Антивыборы 2012. Технология дестабилизации России
Шрифт:
Это ли не запал для мощной бомбы социального взрыва? Но власти на подобные «шалости» олигархов даже не реагируют. Не говоря уже о том, чтобы поставить вопрос о национализации принадлежащих Абрамовичу когда-то государственных предприятий, доход от которых он проматывает по всему миру, а также о лишении его депутатского мандата от Чукотки, а заодно и депутатской неприкосновенности, за недостойное поведение. Не одному же Ходорковскому мотать срок за сроком сразу за всех олигархов!
А был ли Даллес?
Сострадание, милосердие и солидарность издревле были отличительной чертой русского народа. А теперь это все куда-то исчезло. И, если где-то репортеру удается найти пример бескорыстия и солидарного поведения, как правило, в нашей глубинке, то об этом с нашего голубого экрана сообщают, как о событии, равнозначном прибытию инопланетян. А ведь это должно бы быть нормой. В России же сегодня — все наоборот.
Одной из часто называемых в ряду причин обвала нравственности в России, совпавшего с развалом СССР, сторонники теории заговоров (их немало и среди правых, и среди левых), называют внешний фактор, прежде всего вмешательство иностранных разведок и все тех же жидо-масонов, о которых говорил в своей проповеди иерей Кононов. Типично в этом отношении почти ритуальное повторение лидерами левой и правой оппозиции речи, приписываемой первому директору ЦРУ США Аллену Даллесу. Приведем его, так сказать, в первозданном виде:
«Посеяв в России хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые, и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих помощников и союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства, например мы, постепенно вытравим их социальную сущность. Отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием тех процессов, которые происходят в глубине народных масс. Литература, театры, кино — все будет прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать, и поднимать так называемых творцов, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства — словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос, неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего, и ненависть к русскому народу — все это мы будем ловко и незаметно культивировать. И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение». И т. д.
Впервые познакомившись с этим текстом, я удивился тому, что Даллес так активно использует то терминологию Агитпропа («народные массы» и т. д.), то обороты, типичные для «Протоколов сионских мудрецов». С самого начала мне было ясно, что это — фальшивка. Но текст пошел в тираж и его зачитывал в эфире сам Великий и Ужасный Разоблачитель г-н Караулов. Потом и он вынужден был публично признать, что ему подсунули фальшивку. Кто подсунул — это другой вопрос. Скорее всего, те, кто проморгал реальные процессы, приведшие к развалу Советского государства, а теперь прикрываются «коварным Даллесом». (Кстати, тема внешнего заговора весьма популярна в мемуарах бывших генералов КГБ, что вызывает закономерный вопрос: «А куда же вы все смотрели, господа-товарищи?»). Конечно, у Даллеса не было никаких причин любить Советский Союз, и он делал все для его развала. Но историческая правда в другом. Один из исследователей проблемы русской идентичности Лев Гудков писал, что «крах советской системы был вызван не столько экономическими и политическими причинами, как это нередко утверждают, сколько неспособностью этого режима к воспроизводству. Он мог существовать только при наличии институтов массового устрашения, чрезмерной и нерациональной эксплуатации человеческих и природных ресурсов». «Перестройка» Горбачева довела эту ситуацию до абсурда — машина устрашения уже никого не устрашала, а ресурсы и человеческие, и природные были на пределе. Вот тут то все и рухнуло. И ускорение этого процесса от «Горби» не зависело — в силу своей провинциальной ограниченности и слабого интеллекта он затеял перестройку и реформы партии в тот исторический период, когда Россия уже не впервые в своей истории, столкнувшись с внутренним системным кризисом, подошла к очередному цивилизационному выбору: «Восток или Запад». Для врагов СССР это был неоценимый подарок, и они естественно им воспользовались, одолев и развалив советскую сверхдержаву без единого выстрела.
