Антикиллер-2
Шрифт:
Зрители одобрительно зашумели.
– А ты сейчас клятву помнишь? – спросила Зойка, внимательно следя за оружием противницы. – Меня заставили так же, как тебя сейчас заставляют. Нас обеих заставляют...
– Хватит болтать! – плетка обвилась вокруг Светкиных ног, и она снова прыгнула вперед, достав предплечье соперницы. Потекла кровь.
– Молодец! Коли ее! – возбужденно закричали вокруг.
Зойка бросила нож и зажала рану.
– Мочи! По горлу! По горлу давай! – надсаживался Боря, и Каратист подумал, что он действительно ненормальный.
Нож
В ангаре прокатился вздох разочарования.
– Мочалка позорная! – злобно выкрикнул Боря.
Николай Иванович поднял руку, шум сразу смолк.
– Этих – ко мне, а баб – в работу, – деловито распорядился он и вышел. Возбужденно сопящая толпа набросилась на потных окровавленных девушек, подминая их и вдавливая в солому.
– Значит, решил от меня избавиться? Думал, это так просто?
Николай Иванович поднес настольную лампу к груди Алекса. Стеклянная колба лампочки была аккуратно разбита, и раскаленная спираль зловеще желтела. Когда расстояние сократилось до нескольких миллиметров, между вольфрамовым волоском и кожей с треском пробежала искра, тело сотряс электрический удар.
– Да врет он, гад! Врет! – истошно кричал Алекс, зная, что признаваться ни в коем случае нельзя – это верная смерть. – Он в карты продулся и хочет свои расклады на меня перевести...
– А как ты за мной гнался, скотина! – Каратиста мутило, и он старался смотреть в сторону. – Стрелял в спину! Это я тоже вру?
– Конечно, врет! Неужели из-за картошки я бы такое придумал? Да я вас всегда уважал, как отца!
– Как отца, это хорошо, – спираль с шипением вгрызлась во влажную кожу. Алекса выгнуло дугой. Что-то щелкнуло, и верхний свет погас.
– Черт, опять... Пойди, вруби пробки...
Боря поспешно метнулся выполнять распоряжение шефа. Николай Иванович отложил лампу.
– А где твой дружок массажист? Чего это вы оба спрятались, если не виноваты?
– Да мы и не прятались! Не прятались мы... Алекс хватал ртом воздух, с трудом приходя в себя.
– Он, гад, все брешет! Ну откуда у нас люди, чтобы его по всему берегу искать? Кто мы такие? – Он чувствовал, что дальнейших пыток не перенесет.
– Это верно, вы никто, – согласился Желтый. – Тут у него действительно концы с концами не сходятся.
И повернулся к Каратисту:
– Слышь, ты, если у них столько бойцов, зачем тебя просить? Сами бы грохнули меня, и все... Если б, конечно, смогли!
Вновь загорелся свет, и Желтый протянул руку к приспособленной для пыток настольной лампе.
– Видно, придется и тебя прижечь...
– Постойте, – всполошился Каратист. – Давайте туда поедем. Я место покажу. Там и кровь осталась, и гильзы! Сразу убедитесь!
– Поехали! – обрадованно подхватил Алекс, надеясь хоть ненадолго отодвинуть мучения. – Там сразу все увидите!
Желтый подумал несколько секунд.
– Давайте съездим. Там все выясним. Все, до конца.
И небрежно бросил вернувшемуся Боре:
– Захвати с собой лопаты!
Каратист
– Вот! Вот кровь! – в очередной раз вскричал Каратист и тут же упавшим голосом поправился: – Нет, это не то... Показалось... Желтый в ковбойском наряде картинно прислонился к дереву.
– Значит, оба врете. Тогда выбирайте: в одну яму вас класть или в разные?
Боря и гориллообразный заржали. Алекс с пронзительной отчетливостью понял: не отпустят. После того что они видели, оба стали опасными свидетелями. Даже если отбросить все остальное, этого достаточно, чтобы закопать их прямо здесь, под шуршащими деревьями... Все тело ломило, разламывались суставы, огнем пекла сожженная кожа. Сил не было, но надо было собраться на один рывок...
Как прыгая в холодную воду, Алекс бросился бежать. Ветки секли лицо, сучки цеплялись за рубашку, но он не обращал на это внимания.
– Ты что! Стой, сука! – с секундным запозданием донеслось сзади. – Хуже будет!
Еще через секунду за ним побежали. Тяжелый топот, хруст веток, злая матерщина за спиной шали его вперед, как попутный ветер разгоняет парусник. Только не промахнуться, не пролететь мимо...
Но дерево действительно оказалось приметным. Прижавшись к грубой, пахнущей пылью коре, он сунул руку в расщелину и сразу ухватил «тэтэшник» за рукоятку. Тряпка, в которую он завернул оружие, развернулась и осталась только на стволе. Развернувшись всем корпусом, он взвел курок и тут же надавил спуск. До бегущего на него Бори было не больше двух метров. Лицо бритоголового исказилось, но он уже ничего не мог сделать.
– Бах! – длинное пламя прожгло тряпку и, казалось, проткнуло грудь бритоголового. Словно срубленное дерево, он рухнул Алексу под ноги. Темные очки запрыгали по траве.
– Бах! – летящий следом горилла наткнулся на пулю и, заверещав, как заяц, припал к земле.
– Не надо! Не надо!
– Бах! – Крик оборвался.
Ничего не соображая, Алекс бросился назад. У него не было никакого плана действий, не было и чувства мести, лишь одна мысль билась в голове: «Сколько осталось патронов?»
Николай Иванович так и стоял у дерева, но выстрелы и предсмертные крики подручных произвели на него разрушающее впечатление: он был парализован ужасом и не мог пошевелиться. В кинобоевиках герой обязательно произнес бы красивый монолог, перед тем как расквитаться с врагом, но у Алекса язык присох к гортани, и в голове царил полный хаос. Ему было не до разговоров. Но указательный палец мог сгибаться.
– Бах!
«Ковбой» ударился о дерево головой и сполз вдоль ствола на землю. Алекс осмотрелся. Каратиста нигде не видно. Да он ему и не нужен.