Антикризисная книга Коммерсантъ'a
Шрифт:
условиям банкиры и понадобятся; так было и в 1998–2000 годах.
– Насколько изменились ожидания соискателей и работодателей?
– Сегодня рынок «продавца» (работника) трансформировался в рынок «покупателя»
(работодателя), и у последнего нет больше необходимости ввязываться в бесконечную «гонку
зарплат», которая наблюдалась на рынке последние три года. Сейчас у нас есть большой вал
вопрошающих менеджеров, которые спрашивают, что им делать. Еще немного кокетничают.
Есть пока
не волнуют. В плане зарплатных ожиданий ценника пока нет. Новый ценник будет на уровне
2004–2005 годов, до бума фондового и нефтяного рынков. Тогда были нормальные европейские
цены. Зарплата директоров от $150 тыс. до $500 тыс. в год считалась достойной, полная
компенсация от $500 тыс. до $1 млн считалась замечательной, и были единицы, которые могли
себе позволить зарабатывать более $1 млн. Вот так теперь и будет; и это справедливо. Если ты
делаешь что-то такое уникальное для своих акционеров и компании, что они готовы с тобой
поделиться – они поделятся. В среднем, ценник по топ-менеджерам от нынешнего уровня
снизится в полтора—два раза. Есть места, где людям и так не переплачивали, потому что они
не обеспечивали европейского уровня производительности за те деньги, которые хотели.
Приглашали иностранцев…
– Привлекательность нашего рынка для иностранцев снизилась?
– Они нас боятся, мы им непонятны, потому что то любим, то не любим; то ли пузырь, то ли
гавань. Раньше их было много, потому что здесь было ощущение Эльдорадо. Хотя могу
рассказать историю. На прошлой неделе встречался с нашим бывшим американским
партнером, который работал с нами в голодном Петербурге в 1990 году. Он закончил тогда
университет в Америке, узнал, что есть такая интересная страна Россия, и приехал за свои
деньги. Потом он поработал в Европе, в Канаде и вот опять приехал к нам искать работу. Я ему
говорю: «Алан, ты чего? Зачем тебе это надо?» Отвечает: «А что? У вас есть шанс выбраться
быстрее всех». Он помнит, как мы бегали в начале 90-х, когда казалось, что хуже уже не будет.
В Америке же, говорит, подзабыли, что на все нужно зарабатывать самостоятельно.
Финансовая система была построена так, что сам ты уже вкладывать практически ничего не
должен. Так что у них будет ментальная проблема. Вообще, без иностранцев мы не обойдемся, есть сферы, где мы еще слабы. Например, в инфраструктуре, технологиях или футболе. Но в
финансистах у нас нужды, наверное, уже не будет.
– А наличие у соискателей западного бизнес-образования сейчас играет большую роль? Или
имеет большее значение опыт работы в кризисных условиях?
– Иностранное образование просто более конкурентоспособное. Оно учит лучше
пользу и управлять свободными людьми, поэтому оно котируется. А кризисный опыт или опыт
управления изменениями, умение держать удар и первым находить решение будут
определяющими.
– Ожидается ли перетекание рабочей силы из регионов в столицу и наоборот?
– Мобильность – ключевое качество в рынке! Всегда и особенно в кризис. Адекватно ситуации
новые «сильные» приедут покорять Москву, неконкурентоспособные – уедут.
– К вам приходили люди, уволенные за нарушения в деятельности, которые привели к
кризисным последствиям? Например, из проблемных банков?
– Приходили, но пока в общей массе. Здесь пока ответный спрос невелик, так что мы эту
ситуацию еще не разгребали. Вину никто из них пока на себя не брал. Да и туман еще не
рассеялся, чтобы утверждать, кто конкретно виновен в провале. Компании же работают.
– Готовы ли менеджеры, которые приходили к вам в последние два месяца, рассматривать
предложения с понижением должности?
– Готовы рассматривать предложения без потери чести и достоинства. Прежде всего их
интересует роль, которую они будут играть на новой работе, и проекты, которыми они будут
заниматься. Например, если предправления маленького банка займет должность руководителя
департамента крупного банка, это ведь не понижение.
– Действуют ли сейчас договоренности при приеме на работу о бонусных программах, опционах?
– Действуют адекватно ситуации в компании. Если компании непонятно, что там впереди, договориться об опционных программах будет сложно.
– Известны ли вам случаи сокращения расходов компаний на социальные пакеты и другие
сопроводительные расходы на персонал?
– Известно. Там, где кризис уже ударил, сокращают. Или там, где они были раздуты непомерно, как у сотрудников BP.
– Какие экономические последствия спровоцирует нынешний кризис при учете, что еще не все
почувствовали, что он есть? Ведь в этом кризисе еще не было 19 августа 1998 года, когда все
проснулись в другой стране. И сколько еще будет продолжаться эта ситуация?
– Поиски «дна» не займут больше года. Дальше начнутся действия. Худший сценарий –безоговорочное торжество вертикали власти со всеми вытекающими последствиями: монополизацией, воровством, уравниловкой, тотальным регулированием и, как следствие, деградация с последующим «взрывом». Лучший выход – рост производительности труда, эффективности управления и, как следствие, конкурентоспособности. Вход в value added economy (экономика добавленной ценности). Вышибание «пробки» негибкости, медлительности и коррупции путем сноса горлышка «бутылки» сырьевой и статусной ренты.