АнтиМетро, Буэнос-Айрес
Шрифт:
– А, варяг. Бывает…. Увози его отсюда! Быстро! Ненавижу – чужую кровь! А за племяшку – спасибо. Наши благодарности…
Повозка, миновав несколько изумрудно-зелёных холмов, отъехала от владений Госпожи Банши на добрых двадцать-тридцать километров. Светло-жёлтое солнышко приблизилось к неровной линии горизонта, из ближайшей лощины пахнуло ранним погожим вечером. Смолкли жаворонки, вокруг установилась абсолютная тишина.
– Приближаемся к полноводной реке, – объявил Генри. – На её высоком берегу и остановимся на ночлег. Разожжём костёр, попробуем – на вечерней зорьке – наловить приличной рыбки. Держи, Шелдон! – протянул уродливый бронзовый ключ. – В возке, с правой стороны, найдёшь длинный деревянный сундук. Открой его и выпусти пленницу на свободу. Чай, засиделась там, проголодалась, бедняжка…
Алекс, в полной темноте, ничего толком не понимая и с трудом удерживая равновесие, прошёл внутрь фургона, отыскал длинный сундук, нашарил ладонью замочную скважину, вставил туда ключ, повернул его – с тихим скрежетом – до упора и, взявшись за бронзовую ручку, открыл-откинул крышку.
– Спасибочки вам, мистер! – вежливо поблагодарил звонкий девичий голосок. – Премного благодарна и признательна! Подайте же даме руку, помогите выбраться из этого дурацкого узилища.
– Аннель? – опешил Алекс. – Как же так? Ты же осталась там, в долине Госпожи Банши…
– Меня зовут – Аннета, – смешливо прыснув, охотно пояснила девушка. – Нас, ведь, двое. Мы сёстры-близнецы. Понимаешь, Шелдон?
– Пока не очень, честно говоря.
– Ничего, поймёшь. Я обещаю…
На обрывистом речном берегу горел уютный походный костерок.
– Похоже, рыбка уже приготовилась, – объявил Борхун, беря в руки толстый ольховый прут, на который была нанизана крупная форель. – А золотистая корочка, и вообще, неземной восторг! Эль уже разлит по кружкам? Молодцы! Разбирайте свои прутья с рыбой. Будем, что называется, беззаботно и весело пировать…
Форель была по-настоящему вкусна, а эль – ароматен, сладко-горек и заборист.
– В чём же смысл этого запутанного ребуса? – обтирая жирные пальцы о собственные штаны, поинтересовался Алекс. – Для чего одна из сестёр пряталась в сундуке?
– Всё очень просто, Шелдон, – заговорщицки подмигнул Генри. – Мои сердобольные девочки решили освободить этих несчастных брауни. Мол, ну её, эту чистоту крови. Пусть бурые трудолюбивые человечки живут нормальной и спокойной жизнью, среди обычных людей…. Аннель вскоре войдёт доверие к Госпоже Банши и уговорит её поехать к морю, мол, в тамошних прибрежных скалах – много крупных изумрудов и чёрных опалов. Чуть погодя в долине, где обитают брауни, появится Аннета и объявит, что Госпожа безвременно скончалась. Естественно, предъявит и некие бесспорные доказательства, подтверждающие смерть Банши. Дальше – абсолютно ничего сложного, дорогой мой Шелдон. Устроим, пользуясь растерянностью охранников, крепкую бучу и освободим, конечно же, несчастных крошек, ясная ирландская ночка…
Татьяна, оторвавшись от экранов монитора, радостно объявила:
– Действительно, ничего сложного! То бишь, сёстры-близнецы! Какие, Тёма, мы с тобой туповатые. Почему не догадались раньше?
Глава семнадцатая
Заминированный тупик
Артём, аккуратно сложив бумажные листы в пластиковую папку, уточнил:
– Причём же – в нашей пиковой ситуации – сёстры-близнецы? Извини, радость моя, но я – ровным счётом – ничего не понимаю.
– Ничего, поймёшь, – многообещающе усмехнулась жена. – Я обещаю…. Посмотри-ка внимательно на монитор под номером два. Что видишь – на «остановившейся» картинке?
– Молодая худенькая женщина, светловолосая, невысокая, гибкая. Одетая скромно и непритязательно – чёрные джинсы, белые кроссовки, светло-синяя вельветовая куртка, вернее, короткий плащ. Что ещё? Очень печальные глаза. Кажется, тёмно-карие, за толстыми и выпуклыми стёклами очков – толком не разобрать…. Ну, и? В Буэнос-Айресе таких неприметных девиц – и не сосчитать. Наверняка, происходит из семьи небогатых иммигрантов. Может, чешка, может, полька…. Что из того?
