Антитело
Шрифт:
— Можно я тоже спрошу?
— Валяй, — слегка озадачилась я от такого вступления.
— Почему ты сегодня не пришла? — И голос такой тихий, немного тревожный. Я даже не удержалась и хмыкнула иронично: вот же проблемы у мужика.
— Сначала потому, что ты во сне так вывел меня из себя, что прийти я могла только с единственной целью: дать тебе в морду. Вряд ли бы ты это оценил. А потом… Это твое принуждение к созиданию напрягает. После встреч во сне ничего такого не случается, а вот в действительности… Я вообще-то за людей отвечаю, а вдруг меня накроет в самый неподходящий момент?
— Ты злишься?..
— А что, повода нет? Твоя манера разговора, знаешь ли, жутко раздражает. Здесь скажу, здесь не скажу, а тут мы рыбу заворачивали…
— Какую рыбу? — озадачился Нану.
— Копченую, — хмыкнула в ответ. — Но последней каплей стал поцелуй. Ты уж определись, пристаешь ты ко мне с неприличными намерениями или нет. Это вообще-то очень по — скотски было, поцеловать, облапать и свалить в туман.
— Извини, — кажется, он смутился. — Я… не удержался. Было неправильно целовать тебя там. Вообще во сне — неправильно. Не то. Но в реальности ты меня избегаешь…
— А в реальности мне, вообще-то, шимка должна все эти поползновения блокировать, — проворчала я. — Как ты обходишь ее влияние? Она же просто ограничивает выработку определенных гормонов, значит, никакого влечения быть не должно. А Ларюшину вон как накрыло.
— Я ничего не обхожу, — вздохнул Нану, невесомо прошел кончиками пальцев по моей щеке там, где на коже тускло светился узор шимки. — Эта штука может многое, но разум может ее обмануть, если у него есть такая цель.
— Да, я помню, разум многое может и вообще суть основа мироздания. А реальность — это совокупность наших ощущений и ничего больше. Как там было?.. И вообще, может быть, я мотылек, который спит и видит во сне, что он… Как звали того мужика, который это сказал, — под гипнозом не вспомню.
— Вот видишь? — вздохнул мужчина. — Ты даже в это не веришь, как я могу рассказывать тебе всё? Есть вещи, которые нужно делать или узнавать в определенном порядке. Ты не можешь этого не понимать. Сначала нужно выучить буквы и цифры, и только потом решать уравнения, иначе всё это будет бессмысленными пятнами на бумаге. Понимаешь?
— Вот сейчас было наглядно, ладно, — смирилась я. — Считай, осознала, больше не буду донимать тебя вопросами смысла жизни. Но можешь хотя бы объяснить, за какие такие огромные заслуги столько счастья — и всё мне одной?
— О чем ты?
— О тебе, — вздохнула раздраженно. — Ну ладно возжелать секса — много времени и ума не надо, но ты мне еще зачем-то мозг отыметь пытаешься!
— Я, наверное, всё-таки не очень хорошо понимаю ваш язык, — заметил Нану через несколько секунд вопросительного молчания.
Дыхание его щекотало мне ухо. Ксенос сидел, прижавшись щекой где-то около моего затылка, продолжая осторожно, но крепко обнимать, словно ребёнок любимую игрушку. И ощущение это мне нравилось, и его уже не получалось списывать на последствия боя. Непривычно и необычно, раньше такого не случалось. Может, дело в том, что этот инопланетянин привлекал меня на физическом уровне?
Но разговор, к счастью, отвлекал от бессмысленной рефлексии.
— Ладно, перевожу. Почему ты решил просвещать и воспитывать именно меня?
— Я же говорил, я очень долго ждал встречи с тобой, — с явным облегчением ответил мужчина. — Ты давно мне нравишься.
— Дай угадаю, это очередные ваши инфополярные убер-способности. — Признание на удивление не разозлило, я даже немного порадовалась, что начинаю хоть чуть-чуть разбираться в происходящем. — Но ты же говорил, что одного человека вы вот так отследить до знакомства не можете?
— Да, но я упоминал и об исключениях. — Подловить ксеноса не удалось. — Иногда попадаются отдельные образы случайных разумных существ… Нет, конечно, не случайных. Просто не всегда удается понять, что это за существа и чем они лично для тебя важны. Обычно если видишь кого-то регулярно, то это значит, что ваша встреча обязательно состоится. Тебя я видел давно и очень часто.
— То есть ты обо мне вообще всё знаешь, что ли? — пробормотала я, пытаясь припомнить все позорные моменты собственной биографии, у которых, как мне казалось, не было свидетелей.
— Нет, не всё. Отдельные эпизоды. Это же не контролируемый процесс, а что-то вроде снов в том понимании, которое ты в них вкладываешь. Разрозненные образы, искаженные собственным восприятием и фантазией.
— Ага. И ты задался целью привести меня к идеалу, невзирая на сопротивление? — спросила я еще более мрачно.
— Нет, что ты! — горячо возразил Нану и искренне возмутился. — Я не хочу тебя переделывать, у тебя замечательный характер!
— Извращенец, — растерянно усмехнулась я в ответ. — Что-то ты там напутал в своих фантазиях…
— Нет. Ты сильная, верная, умная и любознательная. Умеешь прощать. Прямая и честная. Ну и красивая, конечно, тоже, — кажется, на этих словах он улыбнулся. — Только ты запуталась и не знаешь, куда идти дальше.
— Чушь какая-то, — проворчала я. — Опять начинаешь про запутавшегося ребенка?
— Нет. Ты взрослая, — возразил он совершенно серьезно, но ладонью этак ненавязчиво огладил грудь. Мне даже захотелось немного потрясти головой и прочистить уши, вдруг показалось? Вот от Хенга я бы таких намеков могла ждать, а от этого странного ксеноса… — Скажи мне, чего ты хочешь?
— В отпуск, — ответила честно. Подумав, добавила: — И капдва.
— Что?.. — Похоже, на такие детали его познания в языке не распространялись.
— Это следующее воинское звание.
— А потом?
— Ну это же очевидно: капраз, — отозвалась насмешливо.
— Хорошо, спрошу по — другому. О чем ты мечтаешь? Только о продвижении по службе?
— Чтобы не было войны?.. — прозвучало почему-то вопросительно. — Во всяком случае, большой, настоящей, в которой выжигают планеты. Я же и в армию, собственно, для этого и пошла — чтобы защищать покой своих близких.