Геополитики утверждают, что этот выбор периодически возникает у нашего народа в силу его географического положения между Востоком и Западом (схематично: при Иване Калите выбрали Восток, при Петре 1 — Запад, при Сталине — Восток, при Горбачеве — Запад). Выбор Петра, как утверждали многие, позволил нашей стране совершить исторический рывок и приобщиться к мировой цивилизации. Чем же обернулся выбор Запада на этот раз? Какие «бороды» и кому принялись резать новые «западники»? А.С. Панарин (Институт философии РАН) в своей работе «Россия в цивилизационном процессе. Между атлантизмом и евразийством» пишет: «Как и всякий «новый человек», российский западник сегодня являет лик язычника, лишенного христианских сантиментов. Мы переживаем отнюдь не реставрацию дореволюционного русского типа, с его хотя бы относительным благочестием, а новую культурную революцию, ломающую нормы. Сексуальная революция в кинематографе и на телевидении в этом свете выступает как разновидность мощных социальных технологий, преобразующих культуру и мораль. Не менее сильнодействующей является новая хозяйственная этика, связанная с реабилитацией спекулятивно-перераспределительной активности. На наших глазах формируется новое поколение, которое с не меньшим презрением смотрит на добросовестных «пролетариев», тянущих лямку на государственных предприятиях, чем молодые комиссары и комсомольцы 20-х годов смотрели на русское крестьянство. По своему социокультурному смыслу нынешняя приватизация ничего общего не имеет с протестантской хозяйственной этикой, описанной М.Вебером или с американским высвобождением гражданского общества из-под опеки государства, происшедшим в конце XVIII в. Она снова, подобно экспроприациям опричнины, Петра I и большевиков, выступает как государственный нигилизм, разрушающий сложившиеся уклады, не останавливаясь при этом перед мерами, бросающими вызов народной совести и традиции. Разнузданная коррупция, массовые переводы капитала за рубеж, преимущественная активизация фиктивного капитала в ущерб продуктивному хозяйственному началу, продажность чиновничества, явочным порядком объявившим свои профессиональные услуги «предпринимательством» (в форме получения взяток) — во всем этом видится не одна только анархия переходного периода. Многое свидетельствует в пользу того, что новые власти усматривают в этом вызове морали и здравому смыслу показатель модернизации «совкового сознания», духовного разоружения, необходимого для вступления в «новую жизнь».
Отметим, что под духовным разоружением здесь подразумевается именно то, что имели в виду авторы фальшивой цитаты Аллена Даллеса. И тут профессор Паранин прав — пусть выдуман «план Даллеса», но реализован на российских просторах. Разгул преступности и коррупции подтверждает и другое — нынешний беспредел не стал бы возможен, если бы не был нанесен мощный удар по правосознанию русского народа. Тут нельзя не вспомнить русского философа Ивана Ильина, который говорил, что чем ниже правосознание нации, тем ниже ее духовность. По его мнению, октябрьский переворот 1917 г. способствовал резкому упадку правосознания русского народа, что и нанесло неизмеримый ущерб его духовности. Свидетели событий 1917 г., например, — причем радикально различные по своим политическим убеждениям подчеркивают, что революционные массы выступали не просто против царя или Временного правительства, не за красных, не за белых, а против любой власти вообще. Вот их оценки характера бунта образца 1917-го.
Генерал Деникин: «В их (солдат) сознании преобладало прямолинейное отрицание: «Долой!» Долой вообще все опостылевшее, надоевшее, мешающее так или иначе утробным инстинктам и стесняющее «свободную волю» — все долой!» («Вопросы истории». 1990 № 9, с 103–104).
М.М. Гаккебуш-Горелов, эмигрант из российских немцев, автор книги «На реках Вавилонских: заметки беженца»: «В 1917 г. мужик снял маску… «Богоносец» выявил свои политические идеалы: он не признает никакой власти, не желает платить податей и не согласен давать рекрутов. Остальное его не касается». (Цит. по журналу «Согласие». 1993. № 2. С. 213–214.)
И.Бунин записал в своем дневнике 5 мая 1919 г., что в народе проснулась «охота к разбойничьей вольной жизни, которой вновь охвачены теперь сотни тысяч…» (Цит. по: В.Кожинов. Судьба России: вчера, сегодня, завтра. М., Воениздат. 1997. С 23.).
Посол СССР в Англии И.М.Майский: «…Когда великий переворот 1917 г. смел с лица земли старый режим, когда народ почувствовал, что он свободен, что нет больше внешних преград, мешающих выявлению его воли и желаний, — он, это большое дитя, наивно решил, что настал великий момент осуществления тысячелетнего царства блаженства, которое должно было ему принести не только частичное, но и полное освобождение». (См.: Минувшее. Исторический альманах. Вып.1. М.,1990. С 309).
«Бюрократическая революция» 1991 г. и ее последствия были не менее катастрофическими в этом смысле — граждане СССР выступали, прежде всего, против власти вообще, а не против существовавшего в стране социального строя, который большинство населения, как выяснилось, вполне устраивал. Отринув же власть КПСС вместе с коммунизмом, русские охотно духовно разоружились и вновь обрекли Россию на распад и территориальные потери. А тысячелетнее царство блаженства опять-таки не наступило.
И вот тут-то самое время поговорить о том, что в самом русском народе подразумевается под духовным разоружением, и как он сам к этому относится.