АНТИЛОВУШКА
Шрифт:
– Все равно уже поздно. Не успеем уйти. Кстати, Марина, ты, часом, не знаешь, куда подевался наш новоявленный эксперт по взрывному делу?
– Нет.
– Как истинный разведчик, он имеет кое-какие заначки и так называемые лежки - квартиры, где может перекантоваться ночь-другую... Возможно, и эта мина дело его рук. Так, если хочешь уходить - уходи. Я сделаю эту штуку, или мне конец...
– Я остаюсь.
– Ладно. Сейчас мы ее замкнем. Коричневый совмещаем с оголенным медным. Но к негативу не дотрагиваться. Дотронься до медного.
–
– Получится, получится. Главное - медленно.
Буквально за две секунды перед возможным взрывом Марина зацепила зажимом именно за тот оголенный проводок, который ей указывал Николай. После замыкания цифра "два" так и осталась на табло.
– Вот и все, - улыбнулся инструктор.
Аристова удивленно посмотрела на него. Такого хладнокровия, такого спокойствия она не ожидала от инструктора ОМОНа по взрывному делу.
Он даже не вспотел, у него даже не дрожали руки, как это бывает у всех, жизнь которых висит на волоске.
"Неужели он такой выдержанный?
– подумала Марина.
– Если это действительно так, - продолжила она свою мысль, - то он не просто герой, а уникальный человек. И он мне нравится".
***
Несмотря на ранний час, у центрального входа в больницу уже толпились вездесущие репортеры местных и столичных газет, сновала между милицейскими начальниками энергичная тележурналистка, осматриваясь, в кого бы это вцепиться и вырвать необходимую информацию.
– Снимай, - крикнула оператору Оксана, едва увидев выходящих из здания больницы Марину и Николая, а сама устремилась к ним с ворохом вопросов:
– Что это была за бомба? Считаете ли вы, что в городе действует террорист-одиночка? Вы сейчас спасли жизнь матери и только что родившегося ребенка, что вы скажете по этому поводу?
– Мальчик родился или девочка?
– устало улыбнулся Хининов.
– Мальчик, - ответила наугад Оксана.
– Это произошло несколько минут назад.
– Я не знал об этом, но буду не против, если мальчонку назовут моим именем.
– Вы уже встречались с подобными бомбами раньше?
– Я очень рад, что никто не пострадал, - отмахнулся от тележурналистки инструктор и скрылся с Мариной в спецавтомобиле.
***
Леонову пришла в голову мысль постричься под панка. Боясь, что его опознает парикмахер, он все же уселся в кресло и стал показывать, как его стричь.
– Это несколько не по возрасту, - пробовала урезонить его юная парикмахерша с острыми коленками и такой же грудью.
– Пожалуйста, прошу вас, - голосом, который мог сойти и за любезный, проговорил Леонов.
Юная цирюльница выстригла затылок, а на темени оставила залихватский чуб, некое подобие хохолка, что коренным образом изменило облик Леонова. Большое металлическое лезвие на груди, две массивные цепи на запястье вместо браслета не могли бы сбить с толку только опытного сыщика.
Короткая кожаная тужурка с наклепками довершила образ неунывающего в годах панка.
Теперь
Весь этот маскарад позволил беспрепятственно пройти к дому, в котором жил ветеран абхазской войны с усохшей ногой Саламахин. Именно через него Леонов решил попытаться найти неуловимого минера-убийцу. Вскоре майор стоял перед дверью прибежища своего бывшего сослуживца и ждал, когда тот после долгого звонка откроет.
– Не заперто, - послышался голос.
Леонов проскользнул в прихожую. Из прихожей было видно, что в глубине слабо освещенной комнаты стоит инвалидная коляска. Саламахин даже не оглянулся; наверное, видел его из окна.
– Я знал, что ты придешь ко мне.
– Почему?
Саламахин промолчал.
– Где твоя мебель?
– спросил Леонов.
– Я на нее постоянно натыкался. Вообще-то ты здорово трепался по телевидению...
– Ты видел?
– Телевизор - для меня единственное утешение.
– Я чувствую, что ты все еще злишься на меня. Ты должен избавиться от этой злости. Ведь никто не виноват, что я уцелел тогда в Абхазии.
– Ты пришел для того, чтобы бередить мне раны?
– Нет, у меня проблемы.
– Я слышал. Ты хочешь у меня остановиться?
– Нет. Ты должен посмотреть одну штуковину, - с этими словами Леонов протянул Саламахину кусок цилиндра от мины, который он стянул из расположения саперного отряда.
– Ты ведь хорошо в этом разбираешься...
– Это сплав, - сказал Саламахин, щелкнув выключателем бра, привинченного к стене.
– Полагаю, что хромовый...
– Усиленный?
– Усиленный до последней степени.
– Ну и что?
– Ты чувствуешь маленькие, почти микроскопические выбоинки на поверхности?
– Да. Что это значит?
– Это означает, что работали на плохоньком токарном станочке, а доводили вручную.
– И что это дает?
– не понимал Леонов.
– Представляю, каково сверхтвердый сплав опиливать вручную.
– Вот именно. Этот человек - фанат. Он постоянно работает, и у него навязчивая идея смастерить совершенную маму.
– Я так и предполагал, что он ненормальный, - сказал Сергей.
Они помолчали.
– Ты принес что-нибудь?
– спросил Саламахин.
– Да, - ответил Леонов и достал из кармана бутылку водки. Перекидываясь односложными фразами, они распили бутылку, и Сергей ушел, оставив Саламахина одного в затемненной квартирке.
***
В лаборатории саперной группы царило оживление. Впервые в их практике удалось заполучить мину, которая принадлежала к печально знаменитому семейству с неизвлекаемыми взрывателями.
Теперь каждая деталь мины была отсоединена, пронумерована и подвергнута тщательному анализу. Изучались провода, радиодетали и материалы, из которых они были изготовлены. Список частей обезвреженной мины и образцы материалов послали в Москву в лабораторию для проведения более тщательного исследования.