Антиметро
Шрифт:
– Всего один вопрос, товарищ подполковник! Можно? – взмолился Никоненко. – Спасибо за доброту! А как бы…, обмыть новые звёздочки, а? Ведь, полагается! Мол, старинная традиция…
– Вот, во время ужина и обмоем. По пятьдесят капель, понятное дело. Благо, и другой серьёзный повод – усугубить – имеется… Всё, иди!
Когда за Лёхой захлопнулась дверь, Мельников вопросительно уставился на Артёма:
– Больше ничего не хочешь мне сказать, майор Белов?
– В смысле?
– Не заметил ли, часом, в этом секретном подземелье других странностей, про которые не стал говорить при капитане Никоненко?
– Только звук слышал подозрительный, – почти по-честному признался Артём. – Словно бы кто-то гвозди молотком – в доски – заколачивал. Но, если в этом подземелье водятся говорящие вороны, то почему бы там, собственно, и дятлам не летать? Долбают себе острыми клювами, к примеру, подгнившие шпалы, покрытые цветной плесенью. Типа – ищут полноценное и калорийное пропитание…
– Ну-ну! – криво усмехнулся комендант. – Дятлы, так дятлы. Тебе, Тёмный, виднее…
– Борис Иванович! А можно, я капитана Горнова прихвачу с собой к «Маяковской»?
– Извини, но, нет! Я без него – как без рук. Ещё вопросы будут?
– Мне Татьяна сказала мимоходом, что, мол, подготовила какие-то важные бумаги…
– Ну, этот вопрос мы, пожалуй, отложим на вечер, – досадливо отмахнулся Мельников. – Впрочем, кое-что и сейчас можешь подписать, коль охота заняться каллиграфией. Да, и почитать – кое-чего – будет не вредно.
Он снова подошёл к сейфу, отомкнул и, покопавшись в его недрах, достал две папки: одну тонкую, пластиковую, вторую – картонную, солидную по толщине.
– Заявление о временном приёме в славные Ряды и инструкции «По продвижению в туннелях метрополитена во время Особого режима»? – предположил Артём наугад.
– Догадливый! Читай, Белов, изучай, подписывай… Не выходя из моего кабинета, понятное дело. Сорок пять минут у тебя – на всё и про всё… Я тоже, пожалуй, займусь бумажной волокитой. Алексея Никоненко – по всем правилам – оформлю в новом звании. Подготовлю пару-тройку других текущих приказов… А потом мы с тобой пойдём на платформу, поможем народу. Дельный командир всегда, а особенно, в пиковых ситуациях, должен быть рядом с подчинёнными. Личным примером, так сказать, вселять бодрость, оптимизм и неугасимую веру в светлое будущее…
Заявление, отпечатанное на лазерном принтере, оказалось самым стандартным, хорошо знакомым Артёму по прошлым временам. Впрочем, ему самому ещё не приходилось подписывать таких документов, мол: – «Я, такой-то, паспортные данные, военный билет… Прошу зачислить – вплоть до полного завершения боевых действий – в состав подразделения ГРУ Министерства обороны России за номером… Подпись. Обязуюсь соблюдать… Подпись. Обязуюсь не разглашать в течение…лет… Подпись. Обязуюсь, обязуюсь, обязуюсь… Подпись, подпись, подпись…
Поверх заявления уже была (заранее!) наложена резолюция: – «Звание «майор запаса» считать действующим! Назначить Белова А.П. заместителем военного коменданта станции метрополитена «Лесная»! Военный комендант станции – подполковник Мельников Б.И. Дата. Подпись…».
«Однако! Нас здесь, безусловно, ценят! Заместитель коменданта – это вам ни хухры-мухры!», – принялся дурачиться восторженный внутренний голос, но уже секунд через десять-двенадцать насторожился: – «Э-э! Это, что же у нас получается, а? Если подполковник, не дай Бог, погибнет, то тебе, братец, придётся отвечать за всю эту разношерстную банду. И за фашиствующих гопников, и за упрямых сектантов, и за легкомысленных фанатов «Зенита», а так же за женщин, стариков и детей, покусанных ливийскими шакалами… Оно тебе надо?».
Мельников, который, оказывается, невзначай наблюдал за Артёмом, спросил – насмешливо и чуть насторожённо:
– А ты, Тёмный, думал, небось, что всё будет по лёгкому? Типа – бегай по подземным коридорам и пали из автомата в своё удовольствие? Жарко целуясь – в перерывах – с любимой девушкой? Нет, майор Белов! Не получится так! Пора уже, братишка, взрослеть! А, следовательно, брать на себя всю полноту ответственности… Подписывай, бродяга! – гаркнул гневным голосом. – Хватит строить из себя романтического мечтателя-идеалиста! Писатель хренов… Подписал? Молодец! Давай заявление сюда и приступай к изучению инструкций. Потом я тебе выдам соответствующую «корочку», оформленную по всем правилам.
Через оговорённое время подполковник, убрав – в очередной раз – в сейф папки и стопку только что подписанных приказов, поинтересовался:
– Почерпнул, майор, что-нибудь полезного?
– Инструкции, как инструкции, – вяло передёрнул плечами Артём. – Всё, как и всегда. Мол: – «Это – настоятельно рекомендуется, а это, наоборот, строго воспрещается. Но, в крайнем случае, допускается практически всё…». Правда, как определять «крайность» этого самого случая, почему-то не уточняется… Впрочем, все основные детали изложены доходчиво и внятно. Какое оружие и оборудование взять с собой. Когда производить различные измерения, как и где фиксировать показатели приборов. Чётко прописаны правила общения со спецкомандами других «метрошных» станций. К ним (то есть, к правилам общения) прилагаются развёрнутые дополнения, снабжённые всяческой психологической хренью и прочей аналогичной мутатенью…
– Главное, что основное ты уловил. Это уже хорошо! – подытожил Борис Иванович. – Тогда, верный мой заместитель, пошли на платформу. Отложим на время ознакомление с сухой теорией, и займёмся живой практической деятельностью.
На перроне их уже ждали – восемь-десять просителей, сгрудившихся в компактную группу.
– Народ жаждет пообщаться с высоким начальством, – тихонько шепнул Мельников. – Чисто российский подход, имеющий многовековую историю. Мол: – «Вот, приедет барин, он нас и рассудит…», – объявил «стальным» голосом: – Попрошу, граждане и гражданки, обращаться в порядке живой очереди! То бишь, без глупой суеты и нервной толкучки…
Вперёд выступила пожилая парочка, видимо, муж и жена: обоим было уже порядком за семьдесят, черноволосые с сильной проседью, с характерным восточным разрезом глаз и тёмно-коричневатым цветом кожи. На широком лацкане пиджака мужчины наличествовал крупный значок, свидетельствующий о его принадлежности к КПСС.
– Мы – очень заслуженные люди! – с лёгким южным акцентом заявил мужчина. – Ветераны труда, орденоносцы, лауреаты Государственных премий… Я двадцать пять отработал на Ставрополье председателем колхоза. Обеспечивал страну качественной бараниной, пшеницей, разными овощами, арбузами, вином хорошим. Жена моя трудилась агрономом … Мы требуем почтительного отношения к себе! Уважительного, хотя бы…