Антипиранья
Шрифт:
Они вскарабкались на пригорок, нависавший над тропой, и рухнули за трухлявым, полусгнившим деревом. Денис приподнялся и посмотрел на тропу, открывшуюся в обе стороны на полсотню метров. Она была пуста.
– Нет никого, – показал он одними губами.
– Ждем, – шепнул в ответ Беляев. – У меня хороший слух. Кто-то шел навстречу.
Денис вертел головой, но по-прежнему никого не видел. Лежать на холодной земле было очень неуютно. Он заворочался и заподозрил, что Владимир Иванович просто решил над ним подшутить, в насмешку над его легкой одеждой.
Неожиданно между деревьев показались двое. Осторожно ступая, они шли, то и дело замирая
– Наши, – кивнул в сторону солдат Денис.
Беляев отрицательно качнул головой и надавил ему на плечо, заставляя пригнуться.
Дождавшись, когда солдаты прошли недалеко от укрытия и исчезли за деревьями, он шепнул:
– Нашим здесь делать нечего. Немцы. Тихо, кажется, еще кто-то идет.
Теперь тяжелые шаги слышал и Денис. Не скрываясь, по тропе шли еще двое и тащили носилки. Позади них шагал третий. Он оглянулся, что-то сказал, солдаты остановились и положили носилки на землю. Одеты они были в такое же солдатское хэбэ, как и прошедшие первыми два немца. У замыкающего на голове не было пилотки, но, когда заворочался лежавший на носилках человек, Денис увидел, что скомканная пилотка у него во рту. Два ремня крепко связывали пленника по рукам и ногам, и еще одним шнуром он был примотан к деревянным шестам, выполнявшим роль ручек.
Беляев прижался губами к уху Дениса и взволнованно шепнул:
– Языка взяли. Впереди прошел дозор, а эти несут добычу. Плохо дело. Видишь, у него погоны черные, похоже, из саперов или связистов. Такой много чего может рассказать. Знали, кого брать. Шустрые ребята, узнаю почерк.
– Кто? – вопросительно кивнул Денис.
– «Бранденбург», – почти беззвучно шевельнул губами Владимир Иванович.
Немцы подняли носилки и двинулись в путь. С грузом они могли идти только по тропе, и Денис понял, что скоро немцы пройдут рядом, чуть ниже их укрытия. Для нападения лучше и не придумаешь. Смущал ушедший вперед дозор, зато эти идут почти парадным шагом. Спокойны, а чего им волноваться, если о безопасности должны думать те, кто идет впереди? Классика, будто списанная из руководства по наставлению «Действия разведгруппы в тылу противника»!
Денис показал Беляеву, что немцы пройдут под самым носом и они могут устроить им хорошую засаду. Владимир Иванович согласно кивнул, засунул руку под пиджак и вытащил нож. Протянув его, он показал, что Денис должен убрать первого, а он возьмет на себя двоих. Денис улыбнулся, что он берет на себя двоих с носилками, а Беляеву отдает того, который идет сзади. Затем он взглянул на блестящее лезвие, отрицательно покачал головой и вернул нож Беляеву.
Один из мифов, выпестованный кинематографом, гласит, что солдаты спецподразделений в своих тайных операциях любят действовать исключительно кинжалом, полосуя по горлу, будто по горбушке хлеба. Это далеко не так. Ножом удобно открывать консервы, делать дырки, рубить для костра ветки, можно перерезать колючую проволоку, а вот чтобы применять его против врага, так это только в крайних случаях, когда другие методы бессильны. Перерезать горло человеку – это довольно мощный психологический прессинг. А в спецназ не набирают маньяков-мясников. Туда идут молодые люди с уравновешенной и здоровой психикой. Обездвижить, парализовать и даже уничтожить противника можно даже голой рукой, не заливаясь по уши чужой кровью. Сильный удар в затылок может быть смертелен, а в мочку уха вызвать кровотечение и шок. Грамотный удар по горлу или в висок, как правило, приводит к контузии или длительной потере сознания.
Как и прочие солдаты спецназа, Денис не был любителем ножа, а потому, проигрывая схему действий, исключил его из ассортимента.
«Прыгать нужно через долю секунды после Беляева, – размышлял он, глядя на приближающихся немцев. – Рядом с серединой носилок, дистанция равная до обоих противников. Руки заняты, секунду-две они потеряют в замешательстве. Мне этого вполне достаточно. Бью впереди идущего, затем берусь за второго. Только бы Беляев справился!» В себе-то он был уверен, а вот Владимира Ивановича в деле не видел.
Но потом Денис вспомнил, как Беляев уверенно предложил взять на себя двоих немцев, и немного успокоился.
Солдаты приближались, и Денис уже слышал их тяжелое дыхание.
«Это хорошо, – усмехнулся он. – Устали. Пока все на руку».
Бой с двумя противниками одновременно усложняется не в два раза, он тяжелее на порядок! И здесь важно учитывать любой фактор.
Сердце возбужденно подпрыгнуло к горлу: одно дело – всю жизнь готовиться к войне, а совсем другое – воевать. Пытаясь справиться с волнением, Денис вспомнил слова своего бывшего начальника, капитана второго ранга Петрова: «На ученьях ты должен чувствовать себя как в бою, а вот в бою делай все так, будто ты на ученьях, – спокойно, без суеты и не думая об опасности».
Владимир Иванович поджал ноги и приготовился к прыжку. Денис взглянул на его подергивающиеся скулы и понял, что Беляев волнуется не меньше, чем он сам.
Немцы уже почти поравнялись с укрытием. Теперь были отчетливо видны их вспотевшие лбы.
«У первого за поясом нож, – автоматически отметил про себя Денис. – Из сапога торчит округлая рукоятка пистолета. Похож на „парабеллум“. У второго на спине автомат и на поясе кобура. Расклад ясен. Конечно, бить нужно первого, пока будет подставлена спина, а затем второго. Ему понадобится больше времени, чтобы воспользоваться оружием».
Приподнявшись, Денис посмотрел на Беляева: «Ну?! Чего тянем?»
Владимир Иванович набрал полную грудь воздуха, перемахнул через закрывавшее их дерево, полетел на идущего последним немца. Следом прыгнул Денис. Еще в полете он увидел вытаращенные глаза пленника на носилках и его окровавленную ногу. Перед глазами маячил стриженый затылок, выбранный первой целью. Но, еще не успев приземлиться, Денис понял, что расчет на замешательство не оправдался. Реакция второго немца была безупречной. Выпустив из рук носилки, он уже тянул из кобуры рукоятку пистолета.
Выхватив из-за пояса нож у еще ничего не подозревавшего и продолжавшего двигаться вперед первого немца, Денис ударил второго в грудь и почувствовал, как под лезвием хрустнули ребра. Пришлось-таки! По мгновенно остекленевшим глазам он понял, что этот уже не в счет. Теперь мощный, на выдохе, удар кулаком первому в затылок. Немец дернул головой, выпустил носилки и рухнул лицом в траву. Взгляд на Беляева: не нужна ли помощь? Но здесь все было в порядке. Владимир Иванович подмял под себя немца, зажал ему рот и крепко держал рукоять ножа, торчавшую из груди, дожидаясь окончания агонии.