Антинюрнберг. Неосужденные...

Усовский Александр Валерьевич

Тем самым европейская цивилизация была бы спасена, Второй мировой не было бы, и пятьдесят миллионов человек остались бы живы.

Все это — не более, чем изощренное вранье победителей, повторяемое подавляющим большинством «исследователей» причин Второй мировой войны из-за опасения за свое реноме (а также за наполняемость кошелька).

В действительности все было не так — и те, кто внимательно изучает историю краха Чехословацкой республики, отлично это знают. Но противоречить устоявшемуся заблуждению обычно не решаются — ибо, поставив под сомнение аксиому о “чехословацкой жертве”, мгновенно становишься маргиналом, «ревизионистом» и “нацистским пособником”. Что автоматически исключает его из списка благонамеренных историков и делает чуть ли не “отрицателем Холокоста”…

Но это — всего лишь клише.

Правда такова: все, что происходило в мае-сентябре 1938 г. в Чехословакии (впрочем, как и то, что случилось в марте 1939-го), было ЕСТЕСТВЕННЫМ ХОДОМ СОБЫТИЙ, подготовленным всей недолгой историей этого геополитического новообразования.

Во-первых, имеет смысл избавиться от истасканного клише “чехи и словаки — изначальные русофилы”. Словаки — да, безусловно, они такими были всегда, таковыми, по большей части, являются и поныне.

А вот утверждать, что чехи едва ли не со Средних веков любили русских искренне и бескорыстно — я бы не взялся, как не взялся бы утверждать, что “исконная русофилия” чехов вдруг в одночасье (после событий 1968 г.) превратилась в свою антитезу. Да, панславистские организации в австро-венгерской Чехии были весьма многочисленны, и у великого сына чешского народа Карела Крамаржа имелось немало сторонников — но Крамарж, хотя и принимал самое непосредственное участие в создании независимого Чехословацкого государства (и даже несколько месяцев был его премьер-министром), очень скоро был оттеснен с ведущих политических позиций своими противниками, сторонниками, так сказать, “европейского выбора Чехословакии” — предводителями которых были Масарик и Бенеш.

Почему Масарик?

Потому что Масарик доказал Хозяевам мира свою преданность ИХ идеалам. Когда в конце XIX века в чешском историческом сообществе возник принципиальный спор относительно так называемых “рукописей Ханки” (которые исследователь чешского Средневековья Вацлав Ханка создал собственноручно, а затем выдал за артефакты XIII века, дабы доказать, что чешская письменность существовала уже во времена Батыя) — Масарик первым из ученых публично объявил о подлинности оных документов.

Когда же в 1899 г. в Чехии начался процесс против Леопольда Хильснера, обвиненного в ритуальном убийстве чешской девочки-подростка — Масарик без раздумий встал на сторону защитников еврея-убийцы. Суд вынес Хильснеру смертный приговор, но Верховный суд в Праге отменил его. Через год Хильснер вновь ритуально убил чешскую девочку — и вновь Масарик выступил в защиту убийцы.

Дело Хильснера, кстати, очень напоминает “дело Бейлиса” в Киеве и “дело Дрейфуса” в Париже — очевидно, что подобными «делами» Мировая Закулиса отсеивала преданных и верных ее делу автохтонов, готовых во имя разного рода льгот и преференций наплевать на интересы и своих стран, и своих народов.

А что касается “младшего партнера” пана Масарика, Эдуарда Бенеша, то он никогда и не скрывал, что все свои планы и надежды связывает с Западом.

“Отношения СССР и Чехословакии всегда были и всегда останутся второстепенным вопросом, который зависит от Франции и Великобритании. Нынешние связи Чехословакии с Россией целиком вытекают из франко-русского договора, и если Западная Европа потеряет интерес к России, то и Чехословакия его также потеряет.

Чехословакия всегда будет придерживаться Западной Европы, и будет всегда связана с ней, и никогда не будет связана с Восточной Европой. Любая связь с Россией будет осуществляться лишь при посредничестве Запада и с его согласия, и Чехословакия воспротивится тому, чтобы превратиться в инструмент русской политики ” — это слова Бенеша.

