АнтиМетро, Буэнос-Айрес
Шрифт:
– То есть? Поясни-ка, амазонка, про цели и задачи. Для чего Виталий Павлович – по твоему мнению – прибыл в Аргентину?
– Чтобы нас, щенков неразумных и легкомысленных, оберечь от смертельной опасности. То бишь, попытаться это сделать. Настоящий генерал, как-никак. Без дураков и свинства. Даже строгая донья Марта это подтверждает.
– Сеньора Мартина Сервантес-Рамос – непререкаемый авторитет, – вынужден был признать Артём. – Знать, действительно, имеется серьёзный повод – для огнемётов…
Внутренний же голос был настроен гораздо более прагматично и пессимистично, заявив: – «Просто, братец, кто-то Наверху (в мировом масштабе, понятное дело!), решил, что все эти нацистские документы, сохранённые в тайной подземной библиотеке, таят очевидную и страшную угрозу…. Угрозу – для кого? Для всего человечества в целом, переспелый болгарский перец…. Следовательно – что? Следовательно, все эти архивы надо срочно сжечь дотла! Но при этом так, чтобы никто ничего не понял. Якобы, пожар произошёл случайно, то бишь, по раздолбайству конкретных, через чур старательных исполнителей. Мол, не хотели, но – пришлось. Вот, и огнемёты заставили взять с собой…. Оно нам, братец, надо? Не, а действительно? Генералы, включая донью Марту и рыжеволосую фурию Марию, играют в какие-то свои, загадочные и непонятные простым смертным Игры. А мы, получается, должны старательно отдуваться за всех? Загребать жар чужими руками – гадкая и противная привычка, как ни крути…. Может, стоит послать их всех – оптом и в розницу – куда подальше? Выйти в отставку, любить жену, выращивать яблоки, груши и крыжовник, растить детишек? А в свободное время – писать фантастические и приключенческие романы, а также регулярно ходить на рыбалку и по грибы? Чем, собственно, плохо, а? Подумай, милок, на досуге над этим дельным предложением. Подумай, пока не поздно…».
Они свернули в нужный боковой туннель и, обменявшись с двумя часовыми условными паролями, вошли в тайный подземный коридор. Дверь, чуть слышно проскрипев, закрылась.
– Привести приборы ночного видения в рабочее положение. Карманные фонари пока не включать, – велел Артём. – Держать дистанцию – перед впередиидущим – в десять-двенадцать метров. Майор Никоненко – замыкающий…. За мной!
Внутренний голос продолжал тихонько и ненавязчиво шелестеть в голове: – «Здесь мох какой-то другой. Такое впечатление, что он – мёртвый. То бишь, абсолютно сухой…. Да, если внезапно проскочит случайная искра, то тут так всё полыхнёт – только держись. В том смысле, что покорно закрывай глаза и, поджариваясь, помирай…».
Примерно через два с половиной километра коридор завершился тупиком. Вернее, упёрся в чёрные двухстворчатые ворота. Вокруг нестерпимо воняло гарью и железной окалиной. А мха и лишайников рядом с воротами не наблюдалось.
«Так пахнет в деревенской кузне», – важно объявил эстетствующий внутренний голос. – «И многим этот аромат даже нравится…. А Лёха – молодец! Очевидно, что в прошлый раз его группа целенаправленно здесь поработала – на предмет пожарной безопасности, предварительно очистив пол и стены от всяческой густой растительности…».
– Вонь гадкая! – непочтительно сплюнула в сторону Таня. – Впору противогаз натягивать на физиономию. Волосы, только, не хочется уродовать лишний раз.
– Дык, это…. Разваривали же, – принялся неуклюже оправдываться Никоненко. – Двенадцать термиток, мать их, спалили….
– Вы, что же, ворота не запирали? Ну, когда уходили обратно на станцию? – поинтересовалась – якобы между делом – Татьяна. – Что, трудно было пару швов присобачить между створками?
– Не трудно, ясная сельва. Только – чем собачить? По местным правилам каждому подземному бойцу полагается по четыре термитки. Три умножить на четыре – будет двенадцать…. Понятно излагаю? Закончились – на тот конкретный момент – термитки…
– Снять огнемёты! – приказал Артём. – Вместе с дурацкими ранцами, ясная степь…. Аккуратно складываем в данный закуток и временно забываем про них.
– А, как же приказ…
– Также, майор Никоненко! Или же тебе, морде рязанской, жизнь больше не мила? Разочаровался, типа? Очень хочется – сгореть заживо? Чтобы досадить некой рыжеволосой и ветреной красотке? Мол, пусть она всю оставшуюся жизнь ходит в чёрных мешковатых одеждах, а по субботам роняет горькие слезинки на твоей скромной могиле, украшенной базальтовым обелиском со звёздочкой? Отвечать, мать твою!
– Дык…
– Молчать! Сложить огнемётную трихомудию – куда велено! Зажигалку! Мне отдал зажигалку, Ромео хренов!
– Действительно, здесь наблюдается, м-м-м, повышенная пожароопасность, – подтвердила Таня. – Только, Тёма…. Зачем же ты так кричишь на бедного Лёшу? И причём здесь – зажигалка?
– Хочу – и кричу, – Артём, кашлянув, глазами указал на крохотный чёрный шарик микрофона, встроенный в правый верхний угол металлического дверного косяка. – Командир разведывательной группы имеет на это полное и безоговорочное право, – многозначительно подмигнул Лёхе: – Или я не прав, майор Никоненко?
– Прав, конечно же, Тёмный. Прав…. Похоже, что некоторые Важные – сделали ставку на сизых голубей…
– О чём это ты толкуешь, майор? – заторможено спросила Татьяна. – Причём здесь – голуби?
– Говорят, что голубиный помёт является отличным удобрение, – криво усмехнувшись, пояснил Артём. – Особенно благотворно и положительно он влияет на краснобокие помидоры, выращиваемые трудолюбивыми узбекскими садовниками на шикарных генеральских дачах.
– Почему – именно – узбекскими?
– Потому – что помидоры…. Как принято говорить в таких случаях: – «Гы-гы-гы!»…. Значится так. Заходим внутрь и ничему не удивляемся. Чтобы не случилось, стоим спокойно, то есть, уперев руки в боки. И ни в коем случае не стреляем. Всё ясно?
– Совершенно ничего не ясно!
– Не стреляем, и это – главное. Я сказал…
Как только они вошли внутрь помещения библиотеки-музея, сразу же началась самая натуральная вакханалия – цветастая, разнузданная и совершенно бесшумная. Вокруг заплясали, переливаясь всеми цветами и оттенками радуги, гигантские уродливые тени.
«Нечто среднее – между австралийскими кенгуру и серийными маньяками-насильниками», – невозмутимо сообщил внутренний голос. – «В том смысле, что пару сотен мерзких кенгуру, в чьих объёмных сумках аккуратно сложены всякие пилы-топоры и кузнечные клещи. Доктора Ганнибалы Лекторы, короче говоря…».
Примерно через полторы минуты все цветные тени-всполохи бесследно пропали-исчезли, словно бы их и не было никогда. А прибор ночного видения вновь стал демонстрировать привычно-скучную светло-зелёную картинку.