Шрифт:
Марьяна вжалась в полированный гранит стены, словно он мог как-то защитить ее от пронизывающего ветра.
– Так и насмерть недолго замерзнуть…
Шестаков неопределенно дернул плечами.
– Ну давай я тебя согрею. Изобразим парочку влюбленных имбецилов…
Марьяна демонстративно фыркнула.
– Сволочь ты, Шестаков.
– Нет, сволочью я быть никак не могу. Все же я птица высокого полета – главный государственный инспектор в сфере массовых коммуникаций.
– Опять тебя повысили. Надо же! – искренне удивилась Марьяна. – Впрочем, в вашей конторе это принято. Как
Шестаков хмыкнул.
– Самое время о штанах думать!
– А почему бы и нет? Краповые с широкой синей полосой – ценность на все времена. Ты теперь, согласно табелю о рангах, наравне с бригадным генералом Сил Самообороны.
Марья причмокнула, словно хотела попробовать слово «генерал» на вкус.
Шестаков поскреб ногтями недельную небритость на щеках и подбросил в воздух коробочку с мятным жевательным мармеладом, завалявшуюся в кармане плаща.
– Хочешь?
Марьяна отрицательно качнула головой.
Небо набухло на глазах и провисло уже почти до земли. Порывистый ветер, разгоняясь от реки, набрасывался на редких прохожих, от избытка энергии закручивался в мелкие спирали и растаскивал цветную упаковочную пленку по полупустой автостоянке на крыше многоярусной парковки молла «Фестиваль».
– Трам-та-ра-рам, – пробормотала Марьяна, оценивая тяжесть облаков. – Думаю, Шестаков, через пять минут мне все же придется тебя покинуть. Понимаешь, безопасность жизни для меня важнее, чем даже самая высокооплачиваемая внеурочная работа.
– Только не сорви мне акцию, девушка…
Марьяна огорченно выдохнула.
– Ну, давай хоть в Третий ярус на минуточку заскочим. Погреемся. Я – живая! Шестаков, ты не забыл, что мне иногда и в туалет нужно. Имей совесть, решай же уже что-нибудь!
Шестаков хмыкнул и подумал, что у него без неувязок не обходилась еще ни одна операция, как бы тщательно они ни планировал последовательность действий. Понятно, что техподдержка не потерялась по дороге, а просто застряла в пробке. С узкими улицами Старого города он ничего не мог поделать. Как и с мерзким сибирским климатом, впрочем…
– Если ты еще хотя бы пятнадцать минут потерпишь, приплюсую к сверхурочным бонус в виде компенсационного ужина в хорошей точке общепита, – предложил после непродолжительного раздумья Шестаков.
Марьяна криво усмехнулась.
– Мечты сбываются. Ты давно на себя в зеркало смотрел, генерал Дима? С тобой даже в анатомический театр пойти стыдно, не то что на ужин.
– Тогда радуйся, летит наш тарантас, не придется тебе позориться.
Поперек парковки, подскакивая на «лежачих полицейских», промчался на всех парах удлиненный «Соболь» с усиленной подвеской, расширенной колесной базой, широкой белой полосой на дутых синих боках и рельефным логотипом в виде мелкого грызуна, стилизованного под сумку почтальона. В прошлом году Служба техподдержки получила пять таких машин. Ни дать ни взять – курьерская доставка. Вряд ли кому-то придет в голову мысль, что вместо аккуратных синих посылочек в непримечательном почтовом фургоне прячется, скрючившись, полувзвод бойцов из отряда специальных операций «Клин»…
– Передвигаемся прогулочным шагом, – напомнил Шестаков.
– Замолчишь ты когда-нибудь? – прошипела в ответ Марьяна.
– Тяжело в учении – легко в заключении. Кто это сказал?
– Иди ты в Канал, паразит, вместе со своим Кутузовым!
– Суворовым, – автоматически поправил Шестаков.
– Вот с ними обоими и иди!
Почтовый фургон затормозил у главного входа в бизнес-центр.
Шестаков махнул рукой и через секунду из откинувшейся задней аппарели вывалился подполковник Седой в полном тактическом обмундировании, а за ним следом посыпались горохом его бойцы, лязгая затворами тяжелых штурмовых винтовок «Гром» и поправляя на бегу защитные сферы из светло-серого композита.
– Вперед, вперед! – ревел Седой. – Держать строй!
Шестаков нацепил поверх плаща оранжевую накидку с логотипом «Лаборатории Касперского», прикрепил к уху клипсу корпоративного бифона и переключился на защищенную линию. В бизнес-центре ему желательно было оказаться одновременно с бойцами Седого, чтобы и безопасники «Фестиваля» не перестарались с самообороной, да и Седой в запале не развалил ничего лишнего. Фонд страхового возмещения – он большой, но не безразмерный. Да и Марьяна при всей ее лояльности к Шестакову не самый сговорчивый страховой комиссар…
– А ну-ка, двигаем свесами! – взбадривал Седой своих бойцов, но они и без взбадривания за несколько секунд направленными взрывами свалили массивную входную группу, заклинили систему интеллектуальных турникетов, нейтрализовали трех местных охранников и равномерно распределились по просторному холлу, укладывая на пол всех, кто пытался двигаться.
– Гражданских не щупать! – строго прикрикнул Седой, отправляя в радужный подвесной потолок две короткие очереди из многоствольного комплекса «Каскад-М». По черному базальтовому полу запрыгали белые композитные гильзы.
– Всем сохранять спокойствие и оставаться на своих местах! – подключился Шестаков, размахивая своим титановым значком с лазерной подсветкой. – В здании проводится специальная операция! Всем, кто не окажет сопротивления, гарантируется гражданская неприкосновенность!
– Какой, говоришь, этаж? – уточнил по защищенной линии Седой. – Прости, командир, опять запамятовал…
– Двадцать восьмой. Только чтобы не как в прошлый раз, – предупредил Шестаков.
– Понял! – Седой поднял вверх большой палец. – Это Ангара, всем быть на связи. Байкал берет на себя грузовой подъемник. Валдай – лестницы. Цель: два-восемь! Повторяю: два-восемь!
Шестакову внезапно стало жарко. Он украдкой смахнул рукой пот со лба и огляделся, оценивая обстановку. Один боец техподдержки держал в секторе обстрела весь холл. Другой – входную группу. Остальные, судя по далекому шуму, заблокировали лестницы и лифты. На первый взгляд, все нормально. Но какая-то тревога все же шевелилась в груди, не давая свободно выдохнуть.
– Госпожа страховой комиссар, вы где? – поинтересовался Шестаков, вспомнив про Марьяну. – Война закончилась. Потери будем считать потом.