Антитело
Шрифт:
Дождавшись, когда она скроется за дверью, он снял ботинки и принюхался.
«Вроде, ничего».
Центр комнаты занимал небольшой стол. На маленьких подоконниках цветы в горшках; полосатый коврик на полу; тикали часы. Под тяжестью шагов слегка поскрипывали половицы. В углу телевизор, накрытый кружевной салфеткой. Под окном пару раз отрывисто тявкнул Жулик.
Глеб прошел к столу и сел, сложив руки на коленях. Пахло деревом и хлебом.
— Вы к нам надолго? — крикнула с кухни Настя.
— На месяц.
— Отдыхать?
— Что-то
— Кстати, ванная напротив. И там можно вымыть руки. Не стесняйтесь!
Глеб поспешно встал.
Когда он вернулся, на столе уже стоял поднос. Настя расставляла чашки.
— Давай помогу.
— Я сама.
«Ой, черт!»
Переход на «ты» случился как-то неожиданно, помимо воли. Глеб сел на стул, размышляя: извиниться или сделать вид, что ничего не произошло?
«И не побоялась впустить меня в дом. Совершенно незнакомого человека. А вдруг я маньяк?».
— Я видела твою фотографию, — словно угадав его мысли, сказала Настя. — Твой дядя показывал моим, а они, конечно, озаботились, чтобы она попалась мне на глаза. Так что заочно я с тобой знакома.
— А-а-а…
— Бери чашку и наливай.
— Спасибо.
Глеб осторожно налил себе кипятка и поставил чайник на место.
— Ну и как тебе у нас?
— Ничего. Занятно. Все такое… натуральное.
Настя засмеялась.
— Да нет! Я про другое спрашиваю!
— Я понял, — соврал Глеб, не имея ни малейшего представления, о чем она говорит.
— Натуральное — здорово! Такого еще никто не говорил!
«Глупо! Как легко, оказывается, выставить себя дураком».
— Чем занимаешься?
— Да так. Учусь.
— В институте?
— Да. Перешел на четвертый курс.
— Я тоже буду поступать в этом году. В Бауманский. Через месяц поеду на подготовительные курсы.
Никогда раньше Глеб не попадал под такой шквал эмоций. Его буквально распирало изнутри. Симпатия вспыхнула мгновенно, как только он увидел Настю. Сейчас ему казалось, что он давно ее знает, настолько естественно было находиться рядом, слушать ее голос, наблюдать, как она двигается, ест, говорит. Он словно встретил человека, которого давно знал, но не мог найти. Неожиданно у него перехватило дыхание.
Никогда и ни с кем ему не было так просто. Никаких тягостных пауз, которые наполняли разговоры со Светой, особенно в последнее время. Никакого скрытого смысла и блуждания по минному полю неожиданных обид. Уютно и хорошо, как будто пришел домой. И все здесь знакомо, и все радует глаз.
Глеб не заметил, как допил чай. Время летело слишком быстро.
— Ладно, — сказала Настя и поднялась. — Было приятно познакомиться.
Очевидно заметив выражение, появившееся на лице Глеба, она добавила.
— Мне на работу пора.
— А где ты работаешь?
— В библиотеке. На самом деле, подрабатываю. Полдня. В детском абонементе.
— А я могу записаться?
— Зачем?
— Хочу взять что-нибудь почитать. У дяди сплошное сельское хозяйство.
Настя широко улыбнулась.
— Почему
— Отлично. Я тебя подвезу.
— Не стоит. Библиотека в паре шагов. Пешком быстрее.
— Ладно.
— Я пойду — переоденусь. Сейчас вернусь.
Настя собрала посуду на поднос и вышла. Глеб подошел к окну, улыбаясь во весь рот. Из кустов малины на него смотрел Жулик. За спиной послышались шаги: девушка поднималась на второй этаж.
«Как просто случаются такие встречи. Не ждешь ничего и вдруг…».
Он закрыл глаза, подставив лицо солнцу. По коже побежали мурашки.
«Как хорошо!».
— Я готова!
Глеб обернулся. Настя сменила футболку на зеленый джемпер и выглядела просто потрясающе. Великолепно!
— Идем.
Они свернули с улицы Ленина и пошли мимо зеленых заборов. Яркий солнечный день разливался по старому асфальту, блестел в листве, наполнял воздух. Навстречу двигалась молодая женщина. Маленький ребенок, ухватившись обеими руками, сосредоточенно толкал свою коляску двумя шагами впереди. Они поравнялись. Поздоровались. Разошлись.
Глеб удивленно думал о том, насколько разнится темп жизни в Москве и в Горенино. Жители большого города похожи на пассажиров самолета. Для них есть лишь начало пути и его конец. Все, что пролегает между этими двумя точками, оказывается за пределами внимания. Подробности избыточны, они просто не нужны. Но здесь все было иначе. Спокойная и плавная жизнь Горенино оказалась бережной к мелочам, потому что состояла из них. На них обращали внимание, их понимали. Детали, незначительные события, обычная встреча утром — все понемногу складывалось в дни и недели.
— А ты что любишь читать? — спросила Настя, разрывая зачарованную тишину, почти загипнотизировавшую Глеба.
— Ну, фантастику в основном. Ужастики. В таком духе. А ты?
— В общем, я тоже. Люблю Саймака и Бредберри. Желязного. В библиотеке есть несколько их книг.
— Здорово! Но мне больше по душе Лавкрафт.
Глеб улыбнулся и скорчил страшную рожу.
— Я высосу твой мозг! — прорычал он.
Настя рассмеялась.
Здание библиотеки показалось ему маленьким и каким-то ущербным. Покрашенная в традиционный зеленый цвет одноэтажная коробка с отслаивающейся штукатуркой. У крыльца лежали две автомобильные покрышки, видимо символизирующие клумбы. Кроме старых листьев и темной земли там ничего не было.
Настя открыла деревянную дверь и вошла.
Внутри было тепло, и гудела, подмигивая, лампа дневного света. Все пространство длинной комнаты занимали деревянные стеллажи с книгами, у окон — покрытые клеенкой столы. Сидящая за деревянным бюро женщина отложила журнал и посмотрела на вошедших. На вид ей было лет сорок; волосы она собрала в пучок, а плечи ее покрывал пуховый платок.
— Здравствуйте, Анна Олеговна.
— Здравствуй, Настя.
Женщина посмотрела на Глеба и улыбнулась.