АнтиМетро, Буэнос-Айрес
Шрифт:
Глава одиннадцатая
Благословенная пампа и рыжая вертихвостка
Артём – в сердцах – от души выругался.
– Какой же ты грубый и некультурный! – пожурила Татьяна. – Натуральный сапожник с провинциального российского рынка…. А ещё мне запрещаешь – разговаривать здесь по-русски. Мол, элементарная конспирация…. А сам-то? Или командиру группы всё можно? Типа – высокопоставленным амазонам законы не писаны?
– Извини, моё беспокойное сердечко, – покаялся Артём. – Само сорвалось…. Надо же было так пошло лопухнуться! Упустили фигуранта. Теперь, наверняка, засмеют…. Ладно, звони донье Мартине. Будем признаваться, каяться и старательно посыпать голову вулканическим пеплом.
– Сейчас позвоню. Только – для начала – сорву с курток этих гадких гоп-стопщиков значки с изображением Че Гевары. Негоже так позорить светлые имена…
Сеньора Марта находилась в президентской приёмной, поэтому сразу же объявила:
– У меня совершенно нет времени! Вы, родственнички, уверены, что ваша новость носит срочный и неординарный характер? Ладно, верю…. Встречаемся через три с половиной часа в «Милонге». Роджер!
Ехать домой, на улицу Виамонте не было никакого смысла.
– Уснём ещё – от усталости, и проспим всё на свете, – печально вздохнула Таня. – Давай, Тёма, поймаем такси и прокатимся по Буэнос-Айресу с обзорной экскурсией? Служба, как говорится, службой, а любопытство – любопытством…
Они ехали по городу, и Татьяна увлечённо комментировала:
– Это – Каванаг, а вон – башня министерства общественных работ. Чуть правее – Атлас…. Ну, это уже знакомая нам Британская башня, а за ней виднеются горбатые краны Нового порта. Так, поворачиваем на площадь Конституции, далее – по авиниде Облигадо – следуем к Дворцу трибуналов…. Дорогой, может, прокатимся до аэропорта имени многопрофильного министра Пистарини [18] ? Говорят, что данный комплекс – просто потрясающее сооружение…
18
– Генерал Хуан Пистарини занимал в военном правительстве Аргентины должность министра общественных работ в 1942–1952 годах, а также в разное время исполнял обязанности министра ВМФ, сельского хозяйства и внутренних дел. Кроме того, он стал вице-президентом при президенте Эдельмиро Фаррелле в 1945–1946 годах. После смерти Пистарини в 1956-ом году аэропорт переименовали в его честь. Однако многие жители Буэнос-Айреса к этой политической инициативе отнеслись в высшей степени скептически и продолжают именовать аэропорт его прежним именем – Эсейса.
В назначенное время они прибыли в «Милонгу». Донья Мартина была непривычно приветлива и находилась в приподнятом настроении – очевидно, ужасный президентский гнев прошёл, всё-таки, стороной. Впрочем, выслушав рассказ Артёма (естественно, без упоминаний о конфискованном пистолете), сеньора Марта задумчиво нахмурилась и – после двухминутного молчания – известила:
– Не забивайте себе голову всякой ерундой! Ваша должностная забота – сугубо подземные тайны. А этим странным австрийским писателем я займусь лично…. Кстати, на ближайшие двое суток объявляются внеплановые выходные. То бишь, на время нормализации движения на круговой линии «С». Отдыхайте, гуляйте, развлекайтесь – в разумных пределах, понятное дело…. Судя по вашим замутнённым глазам, любовь, так сказать, переживает период нежного и трепетного ренессанса? Наверное, задумываетесь о продолжении рода? Я угадала? И нечего смущаться и глупо краснеть, дело-то насквозь житейское…. Советую съездить в пампу, там сейчас очень хорошо. Хрустальный воздух, звенящая тишина и всё такое прочее…. Толстый плед не забудьте прихватить с собой. Да, за тем самым, о чём вы и подумали…
Они поехали домой, приняли душ и завалились спать. Артём попытался было подкатить к супруге с дежурными нежностями, но тут же получил жёсткий отпор:
– Сказано же, что все серьёзные дела переносятся в пампу? – сонно возмутилась Татьяна. – Вот, милый, и потерпи. Будь, уж, так добр…
В пункте проката Артём, оставив в залог свой израильский паспорт, взял в аренду старенький «Форд Фокус». Потом они заскочили в ближайший супермаркет и приобрели двухместную туристическую палатку, а также накупили разного продовольствия, включая уже замаринованную, в меру жирную свинину, ящик пива «Кильмес-Кристаль», две бутылки сухого красного вина и большой бумажный пакет с древесным углём.