Надеюсь, ни у кого после этого не осталось иллюзий относительно «русофилии» тогдашнего руководства Чехословакии?

И Масарик, и Бенеш были патентованными «демократами» «общечеловеческой» ориентации — для которых интересы Хозяев мира всегда были на первом месте; действия Бенеша во время “Мюнхенского сговора” говорят об этом лучше всяких слов…

Таким образом, можно утверждать, что идеологией межвоенной Чехословакии был отнюдь не панславизм (и уж тем более не русофилия) — хотя довольно большое количество русских постреволюционных эмигрантов в 1923–1924 гг., по решению президента Масарика, обрело твердь под ногами на чешской земле (а генерал Войцеховский даже стал одним из руководителей чехословацкой армии).

Чехословакия Масарика-Бенеша была либерально-космополитическим государством с авторитарным стилем управления — сиречь, никакой «демократией» она не была, как бы ни утверждали обратное записные “борцы с нацизмом”. А все рассуждения о «демократическом» характере чехословацкого режима разбиваются об очевидные факты.

По “Питтсбургским соглашениям” между лидерами чешского и словацкого национального возрождения, подписанным в разгар Первой мировой в США, Словакия должна была стать частью вновь создающегося ФЕДЕРАТИВНОГО государства Чехословакия — тем не менее Масарик «продавил» через парламент конституцию, в которой ЧСР объявлялась УНИТАРНОЙ республикой — недовольных же этим словацких политических деятелей официальная Прага незамедлительно объявила «сепаратистами» или «шпионами» (свои пятнадцать лет профессор Войтех Тука получил именно за “шпионаж в пользу Венгрии”).

Все поползновения немцев Судет на автономию подавлялись силой оружия и запретами на политическую деятельность.

А уж о подкарпатских русинах и говорить не стоит! В 1919 г. Антанта приняла решение о том, что Подкарпатская Русь войдет в состав ЧСР лишь в том случае, если почти вся власть в крае будет принадлежать Краевому парламенту (не от хорошей жизни, конечно, было принято столь революционное решение — за Карпатами бушевали Советы, и обещать русинам меньшее означало своими руками толкнуть их в объятья большевиков) — и что же? Ни о каком самоуправлении для русинов до самого конца Первой республики ни разу не зашло и речи!

Правда, Прага, надо отдать ей должное, не загоняла недовольных русинов в лагеря (как это делала Польша со своими украинскими “сепаратистами”) и даже открыла Украинский свободный университет и сельскохозяйственный институт — но это делалось, по большей части, в пику недружественному северному соседу. Образование русины и украинцы в ЧСР получали, а вот участвовать в управлении собственными землями им запрещалось.

Поэтому к 1938 г. Чехословакия подошла предельно разобщенной политически и национально, межэтнические противоречия усиливались день ото дня. В Судетах все лето шли перманентные стычки между местными боевиками и чешскими полицейскими и жандармами — а учитывая, что протяженность границ республики с Германией составляла 1545 км, можно с уверенностью утверждать, что наличными силами пограничной охраны гарантированно контролировать ее (пресекая любые попытки контрабанды оружия и подрывных материалов) было невозможно, и судетский фрайкор, безусловно, имел возможность получать из-за границы необходимую помощь.

В Словакии ситуация была еще хуже — несмотря на то, что основатель Словацкой народной партии отец Глинка в августе умер, его дело развивалось и крепло. К кризисной осени 1938 г. “Глинковской гвардии” удалось накопить внушительный нелегальный арсенал в шесть-семь тысяч стволов, в том числе даже ручные и станковые пулеметы.

Боевые отряды «народников» де-факто стали властью в сельских районах Словакии. Вот как писал о «Радобране» в августе 1938 г. один из современников:

“Это были молодые сильные ребята, все в черном, чувствовавшие свою полную безнаказанность и считавшие, что делают богоугодное дело. Они были опасной силой в городах и фактической властью в сельских районах, где разъезжали верхом под огромными знаменами с шестиконечными крестами, мертвыми головами и ликами католических святых…