам уже известен. Макиавелли был свидетелем деяний и Савонаролы, и Лоренцо. Он наблюдал за правлением безумного фанатика, которого к власти привела чернь, был свидетелем нескончаемых казней. Он видел и Медичи, которые тратили большие деньги на процветание культуры, науки, образования. Но как только черни не хватает чуть-чуть хлеба или зрелищ, она забывает все былые заслуги своего правителя и приводит к власти кого угодно. Поэтому, кажется, что для понимания Макиавелли важна платоновская мысль о том, что идеальную форму правления можно представить, воплотить же ее, видимо, невозможно. Но надо делать все возможное, чтобы к ней хоть маленькими шажками приближаться.

Игнатий Лойола. Генерал ордена Иисуса

Игнатий Лойола — фигура почти фантастическая. Вокруг него, как вокруг всех ярких людей, созданы многочисленные мифы. Причем совершенно невозможно однозначно оценить эту личность. Но плохо ли это?

Официально он святой, канонизирован в 1622 году. Спаситель истинной веры, создатель отряда «папских янычар». А в некоторых советских книгах по истории ордена иезуитов он представлен как «исчадье феодальнокатолической реакции».

Он действительно создатель Общества Иисуса, будущего ордена иезуитов. Но он и воин, герой обороны Памплоны, города в испанской Наварре, осажденного французскими войсками. Он же кавалер, любимец дам — и калека, который прошел пешком, хотя у него плохо двигалась одна нога, из Испании в Париж. А еще он визионер, который вводил себя в транс и слышал голоса святых. Мифология доходит до того, что Лойола якобы властвовал над ветром и дождем, болезнями и смертью.

Нельзя ставить знак равенства между Игнатием Лойолой и орденом иезуитов. Сам он вообще свое создание духовно-рыцарского ордена не считал заслугой. Да и дальнейшая судьба этой организации значительно изменила ее характер. С течением времени иезуиты стали все больше заниматься просветительской деятельностью. Их школы и колледжи есть по всему свету, в том числе и в нашей стране. Многие оценивают их педагогическую систему весьма высоко. Но у истоков движения стоял, безусловно, Игнатий Лойола.

Он родился в 1491 году в замке Лойола на севере Испании, в провинции басков. Его имя — Иниго Лопес де Лойола. Происходил он из очень знатного, но обедневшего рода, типичного для Испании этого времени, и был тринадцатым из четырнадцати детей в семье. Следовательно, он не мог рассчитывать ни на какое наследство.

С его детством связано много мифов. Якобы мать предвидела рождение необычного ребенка, Божьего любимца, и сознательно родила его в хлеву, как Мария Иисуса. И якобы, будучи грудным, он лично потребовал, чтобы его назвали Игнатием, от латинского «игнатус» — «простой, скромный».

Есть замечательная статья нашего соотечественника, эмигранта, культуролога П.М. Бицилли «Лойола и Дон Кихот». Он пишет: «Дон Кихот и Игнатий Лойола взаимно дополняют и поясняют друг друга». Что между ними общего? Юношеское увлечение рыцарскими романами, свойственное сословию дворян. Опыт неудачных благодеяний. Например, известно, что в Монсеррате Лойола отдал нищему свою богатую рыцарскую одежду — и вскоре того арестовали по подозрению в краже. Именно так неловко часто получалось и у Дон Кихота.

Их сближает и переход от подвигов описанных к реальным. Лойола много читал о рыцарях (настольная книга — рыцарский роман «Амадис Галльский») — и стал рыцарем.

А позже он был вдохновлен образами святого Доминика и святого Франциска. То есть у обоих — реального человека Игнатия Лойолы и литературного персонажа Дон Кихота — было стремление принимать написанное как истину и подражать ему.

Правда, если Лойола и Дон Кихот, то без великой природной доброты. Их роднят именно черты социального поведения. А это диктовалось свойствами времени.

Будучи весьма знатного происхождения, Лойола юношей начал службу при дворе. Его первая должность — паж, что очень характерно для отпрысков дворянских семейств. Он был в свите католичнейшего короля Фердинанда Арагонского, супруга Изабеллы Кастильской (их брак объединил Испанию).

И даму сердца Лойола, в рыцарских традициях, старался избирать из числа принцесс. Он рано почувствовал себя кем-то значительным. Но будущего своего поприща, пока совершенно не представлял.

В молодые годы он был судим в Наварре за некие весьма серьезные преступления. Это может быть и соблазнение замужней дамы, и даже смертоубийство. Таково рыцарское поведение XVI века.

В 1521 году Лойола, уже зрелый человек, — руководитель защиты Памплоны, столицы Наварры, от войска французского короля Франциска I во время франко-испанских пограничных войн. Там, держа на себе всю оборону, он доказал, что умеет воевать и командовать. Но силы были не равны, испанцы обречены на неудачу. Лойола получил тяжелейшее ранение. Ядро разрушило стену, и он попал под обломки. У него были раздроблены обе ноги. Французы, у которых он оказался в плену, за отвагу отпустили его без выкупа: они тоже рыцари.

Он был с почетом отправлен домой, где перенес тяжелейшие операции (надо помнить, каков уровень медицины XVI века). Одна нога срослась совершенно неправильно. И он приказал вновь ее сломать. Это была его воля. Нога все равно срослась очень плохо, вроде бы даже часть кости торчала из колена. После операций Лойоле пришлось год лежать, страдая физически. По одной из версий, он просил принести ему рыцарские романы, но их не оказалось под рукой, и богобоязненная мать дала ему жития святых. И вдруг это чтение его поглотило!