Антиметро

Бондаренко Андрей Евгеньевич

– Точно не скажу, но имеется у меня одна правдоподобная версия… До горбачёвской Перестройки в СССР наблюдались различные строгости: того – нельзя, это – не рекомендуется, то – не одобряется… Если – случайно – ловили на чём-то непотребном, то можно было и из партии запросто вылететь – как пробка из бутылки с шампанским. То есть, поставить жирный крест на успешной карьере… Вот, многие тогдашние партийные руководители и скрывали – от посторонних любопытных глаз – свои истинные пристрастия и увлечения. Кто-то оборудовал тайные «гнёздышки» на дальних казённых дачах, а данный партийный деятель – ради пущей конспирации – забрался глубоко под землю. Разные книжки, в том числе, и не одобряемые партией, антикварные картины и скульптуры, молоденькая любовница-блондинка… Или же – бесправная пленница-рабыня? В общем, совершенно ничего хитрого. У власть предержащих бывают и более извращённые причуды. Взять, к примеру, тех же голых старух-уродок. Хотя, очевидно, они принадлежали другому владельцу…

– Но почему же эта несчастная девушка умерла от голода? – от праведного гнева глаза Тани сделались ярко-изумрудными.

– О ней, наверное, просто позабыли в спешке. В стране менялась власть, важным и серьёзным людям было ни до ерунды…

– Ни до ерунды? Как ты, майор Белов, можешь говорить такое? Вот, уж, не ожидала от тебя!

– Не кипятись, звёздочка моя ясная, – покаянно попросил Артём. – Ко мне всё это не имеет ни малейшего отношения. Я никогда не стремился – стать важным и серьёзным. Да, и к властным функциям всегда относился наплевательски. Так что, мадам Белова, ваши претензии абсолютно беспочвенны… Всё, любимая, будем собираться в обратную дорогу. Других дверей здесь, всё равно, нет, следовательно, познавательная экскурсия завершена… Так, чтобы нам ещё – кроме армянского коньяка – прихватить на память о легендарном «Метро-2»? Предлагаю – портрет Юрия Андропова! Повесим его в нашем бункере на «Лесной».

– Зачем?

– Так просто, ради смеха.

– Это – смешно? – непонимающе нахмурилась Татьяна. – Что-то я не улавливаю смысла данной юморески.

– Армейский юмор, моя прекрасная повариха, вещь специфичная и доступная только людям, носящим – долгие годы – погоны на плечах.

– Внимание! Напоминаю, что до полной выработки аккумуляторных батарей осталось ровно шесть часов! – сообщил скрипучий голос. – Внимание! Напоминаю, что…

Артём, предварительно приведя прибор ночного видения в рабочее положение, захлопнул чёрную бронированную дверь и, чисто на всякий случай, крутанул – поочередно, произвольным образом – все девять чёрных колёсиков, выставляющих в окошках буквы и цифры.

– Ваня! – напомнил о себе говорящий ворон.

– Может, всё же, пойдёшь с нами? – добросердечно предложила Таня, держа обеими руками рамку с портретом Андропова. – Запрыгивай майору Белову на плечо!

– Ваня – страж! – печально откликнулась птица.

– Ну, друг, как знаешь! Тогда – бывай! Бог даст, ещё свидимся когда-нибудь…

На «Лесной» – в помещении посудной мойки – дым стоял коромыслом. Это Никоненко и Хантер весело пировали за богато накрытым столом.

– О, господа Беловы! А мы вас, бродяг, и не ждали так скоро! – обрадовался Лёха и, чуть смущаясь, пояснил: – Я, Тёмный, тут нечаянно вычислил, что сегодня должен праздноваться день ВДВ. Вот, и решил отдать дань уважения славным войскам, вспомнить юношеские годы… Не ругайся, майор, пожалуйста! Мы с Хантером завтра смоем данную провинность – потом, например, или же кровью. Как скажешь…

– Поздравляю, капитан! – мягко улыбнулся Артём. – Прими наши скромные подарки!

– О, портрет дедушки Юры! – до слёз умилился Никоненко. – Сейчас мы пристроим его куда-нибудь, в смысле, на самое видное и почётное место… Армянский коньяк пятидесятилетней выдержки? Ну, Тёмный, уважил! Присоединяйтесь к нам, братья и сёстры! Поведайте о результатах вашей подземной эскапады!

– Немного попозже, – пообещал Артём. – Вот, сбросим рюкзаки, примем с дороги душ, сменим пропотевшее нижнее бельё, тогда и подойдём, расскажем вам целую кучу интересного… Продолжайте, бойцы, продолжайте! День ВДВ – праздник серьёзный…

Они прошли в бывший кабинет Мельникова, уже недели две являвшийся их семейным обиталищем, и только успели сбросить с плеч тяжёлые рюкзаки и немного поцеловаться, как зазвонил один из телефонных аппаратов, стоявших на письменном столе.

– Что это? – испуганно отпрянула в сторону Татьяна. – Как же это, Тёма? Не может быть…

«Заработала внутренняя «метрошная» связь», – отметил невозмутимый внутренний голос. – «Следовательно, кто-то восстановил перебитый кабель, не иначе…».

Артём медленно подошёл к столу, аккуратно взял ладонью чёрную телефонную трубку и поднёс её к уху.

– Как дела, Борис Иванович? – поинтересовался вальяжный и до боли знакомый голос. – Моя Танюшка у тебя? Видеокамеры на «Технологическом институте» зафиксировали той ночью, как она садилась на последнюю электричку… Чего молчишь-то?

– Здесь майор Белов, – после непродолжительной паузы осторожно ответил Артём. – Временно-исполняющий обязанности военного коменданта станции метро «Лесная»…

– Какой ещё – в коровью жирную задницу – Белов? – весенним голодным медведем взревела трубка. – Позвать немедленно к аппарату подполковника Мельникова и мою племянницу Татьяну Громову! Вы, что там, пьёте, сукины дети? К ним спасатели прорываются – из последних сил – через плывун, а они гулянку устроили? Погоны со всех сорву, к такой-то матери… Стоп! Майор Белов, Артём Петрович? То-то я слышу, что голос знакомый… А ты, писатель недоделанный, как оказался на «Лесной»?

– Давайте, я доложу всё по порядку, а вы не будете меня перебивать? – предложил Артём. – У меня имеется очень важная и срочная информация. Вы, Виталий Павлович, кстати, где сейчас находитесь?

– На станции «Площадь Ленина». Тут ребята-умельцы, не открывая туннельного заградительного щита, умудрились восстановить перерубленный телефонный кабель… Да, а что там с моей Татьяной?

– С ней всё в полном порядке, сидит напротив меня и заторможено улыбается, бестолково хлопая ресницами. Только теперь она Белова, а не Громова. То бишь, вышла за меня замуж.

– Белов, шутник хренов! Я тебе голову оторву напрочь! – пообещал Виталий Павлович. – Ладно, докладывай, не буду перебивать…

Артём, стараясь не сбиваться на эмоции и скрупулёзно соблюдать хронологическую последовательность, принялся рассказывать обо всех событиях, произошедших на «Лесной» с момента объявления «Атомной тревоги». Когда он упомянул о «подземном» ГРУ и самозваном генерал-лейтенанте Комаровском, генерал Громов велел:

– Притормози-ка, Белов! – после чего из трубки донеслись приглушённые команды: – Отставить подъём туннельных заградительных щитов! Немедленно прекратить все работы! Немедленно, мать вашу… Продолжай, майор! – через минуту вернулся генеральский голос. – Я тебя внимательно слушаю…