Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 16. Анатолий Трушкин
Шрифт:
Что ни скажет — сбывается!! Слово в слово. Я подозреваю, он с космосом связан… через озоновую дыру. А как еще?.. Он на внутренности не смотрит, даже, сразу глаза вверх! Через пять минут говорит:
— Вас будут драть!
Сбывается!
Военные обращались, учителя, шахтеры сколько раз… перед зарплатой. Всем говорит:
— Вас будут драть!
У всех сбывается.
Как он достиг этого?! На теле у него ничего нет… никаких рубцов, только татуировка.
Народ прет к нему!.. За некоторых стыдно. Спрашивают:
— А где будут
Чтобы оракула подловить, мол, не знаешь ты ничего.
Тот сразу побагровеет!.. Час молчит, два. Потом глаза вверх! Посмотрит в дыру, говорит:
— Везде.
У всех сбывается.
Сам он говорит мало. Я подозреваю, он только суть говорит. Дальше самим надо догадываться. «Ще, где будут драть?» Кого где! Правильно? Кого на суше, кого на море… шахтеров под землей.
Ой, народ прет к нему!.. Есть отчаявшиеся такие… ухорезы, ни своей, ни чужой башки не жалко. Спрашивают:
— А кто конкретно будет нас драть?
Тот замрет — день не дышит, два. Потом глаза вверх!
— молодец прямо, работает на совесть, — глаза вверх, через пять минут говорит:
— Кому не лень, тот и будет вас драть.
Все очень верят ему. Один попался сильно умный, говорит:
— Кого вы слушаете? Он же жулик.
Сразу этого умного — цоп! Голову ему свернули набок, чтобы всем издалека было видно, что он умный очень. Остальным сказали:
— Кому не нравится, идите!.. Пытайте счастья на стороне. А мы дождемся, когда этот святой человек скажет нам что-нибудь хорошее на Родине.
Тот пока говорит только:
— Вас будут драть.
Вчера он начал гадать по пиву — к концу дня предсказал… одним — «васусать», а другим — «матьвасусу».
Старики думают, что в обоих случаях означает одно— вас будут драть.
Завтра он начнет предсказывать по водке.
Все ждут, что скажет. Но, что бы ни сказал, все верят — сбудется слово в слово.
Все рейтинги врут. Недавно еду в метро. Входит в вагон мужик — вылитый Чубайс! Четырнадцать и девять десятых процента хотели сойти на ходу, двенадцать и шесть десятых стали искать, нет ли под рукой чего тяжелого, девять и пять десятых процента улыбаются в пространство — затрудняются ответить, если о чем-то спросят.
И вот один нашел что-то тяжелое, обрадовался — слезы из глаз. Подходит к Чубайсу, говорит:
— Ну что, рыжий?!
Меня даже покоробило. Нельзя так фамильярно. Главное — тот на восемьдесят и три десятых процента черный. Так вылитый Чубайс, только черный весь и ростом чуть ниже… чем Гайдар.
Короче, обидел того ни за что. А народ же у нас жалостливый. Он может забить до смерти, но, если тебя кто-нибудь до него обидел, он заступится.
Смотрю, процентов семьдесят уже стеной за Чубайса. Но он боком стоял, Чубайс-то, а тут вдруг повернулся лицом… И все креститься начали. Боком — Чубайс, а обернулся — Черномырдин! На лицо — не различишь. Два лица как два яйца. Даже как два овца из одного яйца.
Только он повернулся — двадцать и три десятых процента начали кошельки перепрятывать, шесть и семь десятых процента, и среди них семь и шесть десятых из тех девяти и пяти десятых, кто до этого в пространство улыбался, они стали шарить, нет ли чего тяжелого под рукой. И тут остановка — сорок три и две десятых вышли, тридцать девять и шесть вошло.
Один, который вошел, увидел Черномырдина, сразу без «здрасьте», без «пожалуйста» говорит:
— Где зарплата?
Тот говорит:
— Какая зарплата?
И вот я клянусь!.. Голос как у Зюганова. Несколько коммунистов ехало — хотели встать… но побоялись, что место займут.
Тут вагон дернуло, мужчина этот… он же гражданин Чубайс, он же Черномырдин, он же Зюганов, ногами запетлял, потом уцепился за какую-то женщину, за волосы, и, конечно, все сразу увидели — Жириновский! По повадкам — Жириновский.
Двадцать пять и семь десятых мужчин повеселели сразу — в надежде на скандал. Девяносто шесть и восемь десятых женщин достали газовые баллончики, у двоих утюги оказались, у одной мышеловка. Три процента пассажиров затрудняются ответить на вопрос: мужчины они или женщины.
И тут этот Зюганов — Жириновский говорит вдруг:
— Россияне… к вам обращаюсь я.
Тут я совсем сбился, уже никак не понять, кто за кого, кто против всех — и еще опять остановка случилась. А когда поехали, мужчина снова.
— Россияне, к вам обращаюсь я… подайте кто сколько может.
Единственно, что хорошо. — сразу считать стало легче: восемьдесят один процент кинулись газеты читать, десять и три десятых — стихи английских поэтов, остальные заулыбались — затрудняются ответить на вопрос, как их зовут.
А мужчина кепку достал откуда-то и протягивает, чтобы в нее подавали. А кепка-то лужковская!! Как будто только что с него сняли.
Ну и за кого народ? Если на моих глазах двадцать процентов достали кошельки, двадцать полезли в карман, двадцать f загашник, двадцать в бюстгальтер и двадцать в чулок за деньгами, чтобы подать… а подал я один. За кого народ?
И еще я остановку свою проехал, на работу опоздал.
Все рейтинги врут.
(пародия)
ОНА. Литературу толчешь?
ОН. Толчу.
ОНА. Про что?
ОН. «Я помню чудное мгновенье».
ОНА. Про что?
ОН. Один от одной отпал вкрутую.
ОНА. Чума-а!
ОН. Вылупился мимолетно, она — виденье, он отвис с концами.
ОНА. Чума-а!
ОН. Как гений чистой красоты!
ОНА. Не поняла.
ОН. Как халда в кимоно с гашишем!
ОНА (ревниво), Ты мне так никогда не говорил.
Льнут друг к другу, уходят.