Антисоветский проект
Шрифт:
Поскольку весь антисоветский проект строился на идее замены советского государственного строя демократией западного типа, вывод очень красноречив. В 1994 г. 33% посчитали, что «многопартийные выборы» принесли больше вреда, и 29% – что больше пользы. О «праве на забастовку» 36% сказали «больше вреда», и 23% – «больше пользы».
– "Как лучший период в истории ХХ в. общественное мнение выделяет времена правления Брежнева и Хрущева, перестройка же оказывается наихудшим временем по соотношению негативных и позитивных оценок… «Правильной» кажется перестройка имеющим высшее образование (23%), москвичам (22%), избирателям «Выбора России» (29%)".
Удивительно,
– «За пять лет реформ (1990-1994 гг.) число приверженцев частной собственности сократилось, а доля ее противников – возросла. Можно утверждать: население укрепилось в своем представлении о том, что основой частной собственности должен быть малый бизнес. Крупное производство, по мнению большинства населения, должно оставаться вне частной собственности… В массовом сознании богатство нынешних „новых русских“ не является легитимным, поскольку, по мнению населения, получено в результате либо „прихватизации“ бывшей госсобственности, либо финансовых махинаций и спекуляций… К участию иностранного капитала в российской экономике большинство россиян по-прежнему относится отрицательно, причем заметна тенденция усиления негативного отношения. Особое неприятие вызывает возможность распространения собственности иностранных граждан на крупные фабрики и заводы. Против собственности иностранцев на крупные участки российской земли по-прежнему высказываются более 80% россиян, на мелкие – более 60%».
Исключительно информативна «карта страхов» – субъективные представления об угрозах для благополучия личности и семьи. Столкнувшись с новыми, непривычными в позднее советское время угрозами и рисками, люди начинают по-иному оценивать государственное и экономическое устройство СССР. В указанном обзоре 1995 г. сказано: «Итоги пятилетия достаточно очевидны. Страх насилия на почве национальной вражды вырос на порядок; страх перед нападением преступников и боязнь безработицы, бедности увеличились втрое; страх перед возвратом к практике массовых репрессий – вдвое; страх перед произволом властей, беззаконием и перед публичными унижениями, оскорблениями – в полтора раза. Почти вдвое снизился страх перед стихийными бедствиями, а также ужас от мысли о возможных болезнях, мучениях смерти… Таким образом, за последние пять лет все социальные страхи резко усилились за счет личностных. Если же считать личностные страхи неизменными, то приходится признать еще более резким рост социальных страхов и значительное – в полтора-два раза – увеличение числа постоянно испытываемых страхов».
Надо отметить, что советский тип трудовых отношений стал даже более привлекательным в ходе реформы. В 1989 г. из всех вариантов 45% выбрали такой, типично советский: «Небольшой, но твердый заработок и уверенность в завтрашнем дне». В 1994 г. этот вариант выбрали уже 54%. Типично «антисоветский» вариант («Иметь собственное дело, вести его на свой страх и риск») выбрали 9% в 1989 г. и 6% в 1994 г. В среднем 84% опрошенных считали в 1989 г., что обязанностью правительства является обеспечение всех людей работой, а в ноябре 1991 г. более 90% выразили это убеждение – убеждение, которое в антисоветской пропаганде было одним из главных объектов атаки.
Вот как менялось, по мере приобретения «рыночного» опыта, отношение к советскому типу предоставления социальных благ. В ноябре 1991 г. 41% считали, что школьное образование должно быть «в основном бесплатное», в октябре 1993 г. такое мнение выразили 58%, в январе 1995 г. 70% и в январе 1996 г. 74%. За «в основном бесплатное» медицинское обслуживание в те же сроки высказались 22, 46, 57 и 60% («Информационный
Показательны оценки советского и нынешнего строя по интегральному, бытийному критерию – возможности счастья. В мае 1996 г. было опрошено 2405 человек. Им был задан вопрос: «Когда было больше счастья: до перестройки в конце 70-х годов или в наши дни». Ответили, что «до перестройки», 68% людей с низкими доходами, 55% со средними и 44% с высокими. Но даже среди богатых меньше тех, кто видит в нынешней жизни возможность для счастья – их всего 32% («Информационный бюллетень ВЦИОМ», 1996, № 4). И это показатель, который при нынешнем антисоветском строе не будет расти – для большинства жизнь будет все более ухудшаться.
Самым крупным международным исследованием установок и мнений граждан бывших социалистических стран СССР и Восточной Европы, является программа «Барометры новых демократий». В России с 1993 г. работает в рамках совместного исследовательского проекта «Новый Российский Барометр» большая группа зарубежных социологов. В докладе руководителей этого проекта Р.Роуза и Кр.Харпфера в 1996 г. сказано: «В бывших советских республиках практически все опрошенные положительно оценивают прошлое и никто не дает положительных оценок нынешней экономической системе». Оценки нынешней политической системы еще хуже.
А вот что сказала активный антисоветский идеолог академик Т.И.Заславская на Международной конференции «Россия в поисках будущего» в октябре 1995 г.: «На прямой вопрос о том, как, по их мнению, в целом идут дела в России, только 10% выбирают ответ, что „дела идут в правильном направлении“, в то время как по мнению 2/3, „события ведут нас в тупик“. Именно те же 2/3 россиян при возможности выбора предпочли бы вернуться в доперестроечное время, в то время как жить как сейчас предпочел бы один из шести» (СОЦИС, 1996, № 3).
Определенно антисоветскую позицию занимает в России очень небольшое меньшинство. В начале 1996 г. ВЦИОМ по заказу французского университета и на деньги какого-то иностранного фонда провел опрос жителей трех областей (включая областной центр), в котором выяснялось отношение к советскому прошлому. Хотя по результатам выборов в Государственную думу (декабрь 1995 г.) эти области сильно различались, отношение к советскому строю было на удивление сходным. Определенно антисоветским был выбор такого варианта ответа: «Это были тяжелые и бесполезные годы». Такой вариант выбрали 6% в Ленинградской области, 5% в Красноярском крае и 5% в Воронежской области («Информационный бюллетень ВЦИОМ», 1996, № 2). Таков размер социальной базы убежденного антисоветизма.
Для нашей темы существенно также исследование американского социолога Т.Кларка «Отношение к реформам и электоральные установки». Дело в том, что образ советского строя в массовом сознании ассоциируется с КПРФ (неважно даже, в какой степени обоснованы эти ассоциации). Люди даже не вникают в туманные программные заявления этой партии, она воспринимается как носитель именно советских принципов. Но за КПРФ голосует около трети избирателей, более половины их вообще не ходят на выборы. Каково же их мнение? Это и исследовал Т.Кларк. Вот его вывод:
"Психологические установки и эмоциональные оценки политически неангажированных групп весьма близки к настроениям оппозиции. Они полагают, что их жизнь хуже родительской, убеждены, что не могут улучшить свою жизнь, оценивают свою ситуацию как нетерпимую, связывают свои надежды на успех с тем, насколько справедливо устроено общество. Таким образом, и по отношению к рыночным реформам, и по эмоционально-психологическому состоянию политически неангажированные группы значительно ближе к сторонникам КПРФ и ЛДПР, чем «Выбора России».