– А теперь взгляни на экран монитора под номером четыре. Заметь, что картинки остановлены мной в одно и то же время. А именно, в двадцать три часа сорок две минуты…. Итак?
– Это же уборщица зала на станции «Кальяо», – известил Артём. – Голубой короткий халат, не скрывающий стройность ног…
– Что такое? – насторожилась Таня. – Какие это ещё – стройные ноги? У кого, собственно?
– У тебя, конечно же, яркая звезда моих очей! У всех остальных женщин земного мира – ноги сугубо кривые, волосатые и несимпатичные. Особенно, у данной зачуханной аргентинской уборщицы…
– То-то же! Продолжай, легкомысленный дамский угодник. Слушаю очень внимательно, не пропуская ни единого слова.
– Значится, голубой мятый халат и кривые отвратные ноги. Светлые волосы и карие глаза – за толстыми стёклами очков…. Чёрт побери! Ты, умнейшая из амазонок, полностью права! Это, действительно, близняшки…. Картинки остановлены в одно время? А что дальше?
Повозившись несколько минут с аппаратурой, Татьяна объявила – с торжественными нотками в голосе:
– Смотри, увалень белобрысый! Только – очень внимательно…. Это – дверь, за которой расположены вспомогательные помещения для обслуживающего персонала станции: раздевалки, душевые, кладовки для инвентаря и прочее. Вот, в зал выходит наша светловолосая уборщица, вооружённая короткой шваброй и ярко-красным ведром. Мельком оглядывается по сторонам и небрежно проводит по магнитному замку краем специальной карточки. Подчёркиваю, проводит небрежно, лишь только делая вид, что запирает дверь. Далее, понятное дело, уходит…. Прошло три с половиной минуты, возле двери останавливается девушка в светло-синем вельветовом плаще с бежевой сумкой в руках. Весь её внешний вид говорит, мол, только что нашла на перроне сумочку, а теперь, будучи законопослушной гражданкой, хочу её вручить представителям властей. Обычное дело, если вдуматься. По крайней мере, для Аргентины…. Ага, вежливо стучится в дверную филёнку, терпеливо ждёт, нажимает на никелированную ручку, заглядывает в «подсобку» и, якобы помявшись секунд пятнадцать-двадцать, заходит внутрь. Ждём, что будет дальше…. Приближается окончание смены. То есть, момент закрытия метрополитена на ночь. В помещение – одна за другой – входят дамы, работающие на станции. Естественно, включая нашу светловолосую уборщицу-очкарика…. Проходит минут десять-двенадцать. Барышни, уже переодевшись, торопливо покидают помещение «подсобки». Последней выходит…, м-м-м, девица в светло-синем вельветовом плаще, небрежно проводит по магнитному замку специальной карточкой…. Всё на этом. Фенита ля комедия. Видеозапись останавливается. Дело сделано…
– В смысле? – нахмурился Артём. – Поясни, алмазная донна! Если, конечно же, не трудно.
– Что тут пояснять? – возмутилась Таня. – В «подсобку» – в течение двадцати пяти минут – вошли две светловолосые девушки с одинаковыми лицами, очками и глазами. Вышла же оттуда, как мы могли убедиться, только одна. Та, что в светло-синем плаще. Вполне возможно, что они поменялись одеждой. Хотя, совсем и необязательно.
– А куда же подевалась вторая девица?
– Ненароком задержалась в «подсобке». Например, в туалетной кабинке…. Ну, а потом, естественно, когда в зале станции стало безлюдно, отправилась по противоположному туннелю. Вместе с бежевой сумкой, в которой, возможно, находилось нечто важное…. Понимаешь? Сестрички, скорее всего, поменялись местами. Одна – с каким-то ценным грузом – проследовала, выждав некоторое время, в тайное подземелье. Другая же девушка, очевидно, направилась на земную поверхность – вместе с последней партией пассажиров и работников метрополитена. Видимо, чтобы продолжить некий судьбоносный процесс.
– Процесс? – переспросил Артём.
– Надо думать, что так. Хорошо организованная схема, не более того. Одна сестрёнка отработала в Буэнос-Айресе, например, полноценную неделю, немного подустала и попросила замены…. Хотя, не исключаю, что они меняются ежесуточно. Ведь, и меня – при просмотре станционных видеозаписей пару суток назад – что-то зацепило. Наверное, наличие на кадрах девушки, похожей лицом на уборщицу…
– Отработала на земной поверхности – каким образом? Вернее, в качестве кого? Проституткой?