АнтиМетро, Буэнос-Айрес
Шрифт:
«Крёстный отец» небрежно приобнял юную представительницу семейства Сервантес чуть ниже талии и, сально улыбаясь, что-то жарко зашептал ей на ухо. Девушка, беззаботно запрокинув рыжеволосую голову, засмеялась многообещающим и откровенно-развратным смехом.
Когда Мария и её неожиданный кавалер – в сопровождении троих широкоплечих охранников – скрылись за стеклянными дверьми французского ресторана, Артём достал из кармана мобильный телефон и торопливо набрал Лёхин номер.
– Торопишься заложить? – понимающе усмехнулась Татьяна. – Мужская солидарность, понятное дело. Ну-ну! Наслышаны, как же…
– Причём здесь – мужская солидарность? Просто хочу знать, чем сейчас занимаются подчинённые. Командир я, или где? Нехорошие предчувствия, опять же, имеют место быть. На сердце – последние полчаса – голодные кошки настойчиво скребут…
Трубку взял Хантер, а на просьбу передать телефон майору Никоненко – неожиданно замялся.
– В чём дело, младший лейтенант Кузнецов? – повысил голос Артём. – Изволь доложить чётко и однозначно! То бишь, ничего не скрывая…. Судя по характерным звукам, у вас там развернулась полноценная гулянка? Никоненко – по причине сердечных переживаний и терзаний – вошёл в крутое пике русского запоя?
– Вошёл, понятное дело, – печально вздохнул Хантер. – Ай! Товарищ, подполковник, он дерётся!
– Мы сейчас приедем, жди, – пообещал Артём. – Напомни-ка, Женя, ваш адресок…
Они поймали такси. Пожилой седоусый шофёр, узнав конечную точку маршрута, тут же запросил двойную плату по счётчику, пояснив:
– Не подумайте, ради Святой Мадонны, что я такой жадный и меркантильный. Просто Бельграно – бедный район. Там пассажиров, желающих прокатиться по городу, не найти, сколько не старайся. В центр города придётся порожняком возвращаться.
Райончик, действительно, был ещё тот.
«Стены домов покрыты многочисленными разномастными трещинами и обшарпаны до полной невозможности. Некоторые строения, и вовсе, лежат в откровенных развалинах», – комментировал внутренний голос. – «Уличных фонарей – раз, два и обчёлся. Бродячие собаки шастают повсюду, оборванные и неопрятные бомжи собирают пустые банки и бутылки…. Такое впечатление, что мы оказались в российском провинциальном городишке, один в один. Бывает, конечно…».
На улице Симона Боливара Артём остановил машину и расплатился с водителем.
– Будьте настороже, – посоветовал шофёр. – Отвязанной и наглой шпаны здесь хватает. Впрочем, говорят, что на улицу Боливара хулиганы предпочитают не заходить. Непростая эта улочка, ей-ей…. Впрочем, необразованные бродячие собаки про это ничего не знают и запросто могут наброситься.
– К моему мужу псы и близко не подойдут! – с законной гордостью хмыкнула Таня. – Справедливо опасаясь за свои блохастые и облезлые шкуры.
– Вы, сеньор, приходитесь родственником генералу Хуану Перрону? – натянуто улыбнулся шофёр. – Говорят, что он являлся прямым потомком агуаров – красных степных волков…
– Я просто долгое время находился в приятельских отношениях с ливийскими шакалами, – отшутился Артём. – Ладно, дружище, приятно было познакомиться и всё такое, но нам уже пора. Поболтаем как-нибудь в следующий раз…
Такси, подбадривающе мигнув на прощанье задними фонарями, уехало. Татьяна, оглянувшись по сторонам, объявила:
– Ага, дом номер семь, следующий – девятый. Следовательно, нам в ту сторону…. Вперёд, храбрый кабальеро!
Вокруг было очень тихо, безлюдно и темно. Впрочем, явственно ощущалось чьё-то незримое присутствие. Вот, на балконе третьего этажа раздалось глухое мужское покашливание. Впереди послышались и стихли звуки торопливых шагов.
«Не иначе, это бойцы доньи Марты», – предположил проницательный внутренний голос. – «Дисциплинированно бдят. То бишь, старательно несут охранную службу во вверенном районе…».
Нужный дом за номером двадцать пять оказался на удивление чистеньким и опрятным, имелся даже маленький аккуратный сквер, обнесённый кованой узорчатой оградой.
– Наверное, это тайная гостиница «Эскадрона смерти», – шёпотом предположила Таня. – Ну, для всяких серьёзных зарубежных гостей, молодого пополнения из провинции и прочих важных дел…. Ага, здесь имеется и швейцар-консьерж, вооружённый – надо думать – до самых коренных зубов. А что будем делать, если нас не пожелают пропустить внутрь? Звонить сеньоре Марте?
Но продемонстрированные серебряные бляхи произвели на широкоплечего швейцара самое благоприятное впечатление. Приоткрывая дверь, он только поинтересовался:
– Вы, наверное, к сеньорам Никоненко и Кузнецову? Это вторая дверь справа по коридору. Проходите!
В комнате было ужасно накурено, кроме того, явственно ощущался характерный аромат устойчивого перегара. Хмурый и рассерженный Хантер, нос которого явственно распух, сидел за компьютерным столиком-подставкой и азартно щёлкал клавишами ноутбука. Никоненко – в полуголом расхристанном виде – возлежал на широком кожаном диване, к которому был придвинут прямоугольный столик, плотно заставленный разномастными бутылками и тарелками.
Лёха, скорбно прикрыв глаза, бестолково терзал струны старенькой гитары и совершенно-пьяным голосом самозабвенно выводил:
И мыслей карусельопять летит – по кругу.А за окном – метель,Метёт – белым бела.Она моя всегда – безумная подруга.Она моя всегда – полночная вдова.И в голове – метель,Покой нам – только снится.И смятая постель,Такие, вот, дела….И ревность в темноте, как раненая львица,Рычит на целый мир – полночная вдова.Я выйду на крыльцо.Бушлат небрежно кинуНа голое плечо,Где профиль твой застыл,Татуировкой той, красивой – тёмно-синей,С тем завитком волос, что я всегда – любил.А там – в седой дали,Мерцают – неустанно —Шальные огонькиЧужих счастливых вилл…А – мы? Но – почему? Ах, право, это странно!Ведь я же вас всегда – так искренне – любил…И старенький бушлатСползает – в эту лужу…Никто – не виноват.И только снег – в глаза.Уже весна – давно – терзает эту стужу.И в ожиданье замерли – сердца…Тот старенький бушлат,Как будто – знак надежды.И будто – ясный взгляд,Где рядом – кутерьма.Но, видимо, уже – всё будет, как и прежде.Весенняя метель – полночная вдова…Когда песенка закончилась, Никоненко, не выпуская гитары из ладоней, сладко задремал, пуская неаппетитные и обильные слюни. Хантер же, торопливо закрыв ноутбук, поднялся на ноги и радостно заявил:
– Здравия желаю, господа офицеры! Как хорошо, что вы приехали, а то я уже замучился и извёлся – до серых человечков в глазах – с влюблённым товарищем майором. Или – уже – не влюблённым? Тут, честно говоря, сам чёрт – ногу сломит…. Неординарный и запутанный случай, право слово! Неординарный…