Антология сатиры и юмора России XX века. Том 35. Аркадий Хайт
Шрифт:
С тещей моей небольшая неприятность случилась. Померла она. Ну, померла и померла, но надо ж хоронить. А где? Проблема. Жена весь город обегала — нет мест. Ну, тут я про Бархударова и вспомнил. Снимаю трубку и звоню на самое лучшее кладбище.
— Категорически приветствую, — говорю. — Бархударов беспокоит.
— Товарищ Бархударов, здравствуйте! Что можем для вас сделать?
— Для меня, — говорю, — слава богу, пока ничего не нужно. А вот теще моей вы. действительно, нужны.
— О чем разговор! Теще товарища Бархударова, отца советского дирижабля, непременно поможем. Пусть завтра зайдет.
— Вообще-то, — говорю, — завтра она не сможет. Мы ее завтра
Они говорят:
— Ах, в этом смысле… Ну что за вопрос — сделаем.
— Но я слышал, что у вас с местами туго.
— Трудновато, конечно, но для вас сделаем.
Я говорю:
— Для меня не надо! Вы для нее сделайте.
— Конечно, конечно. Самое лучшее место для нее выделим. Солнечная сторона, метро рядом, на следующий год универсам откроют. И окружение хорошее, много интеллигенции.
И что вы думаете?.. Для тещи Бархударова и место нашлось, и цветы, и духовой оркестр. Ансамбль дома пионеров два часа песню пел: «Лучше нету того свету…» Представляете, что это за фамилия? Вроде бы ничего не говорит, а что-то напоминает. Вроде бы никто и в то же время кто-то. И, главное, в самой фамилии что-то мощное есть. Будто камни с горы катятся: Бар- ху-да-ров! Одним словом, начал я потихоньку этой фамилией пользоваться. То в магазин позвоню, то в аптеку, то в кассу железнодорожную. Совсем другая жизнь пошла. Картошку на завтрак уже не ем, рыбкой дефицитной балуюсь, водочку пью только с винтом, и учебник Бархударова у меня уже под ножкой стола не лежит — новый стол привезли.
Но ведь у нас не бывает, чтоб все время хорошо. Обязательно что-нибудь приключится. И приключилось. Выхожу я как-то из одного магазина. Естественно, с черного хода. Сапоги я там для жены взял. Тут подходит ко мне товарищ в штатском:
— Будьте добры, ваши документы.
Ну, я предъявил.
— Так, — говорит, — товарищ Пантелеев, следуйте за мной.
Заводит меня обратно к директору и говорит:
— Товарищ директор, на каком основании вы продали ему сапоги?
Тот говорит:
— Как? Это же товарищ Бархударов! Сын министра землетрясений.
— Если бы! Это же какой-то Пантелеев.
Тот даже с места вскочил:
— Как — Пантелеев? Какой Пантелеев? А на каком же основании вы у нас сапоги купили?
— А на основании того, — говорю, — что у моей жены сапоги каши просят!
Ну, конечно, скандал! Отобрали сапоги, да еще говорят:
— Еще раз с черного хода придешь — света белого не увидишь!
Вот, думаю, беда. А что, если они теперь возле каждого магазина станут дежурить? Ведь это мало сказать, что ты Бархударов, надо еще документ иметь. Одним словом, понял я, что надо срочно менять фамилию: Пантелеев на Бархударов. Написал заявление и прямым ходом в паспортный стол. Прочла паспортистка мое заявление и говорит:
— Товарищи, вы что все, сума сошли? Седьмой человек хочет Бархударовым стать. Возьмите другую фамилию.
Я говорю:
— Другая у меня уже есть. Мне эту надо.
— Ничего не могу сделать. Звонил товарищ Бархударов, велел свою фамилию никому не давать.
— Что значит — звонил? Надо еще проверить, кто звонил. Настоящий Бархударов или такой же Пантелеев, как и я.
— Ничего не понимаю, — говорит. — Вы можете объяснить?
