Антитело
Шрифт:
— И мы погибнем в Большом взрыве новой Вселенной? — задумчиво уточнила я. — А остальной экипаж? И саранча?
— Я не знаю, — сознался он. — Из нашей реальности Сфера исчезнет, скорее всего, тихо и незаметно. сть большой шанс, что Вселенная сама отторгнет паразитов в этот момент. В понятных аналогиях можно сказать, что рождение нового мира подстегнёт иммунитет. Твой корабль может выжить, а может разделить их участь, потому что люди неоднозначны. Мы… не знаю. Мы слишком близко. Но зато мы послужим началу новой Вселенной… Что в этом смешного?
— Плюк! Это нервное. У тебя талант уговаривать женщин, — фыркнула в ответ. — Я согласна. Всегда мечтала совершить что-нибудь героическое, а уж если через постель — то вообще идеально!
— А если серьёзно? — спросил Нану с лёгкой улыбкой, гипнотизируя меня взглядом.
— А если серьёзно, я тебе верю. Правда верю. Во всём. И почему-то мне кажется, что всё закончится хорошо.
— Проверим? — предложил он и, не дожидаясь ответа, поцеловал. Медленно, чувственно, неспешно, словно впереди у нас была целая вечность.
А впрочем, почему нет? Если мы станем частью нового мира — она действительно будет. Пусть не такая, какую хочется представить при этих словах, но кто сказал, что она будет хуже?
Меня больше не волновал оставшийся где-то там, в стороне, мир, который в какой-то момент стал негативом самого себя, вновь в точности повторяя мой сон: яркая, но отчего-то совсем не слепящая белизна с россыпью чёрных точек и насыщенными цветными заревами вывернутых наизнанку радуг. Потому что мир этот будет жить еще долго-долго, независимо от того, что происходит здесь сейчас и произойдёт после. А мы для него и так перестали существовать.
Не сейчас, я теперь это понимала. Чуть раньше. Когда моя действительность замкнулась на этом мужчине, когда я поверила ему и приняла. Где-то между странными снами и прогулкой по неведомой планете. Незаметно, легко, естественно, потому что именно так было нужно.
Тело, душа, сознание — в произвольной последовательности. Не «одно на двоих», но спаянные накрепко, проросшие друг в друга чувствами, восторгами, памятью о прошлом. И слово «контакт», которым перевёл это состояние Нану, не отражало и десятой доли реальности.
***
Контр-адмирал Иванов Лев Сергеевич летел домой на автопилоте. Во всех смыслах. Авион следовал заданной программе, а его пассажир смотрел перед собой в стенку и не обращал внимания, что происходит вокруг. Рослый, крепкий, физически сильный и далёкий еще от дряхлости мужчина чувствовал себя безнадёжно старым, а в голове билась единственная тоскливая мысль: как сказать жене? Билась там уже несколько часов, с момента получения новости, и ответа на вопрос он не находил.
Порой возникали и другие вопросы, но Лев прекрасно понимал их нелепость. Вроде «как, за что, почему?»
Потому что это космос. Потому что никто не застрахован от случайностей, потому что жизнь очень хрупкая штука, потому что, плюк побери, постоянно кто-то умирает или уходит из дома, чтобы не вернуться. И если сейчас кажется, что «пропала без вести» в этой ситуации хуже сухого отчёта о взорванном корабле, то это только кажется. Точно так же невозможно было бы поверить, точно так же казалось бы, что это просто чья-то глупая шутка или ошибка. Когда поступали сообщения о смерти давних знакомых по академии и бывших сослуживцев, и то не верилось, а тут — родная дочь.
На глупую шутку переданный ему в частном порядке рапорт походил особенно. Исчезла с корабля посреди боя на глазах нескольких сослуживцев, только свалившаяся с головы пилотка и осталась. Пропала вместе со странным ксеносом, после чего бесследно исчезла не только несколько лет занимавшая умы учёных Сфера, но и огромный вражеский флот, а маленький «Скат» вышел из боя буквально без единой царапины. Больше того, недавно пришёл рапорт о том, что саранчи вообще не стало, как по волшебству. Они просто исчезли, осталась только брошенная на последней планете техника.
От описания этих и предшествующих событий на корабле и талантов инородца хотелось грязно ругаться. И устроить всему экипажу проверку на наркотики. А также экипажу очистной станции, экипажам поучаствовавших в заварушке возле неё катеров, разведке… И заодно себе самому, потому что записи камер прилагались.
Нина. Старшая. Разумная, серьёзная девочка. Как Лёля переживала, когда она твёрдо решила летать, как потом гордилась успехами. Как совсем недавно отмечали новое её звание и новую должность — девочке дали под командование корабль, совсем большая уже. Вдвоём с женой отмечали, потому что сама виновница торжества в родном гнезде не бывала уже несколько лет, да и если бы прилетела — только проворчала бы, что «был бы повод». Гордая. Скрытная. Но ей всё равно было бы приятно, а то он не знает свою дочь!
Скучали, конечно. Но разве их удержишь дома? Сами ведь такие были, не на кого пенять.
Но как сказать жене?.. И девочкам потом тоже…
В прихожей контр-адмирала встречали рыжий кот и блинный запах. Кот демонстративно потянулся, с мурчанием отёрся о ботинки, запах — пощекотал нос и попытался потянуть за собой. Лев опустился на корточки, почесал кошачий загривок. Запах вызвал только досаду.
Из кухни донёсся звонкий смех жены, ножом полоснувший по сердцу.
— Кекс, может, ты ей как-нибудь сам? — тихо спросил Иванов. — Помурчишь, потрёшься вот так, вдруг легче станет?
Вздохнув, он тяжело поднялся, разулся, сунул ноги в старые любимые тапки. Привычный ритуал. Фуражку на полку, китель — на плечики. Галстук… а он и не заметил, когда узел ослабил. И давно так ходил?
Лена на кухне что-то кому-то говорила, и Лев почувствовал смесь досады с облегчением. Серьёзный разговор откладывался, раз уж гости, не при них же. И хоть пару часов она побудет в счастливом неведении, а он… Проще было, конечно, сразу, как привык решать такие сложные вопросы — чего тянуть кота за хвост! Но потерпит.