Антитело
Шрифт:
Что именно говорила жена, он не разобрал, как не разобрал ответных слов. А вот голос…
С мыслью, что он сходит с ума или уже сошёл, Лев ввалился в кухню — и замер на пороге.
Лена хлопотала и суетилась у плиты, а у стола сидела она. Пропажа. В какой-то нелепой сиреневой рубашке, он уже и не помнил, когда последний раз видел дочь не в форме. И с распущенными волосами. И вообще выглядела такой умиротворённой и счастливой, что это никак не вязалось с пропажей без вести в открытом космосе.
Рядом сидел еще кто-то, но контр-адмирал не обратил на него внимания, вцепился взглядом в лицо дочери.
— Привет, па! — улыбнулась та, первой заметив хозяина дома.
— Лёва, ты поздно, — с улыбкой попеняла жена, шагнула к нему, отставив в сторону лопатку, потянула за рубашку, чтобы нагнулся и можно было поцеловать. — Ты чего в таком виде? Смотри, какой у нас сюрприз замечательный, здорово?
— Здорово, — машинально согласился он, потом наконец отмер, шагнул к столу, схватил дочь за плечи и как морковку выдернул из-за стола, обнял, даже не заметив, что пискнувшая от неожиданности Нина практически висит у него в руках, прижатая к плечу. — Нашлась, пропажа!
— Нашлась, — со смехом согласилась она. И Лев с удивлением понял, что слышал именно этот смех — не жены, дочери. Похожа ведь как две капли. И как он этого раньше не замечал? И когда последний раз слышал, чтобы старшая строгая дочь вообще вот так смеялась?.. — А можно меня на ноги поставить?
Иванов-старший опомнился, чуть ослабил хватку. Но против обыкновения старшая дочь не стала упираться, сама обняла в ответ.
— Извини, что заставила понервничать, — попросила она. — Тебе ведь сказали уже, да?
— Мне сказали, что ты исчезла с корабля и пропала без вести, — ответил Лев, быстро беря себя в руки, немного отстранился, чтобы окинуть дочь новым, более внимательным взглядом, придерживая на всякий случай за плечи. — Как ты здесь оказалась?! Ишь ты… А шимка где? И что на тебе за тряпки странные?
— Это долго рассказывать, — уклончиво проговорила Нина, опять улыбнулась. Странно так — вроде и как обычно, а вроде и нет.
— Ага. А это, значит, тот ксенос? — продолжая удерживать дочь за плечи, Лев окинул пристальным взглядом сидящего у стола типа. Теперь, когда первые эмоции схлынули, Иванов-старший и по сторонам начал смотреть.
Ксенос сидел смирно, улыбался безмятежно, смотрел прямо и открыто, а приметную физиономию Лев опознал по записи. Точно, он. Странный тип, физиономия странная. И вроде улыбается, но от взгляда — пробирает.
— Тот. Это Нану.
— Здравствуй, Лев, — с той же безмятежной улыбкой проговорил гость, и хозяин дома растерянно хмыкнул, не найдясь с ответом. Так с ним хахали дочерей ещё не держались.
Окинул пришельца еще одним задумчивым взглядом и с удивлением понял, что странный гость почему-то не раздражает. Даже наоборот, было в этом что-то правильное. Честно, прямо, без заискивания.
— Ну здравствуй, Нану. Коль не шутишь, — хмыкнул он наконец.
— Лёва, иди раздевайся — и за стол, потом разговоры разговаривать будем, — подбодрила его жена, и контр-амирал послушно пошёл переодеваться в домашнее и мыть руки, заодно пытаясь уложить в голове новую информацию. С этим стоило поспешить, сегодня его явно ждало ещё много открытий.
Они и последовали, стоило оказаться за столом. Даже до разговора, собственно, дело не дошло, хватило просто посмотреть на дочь за столом.
Она изменилась. За те без малого две недели, что они не разговаривали, изменилась почти до неузнаваемости. Не так, чтобы Льву приходилось гнать от себя параноидальные мысли о подмене, но так, словно вместе с формой дочь сняла и те тесные, строгие рамки, которые сама для себя выставила. Она больше улыбалась, появилось что-то новое во взгляде, и… Плюк, как же она походила теперь на мать!
И на ксеноса своего смотрела так, что можно было ни о чём не спрашивать. А он на неё — так, что ничего не хотелось говорить.
— Что ж вас так на экзотику-то тянет? — выкроив паузу в жизнерадостной болтовне жены обо всём и ни о чём, насмешливо заметил контр-адмирал. — Лёль, как думаешь, младшие-то себе кого найдут? Какого-нибудь зелёненького человечка, а?
— Пока мне нравится тенденция, — засмеялась она. — Главное, мальчики хорошие.
И вот опять Нина не стала ворчать в ответ, а только улыбнулась спокойно, бросив на своего мужчину тёплый, смеющийся взгляд.
— Ладно, рассказывай, что там у вас произошло? — Лев решил, что пора переходить к серьёзному разговору, раз чай уже на столе, и дочь не стала упорствовать.
Она явно опускала какие-то мелкие личные детали, но рассказывала подробно. И Иванов-старший с иронией сознавал, что история Тамары неплохо подготовила его ко всему этому: и превращение дочери, и фантастические древние технологии. Как бы он поверил в мгновенное перемещение на такое расстояние, если бы не «тайные тропы» харров? Да и всё остальное тоже — сплошная фантастика, да еще какая! Но нет, слушал спокойно, разглядывал дочь и даже не очень удивлялся.
— Ты здорово изменилась, — заметил контр-адмирал, когда она закончила свой рассказ немного скомканным «и мы переместились сюда».
— Изменилась — это слабо сказано, — улыбнулась Нина в ответ, бросив насмешливый взгляд на ксеноса. — Я — это вроде и я, просто многое про себя поняла и сделала выводы. А с другой стороны… Я понимаю, что уже больше не человек. Не как с Таткой случилось, это другое. Нану говорит, это следующая ступень эволюции, на которую меня протащили контрабандой, — новая весёлая улыбка, и словно солнечные блики в глазах. — Человечество потихоньку двигается в нужном направлении, может, когда-нибудь дойдёт… Но ощущения странные. Другое восприятие, другая реальность. И мне сейчас кажется, что я оказалась в не очень качественной виртуальной реальности. Тяжёлое неудобное тело, и я постоянно про него забываю. Нану говорит, дело привычки, но всё равно — странно. Но зато я поняла, почему он так одевается: если прибавить к этому еще и обувь, становится совсем уж неудобно.