Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 18. Феликс Кривин
Шрифт:
Моллюск Цирротаума
Может, в этом мире у кого-нибудь есть глаза? Вы знаете, что такое глаза? Ну, которыми видят. Вокруг все черное, и вдруг на этом черном что-то блеснет. Покажется не таким черным. И это значит, что вы видите. Правда, может быть, сон.
А может быть, и не сон. Может быть, вы видите по-настоящему, глазами. Что именно — Цирротаума не может вам объяснить. У него никогда не было глаз, и он не знает, как это — видеть. Но ведь у кого-нибудь должны быть глаза? Ведь мир велик, даже на ощупь. Не может он быть так же слеп, как слепой Цирротаума, —
Слепой Цирротаума светится, оставаясь в своей темноте, он светится, не видя своего света. Он вспыхивает пламенем, которое для него похоже на черную ночь — на такую же черную ночь, как отсутствие пламени. На такую же ночь, как ночь. На такую же ночь, как день. На такую же ночь, как весь этот океан, в котором живет слепой Цирротаума.
Живет и светится. Может, у кого-нибудь есть глаза.
Он не только светится пламенем, он светится насквозь, он прозрачен. Чтоб никому не мешать смотреть, не загораживать мир своей особой, не лезть в глаза тем, у кого, может быть, есть глаза.
Другие готовы загородить собой целый мир, а сами не светятся. Сами они похожи на черную ночь. А когда их много, тогда вокруг такая черная ночь… Такая же черная ночь, как вокруг слепого Цирротаумы.
Ночь вокруг слепого Цирротаумы, и в этой ночи он светится. Никогда не видавший света и никогда не увидящий света, он светится, светится… Может быть, в этом мире у кого-нибудь есть глаза…
Страусовы перья
Страус птица, но рычать он умеет, как лев, а бегать, как самая быстрая антилопа. И он может очень долго быть без воды. Как верблюд. Страус многое может, чего не может никакая из птиц. Но летать он не может, как птица.
Конечно, если бы он летал, ему не пришлось бы бегать, рычать, не пришлось бы сидеть без воды, как верблюду. Он мог бы не подражать ни верблюдам, ни антилопам, он мог бы быть самим собой…
Но быть собой для птицы — это значит летать. А Страус только берет разбег и не может от земли оторваться.
Белоснежные перья Страуса возвышаются плюмажем, как у какого-нибудь драгунского полковника, когда полковник, сняв головное убранство, держит его у себя за спиной. Но даже и по сравнению с этим полковником Страус мог бы выглядеть генералом, потому что перьев у него больше, чем у любого полковника. Сорок маховых, шестьдесят рулевых, даже у орла меньше.
Да, по своему оперению Страус среди птиц генерал, правда, постоянно пребывающий в отступлении, чтобы не сказать — в паническом бегстве. Много охотников отобрать у Страуса его перья, и Страус бежит, отступает, развивает скорость девяносто километров в час, и перья его развеваются, как белые флаги…
Перья, что же вы, перья? Много вас у Страуса, но каждое само по себе… Почему бы вам не сложиться в крылья? Сорок маховых, шестьдесят рулевых, а махать и рулить — некому. Есть только кому просить о пощаде, трепеща на ветру, как белый флаг. Перья, что же вы, перья? Флаги белые над землей. Для того чтоб летать, перьям нужно сложиться в крылья.
Бескрылая Гагарка
Улетела Бескрылая Гагарка, улетела и не вернулась назад. Натянула черный фрак на белоснежную жилетку и улетела, улетела
Здесь, на севере, она заменяла пингвина, потому что пингвины на севере не живут. Хотя здесь такие же льды и холода, как на юге, но пингвины здесь не живут. Здесь их заменяла Бескрылая Гагарка.
Это было давно, еще в прошлом столетии. Тогда видели люди последнюю Гагарку, а потом и она улетела. Улетела и не вернулась назад.
Говорят, ее убили охотники, как и всех других бескрылых гагарок. Но это неправда, этого не может быть: ведь она здесь, на севере, заменяла пингвина. Она ходила вперевалочку — в черном фраке и белой жилеточке, как настоящий представитель пингвина, полномочный представитель. За что же ее убивать? Разве можно убивать полномочного представителя?
Она жила в холодных, не пригодных для жизни местах, во всяком случае, мало пригодных. Даже пингвин предпочитал жить на юге, а на север послал ее. Среди холода, стужи и льдов она представляла здесь его интересы. Не свои, а его интересы. За что же было ее убивать?
Нет, конечно, это одни разговоры.
Просто она улетела, — может быть, даже на юг, чтобы посоветоваться с пингвином и возобновить свои полномочия. Может, когда охотники начали там стрелять, она улетела, чтобы вернуться в мирное время. А когда наступит мирное время, она вернется и будет по-прежнему ходить вперевалочку, представляя интересы пингвина…
Она прилетит, конечно же, она прилетит, пусть только наступит мирное время! А оно наступит. Сколько б ни стреляли охотники, как бы ни охотничали они на земле, мирное время наступит… И наступит оно тогда, когда прилетит назад Бескрылая Гагарка.
Над чем смеетесь птица Кукабарра
Над чем смеется птица Кукабарра? В лесах, в которых она живет, гораздо больше страшного, чем смешного. Мороз подирает по коже — тот самый мороз, о котором рассказывают птицы, прилетевшие с Севера, — подирает по коже здесь, посреди тропических лесов. И в глазах темнеет, как будто наступила полярная ночь, о которой рассказывают птицы, прилетевшие с Севера…
Над чем же смеется птица Кукабарра? Она смеется утром, едва проснувшись, и в полдень, перед тем, как съесть свой обед, она смеется каждый день, в одни и те же часы, хотя для смеха нет никакого повода. Она смеется так громко, что все страхи, которые бродят в лесу, отступают куда-то в глубину, прячутся за деревья. И уже не так подирает мороз, и светлеет полярная ночь…
Так вот почему смеется птица Кукабарра! Потому что вокруг больше страшного, чем смешного, но если посмеяться, если хорошо посмеяться, то вокруг станет больше смешного, чем страшного.
Репутация в природе
У природы нет репутации, поэтому она ведет себя вполне откровенно. Бежит, извините за пример, какой-нибудь пес со своей психой (псих со своей психой — это похоже, но не то). И вдруг — ни к месту, ни к слову, а черт знает к чему — задирает лапу у забора или, допустим, дерева. И если психа поинтересуется, зачем он лапу задрал, он так и брякнет: затем-то и затем-то. Потому что он дитя природы и ему не нужна ложь во спасение репутации.