«Антика. 100 шедевров о любви». Том 5

Каминская Т. и.

Старец

Потише, сын! Не пробуждай Его неистовых мучений. Еще он жив, – но смерть близка. Держи его, а сам – молчи.

Гилл

Что говоришь, старик? Ужель он жив?

Старец

Не разбуди его: он спит. Не береди, не растравляй Ужасных схваток злобной боли, Мой сын.

Гилл

Злосчастный я! Каким раздавлен Я бременем! Мутится ум.

Геракл

О Зевс! Где я? В какой стране? Кто эти люди? Где я лежу в мученье безысходном? О, горе мне! Опять терзает боль Проклятая…

Старец

(Гиллу)

Ты

понял ли, насколько было б лучше Таить безмолвно скорбь души? Не должно было отгонять От вежд страдальца Отрадный сон. Гилл Я удержать себя не мог, Я не стерпел его ужасной муки.

Геракл

О Кенейский алтарь! [71] Так ли мне воздается, Злополучному? Я ли тебе не принес Превеликие жертвы, – свидетель мне Зевс! Погубил ты, ужасно меня погубил! И зачем я увидел тебя! Я вовек Не познал бы вершины безумья, – увы! — Пред которым бессильно могущество чар! Где кудесник такой, где искусный тот врач, Кто бы мог – кроме Зевса – избавить меня? Было б чудо, когда б он явился.

71

Кенейский алтарь – святилище Зевса на мысе Кеней, что на острове Евбея, против Мелийского залива.

Строфа

О, дайте, дайте мне, несчастному, Уснуть последним сном! Зачем касаешься? Ворочаешь зачем? Меня погубишь ты, погубишь, Пробудишь вновь затихнувшую боль. Схватила… Ой!.. Ой!.. Снова подползла… Неблагодарные, хуже всех эллинов! Мир очищая, и в дебрях и на море, Я ль не страдал? А теперь, сокрушенному, Вы ни огнем, ни копьем не поможете? О, горе, горе! Ужель никто не отсечет Страдальца голову от тела?

Старец

Чадо Гераклово, мне не под силу, — Ты помогай. Ты сильней и моложе, Помощь моя не нужна.

Гилл

Я держу. Только ни я и никто из живущих Сделать не в силах, чтоб мог позабыться он И не страдать: это Зевсова воля.

Антистрофа Геракл

О сын мой, сын мой! Где же ты? Приподыми меня… Возьми меня, вот так… Увы, увы! О боги! Проклятая!.. Зашевелилась… Опять, опять… вконец меня замучит… Увы! Паллада! Снова боль терзает… Сын! Пожалей же отца! Не осудят… Меч извлеки, порази под ключицу!.. Сжалься!.. Убийца – безбожная мать твоя… Гибель моя да падет на нее! Аид, брат Зевсов! О, упокой, о, упокой Меня быстролетящей смертью!

Хор

При виде мук его дрожу, подруги. Такой достойный муж – в таких страданьях!

Геракл

Свершил я тяжких подвигов немало Рукой своей и вынес на плечах! Но даже ненавистный Еврисфей Иль Зевсова супруга [72] мук таких Не причиняли мне, как дочь Ойнея Коварная, облекшая мне стан Сплетенною Эриниями сетью, — На гибель мне, к бокам прилипнув, плащ Плоть разъедает до костей и жилы Сосет в груди, пьет кровь мою живую. В мученьях погибает плоть моя, — Мне пут не одолеть неизреченных. И все свершило не копье средь поля, Не рать гигантов, чад земли, не зверь, Не эллины, не варвары в краях, Где появлялся я как избавитель. Нет, женщина бессильная, одна Меня сразила насмерть без оружья. О сын, будь ныне подлинно мне сыном И матери не предпочти отцу. Из дому выведи ее и в руки Мои предай, чтоб ясно видел я, Кому ты сострадаешь, мне иль ей, На язвы тела моего взирая. Смелей же, сын! О, пожалей отца! Для всех я ныне жалок стал. Ты видишь, — Как девушка, кричу я и рыдаю, Таким никто не видывал меня. Я бедствия переносил без жалоб, А

ныне кто я? Слабая жена! О, подойди, поближе стань к отцу. И посмотри, какою лютой болью Терзаюсь я… Приподыму одежду: Смотри, глядите все на муку плоти! Глядите все, как жалок я, злосчастный… Увы! Увы! О, горе! Вот вновь схватила боль, горит внутри, Язвит бока, опять пойдет борьба С настойчивой, снедающею мукой. О царь Аид, прими меня! О пламень Зевса, порази! Ударь, отец… Опять грызет нутро! О руки, плечи, грудь моя, О мышцы верные, что с вами сталось? А вами был когда-то уничтожен Тот лев Немейский, пастухов гроза, — Никто не смел приблизиться к нему, И Гидра та, Лернейская гадюка, И сонм полулюдей-полуконей, [73] Свирепый род надменный, беззаконный И непомерной силы; мною вепрь Повержен Эриманфский, и в Аиде Трехглавый пес [74] необоримый, чадо Чудовищной Ехидны, и Дракон, [75] Что сторожит плоды на крае мира. Свершил еще я подвигов немало, — Никто не одолел моей руки. А ныне, весь изломан и растерзан, Добыча я слепого разрушенья, Я, благородной матерью рожденный, Зовущий Зевса звездного отцом. Одно лишь знайте: хоть я стал ничем, Хоть недвижим, пускай придет злодейка — Она узнает силу рук моих! И сможет засвидетельствовать людям, Что и пред смертью я борюсь со злом.

72

Зевсова супруга – Гера, ненавидевшая Геракла, так как он был сыном возлюбленной Зевса.

73

Сонм полулюдей-полуконей – кентавры.

74

Трехглавый пес – Кербер, охранявший область Аида; Геракл, по преданию, привел его к Еврисфею и затем отвел обратно в преисподнюю (двенадцатый подвиг Геракла).

75

Дракон – сторож золотых яблок, подаренных, согласно мифу, Гере богиней Земли и хранившихся на крайнем Западе дочерьми титана Атланта, Гесперидами (одиннадцатый подвиг Геракла).

Хор

О бедная Эллада! Как ты ныне Осиротеешь, потеряв его!

Гилл

Отец, ты смолк, – и я могу ответить; О, потерпи и выслушай меня! Скажу лишь то, что долг повелевает. Так яростно не предавайся гневу, О, выслушай, иначе не поймешь, Что в ненависти ты неправ и в злобе.

Геракл

Скажи и замолчи. Мешает боль Тебя понять – мне речь твоя темна.

Гилл

Хочу сказать, что с матерью случилось, — И что на ней, злосчастной, нет вины.

Геракл

О негодяй! Ты смел упомянуть О матери своей – отцеубийце?

Гилл

В подобный миг молчанье неуместно.

Геракл

О чем молчанье? Об ее злодействах?

Гилл

О том, что ею ныне свершено.

Геракл

Скажи, но сам не окажись злодеем.

Гилл

Ее уже не стало – пала мертвой.

Геракл

От чьей руки? Вот сладостная весть!

Гилл

От собственной, не от чужой погибла.

Геракл

Увы! Не от моей… а заслужила…

Гилл

Твой гнев пройдет, когда открою все.

Геракл

Речь странная, однако говори.

Гилл

Она ошиблась: цель была благая.

Геракл

Злодей! Благая цель – убить супруга?