Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 16. Анатолий Трушкин
Шрифт:
Наш человек хитер — шапку в сторону — лучше он Удачу в горсть схватит. Полную горсть Удачи! И не мало, и не вырвется.
А уж подошла она, сейчас на голову наступит. И точно — на голову что-то такое шлеп-шлеп. А третий-то «шлеп» наш человек хвать! — на лету поймал.
В ответ только — порх!.. свист и порханье. Удача это была, нет ли? Но в горсти у нашего человека оказалось… дерьмо. А чье оно, неведомо.
И вот когда, казалось бы, нет уже никакой надежды, в десять минут девятого тень легла на охотника.
Он замер,
И вот тень густеет, густеет, густеет, и сразу как из рога изобилия посыпало на человека — дерьмо, дерьмо, дерьмо.
Столько уже, что он ни рукой, ни ногой не может пошевелить. Лишь мысли в голове бегают, да и, по правде сказать, всего одна только мысль: «Чего это я Удачу ловлю в дерьме? Разве Удача в дерьме гнездится?»
Тут припекать стало, и наш человек заснул с этой невеселой мыслью.
А с какой проснулся — неизвестно.
< image l:href="#"/>Встретились тут Народ и Правительство. А тоже давно не виделись. Если бы не столкнулись, не узнали бы друг друга. На вокзале столкнулись случайно.
Народ проморгался — ну, надо же! Мимо кого чуть не просвистел. Товарищи же детства, вместе чего вытворяли, сейчас вспомнить стыдно.
Правительство тоже без очков было. А у него зрение плюс девять — вдаль, в перспективу очень хорошо видит, лучше всех правительств. Те так, чуть вперед, на полгода, а это аж до двухтысячного видит! Что вблизи творится, не различает, конечно.
Тоже бы мимо прошло, но оно носом узнало. В нос ему шибануло вдруг, думает: «Что-то дух какой знакомый. Не Народ ли?» Ну и точно, он.
— Ой!
— Ой!
— Каво вижу!
— А я кого вижу!
— Ты ли это, дышло тебе под хвост?!
— Я это! референдум тебе на голову.
Стоят радые, улыбаются до ушей, а поговорить вроде и не об чем.
— Да, брат.
— Да, брат.
— Как там дядя Митяй?
— Ништо. Што ему?.. Твои как?.. Тетка Маргарет?
— Да тоже ничего, спасибо.
— Да, брат.
— Да, брат. Сам что?.. Здоровье как?
— Како здоровье? Быват, прихватит, хоть из дома беги.
— А в какой области болит?
— Во всех. В Донецкой болит, в Рязанской. Ты-то ничего, гладкий.
— Не-ет, одна видимость. Нервы расшатаны. Чуть где неприятность — сразу замру, ни рукой, ни ногой не могу пошевелить.
— Да, брат.
— Да, брат.
— Такие дела.
— Такие дела. Женился?
— Ты што?!
— А что?
— Хто за меня?.. Без порток хожу.
— Ну а как же ты?
— Чего?
— Ну…
— Чего?
— Да, ладно, ничего.
— A-а! Хожу тут к одной. Да, как сказать… обирает до последнего. Знаш ты ее. Лотерея зовут. За деньги чего не пообещат, а дашь — ни с чем и останешься. Ловкая зараза. Ты-то поженился?
— Давно.
— Не знаю я ее случаем?
— Может, и знаешь. Диктатура.
— Не. Это из чьих же?
— Пролетариата.
— Не… что-то и не вспомню.
— И не вспоминай, никто не знает. Болеет с первого дня. Сидит в уголке, молчит. Одно название. Сам за нее все делаю. Все сам!
— Да, брат.
— Да, брат.
— Такие дела.
— Такие дела.
— Вот, брат.
— Да, брат.
Самое бы им время по сто граммов пропустить, да где достанешь? все позакрывали в связи с борьбой.
И достанешь, закусить нечем — кругом шаром покати. И накрапывать стало… И Правительство еще кого-то встречало, а Народ на электричку опаздывал. Так толком и не поговорили.
Да и то сказать, у каждого своя жизнь началась.
Я первый за перестройку!..
Вы первый?.. Я второй тогда.
Я считаю, начинать надо с человека. Главное — человека переделать. Но!.. С учетом местных особенностей и традиций. А то опять наломаем дров. Сначала всех под одну гребенку, потом всех в одну молотилку.
Особенности есть везде. У нас вот в районе в субботу днем выйди на улицу, урони сто рублей, отвернись на секунду — нет ста рублей!.. Обычай такой.
Где-то, может, выйди в воскресенье на улицу, брось сто рублей и иди себе там… бутылки сдавать. Обратно идешь — сто рублей на месте лежат.
А у нас в будни выйди в поле, чтобы за версту ни души, положи рубль, отвернись на секунду — нет рубля. И ветра не было. Ни ветра, ни души, ни рубля.
Или такая у нас особенность. Я даже не знаю, есть это еще где-нибудь. У нас в районе, если суют тебе пятьсот рублей за то, за что ты оклад получаешь, то у нас, например, берут. И оклад берут, и пятьсот берут. Не знаю, как у вас, у нас, если ровно пятьсот, берут за милую душу, если не ровно пятьсот — тоже берут.
Где как. В Центре свои обычаи, на Крайнем Севере — другие. Говорят, что даже ландшафт влияет на традиции.
У нас вот в районе такой ландшафт, что в магазине… с черного хода, что не дай, все берут. Все! Хоть пулю в лоб, но с черного хода.
У нас есть и редкие традиции. У нас, если на работе чего-то полно и можно вынести, то не знаю, как у вас, у нас выносят. Даже если нет никакой возможности, все равно стараются вынести,
А где-то, может, человека каленым железом жги, он не вынесет.
У нас, если человек день-другой ничего не вынес, он с ума может сойти. Были случаи. Один так свихнулся, что начал носить из дома на работу. Перепугались все насмерть, не знали: заразно это или не заразно.