– Тёма, ты же за рулём! – забеспокоилась Таня. – Зачем нам столько алкоголя? Вдруг, полиция остановит? Что тогда будем делать?
– Ерунда! – легкомысленно отмахнулся Артём. – Покажем наши волшебные серебряные бляхи. Если не подействует, то позвонит донье Мартине, она – судя по всему – всю Аргентину держит в ежовых рукавицах…
Через полтора часа они свернули с широкого автобана на узкую просёлочную дорогу и вскоре выехали в пампу.
– Останови вон на том пологом холме, местами поросшем хвойным кустарником, – попросила Татьяна. – Очень привлекательное и уютное местечко…. Ага, тут и бойкий родничок имеется!
Стояла чудесная погода – полное безветрие, голубое безоблачное небо, ласковое жёлтое солнышко прогрело окружающий воздух до плюс пятнадцати-семнадцати градусов.
– Устанавливай палатку и разводи костёр! – велела Татьяна, по случаю пикника заплетшая знаменитые косички, украшенные тёмно-синими бантами в крупный белый горох. – А я пока нарежу толстых прутьев, которым предстоит сыграть роль шампуров.
Они сидели на вершине холма, с аппетитом уплетали чуть подгоревший и местами полусырой шашлык, запивая его пивом и вином, и любовались окрестными пейзажами.
– Да, пампа – это что-то! – глубокомысленно заявила Таня. – Красота неописуемая! Немного похоже на русскую степь, но только совсем чуть-чуть…. Краски совсем другие. Много белого и голубого, теперь понятно, почему аргентинский флаг – бело-голубой. В честь местной пампы, понятное дело…. И пампа она, м-м-м, очень, уж, неровная. Сплошные холмы и холмики, овраги и овражки. Причём, холмы покрыты либо тёмно-зелёными кустами-деревьями, либо зарослями высоченного, фиолетово-сиреневого чертополоха…. А какой здесь замечательный воздух! Пахнет, м-м-м, колодезной водой и опавшими осенними листьями…. Нет, не совсем…. Что это за аромат?
– Всё просто, – широко зевнул Артём, многозначительно косясь на бело-голубую туристическую палатку. – В пампе – пахнет пампой, не более того…. Прекрасная наяда, а не пора ли нам уединиться?
– Для чего, собственно, благородный идальго? – игриво поинтересовалась супруга.
– Для продолжения рода, ясная пампа! Кстати, если у нас родится девочка, то предлагаю назвать её Мартиной.
– А если мальчик?
– Думаю, что мы назовём его Виталиком. Глядишь, генерал-лейтенант Громов оценит тонкий армейский юмор и присвоит нам внеочередные воинские звания. Шутки шутками, но мне до генеральских красных лампасов осталось – всего-то нечего, рукой подать…
В самый разгар третьей попытки (подхода, действа?), Татьяна неожиданно отстранилась и обеспокоенно, с трудом переводя дыхание, забормотала: – Тёма, слышишь – гудит автомобильный мотор? Одевай-ка штаны и посмотри, что там происходит. Нам сейчас любопытные свидетели не нужны. Давай, давай, действуй…
По пампе, устало перебирая мосластыми ногами, трусила-скакала тёмно-гнедая лошадка, на которой восседала молоденькая черноволосая девушка. За всадницей – странными зигзагами и вычурными петлями – ехал джип с открытым верхом, в котором размещались четыре пьяных в дымину личности, отчаянно гогочущие и орущие что-то явно непотребное.