А что тут объяснять? Понял я, что надо срочно другую фамилию искать. Чтоб была звучная, чтоб люди ее знали, но не помнили откуда. Неделю сидел, все учебники перерыл, но нашел. Во, фамилия! Багратион!..
Я ее уже проверил. Позвонил в писчебумажный магазин:
— Категорически приветствую, Багратион беспокоит!
И
Только уж, чур, эту фамилию никому не брать! Это моя.
А вы, если хотите, берите другие.
Главное — чтоб фамилия известной была. Пусть даже неизвестно откуда. Потому что если ты Бархударов, то у тебя все, а если Пантелеев, то у тебя одна фамилия.
Школьные годы
Эх, школа! Родная школа! Сколько ты нам знаний дала — вспомнить страшно. Бином Ньютона, теорема Пифагора, кислота со щелочью. инфузория-туфелька. Тьфу! Пакость. Ну зачем, зачем нормальному человеку все это нужно? Кому-нибудь в жизни эта туфля пригодилась? Никому! Потому что школа — это одно, а жизнь — совсем другое.
Возьмем, к примеру, физику. Что такое электричество? Никто не знает. А они нам что говорили? Невидимый поток электронов. Ладно, допустим, невидимый. За что ж тогда десять рублей за свет дерут? Откуда они знают, что десять, если он невидимый? То, что им надо, они видят. А у меня что получается? За свет — за газ, на вас — за нас, а от получки — один невидимый поток электронов.
Так, с физикой разобрались. Теперь возьмем ботанику. Объясните, кому она нужна, кроме Мичурина, который взял от природы все? Дети, это тычинка! Дети, это пестик! Все растения вырабатывают хлорофилл. А на рынок придешь — что тычинка, что пестик, меньше трешника не стоят. И правильно! Потому что задаром никто хлорофилл вырабатывать не хочет.
Теперь пару слов о зоологии. Вот они утверждают, что человек произошел от обезьяны. А кто это видел?.. Ну, пусть встанет тот, кто от обезьяны произошел… А-а, стесняетесь! А я вас о другом спрошу: если человек произошел от обезьяны, чего ж сейчас те обезьяны, из зоопарка, людями не становятся?.. Не знаете? А я понял. Живут они там в тепле, кормят их три раза в сутки, и на работу ходить не надо. Какая обезьяна захочет после этого человеком стать?.. Только недоразвитая!
Ну, про математику вообще разговор особый. Алгебра там, геометрия — это все ерунда. Но хуже всего — тригонометрия. Этот предмет специально придумали для головной боли. Синус-косинус, тангенс-котангенс… Учите, детки, без этого потом не станешь ни инженером, ни строителем. А в жизни?.. Вот я на стройке работаю. Ну, дают мне этот проект. Там у них этих тангенсов-котангенсов столько, что без стакангенса не разберешься. А нам и не надо! Мы строим по своей науке, на глазок. Быстро, дешево и сердито! А чего сердиться, чего? Ну, дает стена небольшой косинус, в дверях легкий незакрывангенс, ну забыли тебе поставить унитангенс. Ну и что? Куда ты денешься? Все равно там будешь жить, потому что дом принят с оценкой «хорошо».
Я вот тут двенадцатиэтажную жилую башню сдавал, так итальянцы приезжали учиться.
— Потрясающе! — говорят. — У нас Пизанская башня за двести лет вот так наклонилась, а вы этого сумели добиться за две недели.
А как же! Не зря все в школе учились. Ведь школа для того и нужна, чтоб ее вовремя забыть.
Да, мужики, много у нас еще ненужного преподают. Одна литература чего стоит. Кто такой был Евгений Онегин, и почему Аня Каренина попала под электричку? Ну, хорошо, не помню я этого. Что я, хуже тебя живу? Ты приди ко мне, погляди — всех на книжную полку поставил: и Гюгу, и Дюму, и Муму. Читай — не хочу! А что читать? Читать у нас любой дурак умеет. Ты попробуй достать. Вот тогда я скажу, что ты культурный интеллигент.